Запретный плод, как известно, особенно сладок. А потому музыкальные записи иностранных групп тут же прописались в ассортименте советских фарцовщиков. Один из них — Юрий Лоза — впоследствии сам стал известным бардом. Но это будет позже. Битломания же и прочие несоветские музыкальные направления проникли в Советский Союз задолго до перестройки.
Впервые с творчеством “Битлз” советские меломаны смогли познакомиться уже в начале 1960-х — благодаря нелегально привезенным заграничным
— У меня до сих пор хранится уникальный двойной альбом “Битлз”, на обложке которого значится: “Из коллекции Коли Васина”. Любителям музыки это имя говорит о многом — это создатель крупнейшего в СССР и современной России музея “Битлз”. Легендарный человек, к сожалению, недавно ушедший от нас. Так вот, Коля Васин был уникальным обладателем концертного альбома Live Peace in Toronto 1969, подписанного самим Джоном Ленноном. В 1970 году он решил поздравить музыканта с тридцатилетием и отправил ему телеграмму. И случилось невероятное: Леннон решил отправить своему почитателю пластинку с автографом. А у меня в свою очередь оказалась пластинка из его коллекции.
Однако подобная кратковременная “музыкальная оттепель” была скорее исключением из правил. “Неправильных” меломанов в СССР откровенно не любили. Давно американизировавшийся писатель и журналист Сергей Юрьенен, живший одно время в Гродно и Минске и даже посещавший литобъединение при газете “Знамя юности”, в одном из своих романов вспоминал, как в 1975 году ездил в Венгрию в составе “Поезда Дружбы” творческой молодежи. Сопровождавший их группу инструктор явился к отъезду невыспавшимся — и с большим фингалом под глазом. Разъяснив: “Под Москвой имел открыться неофициальный рок-фестиваль. Со всего Союза посъезжались рокеры. Советский, понимаешь ли, Вудсток хотели учинить... Идейный противник не прошел. Электрогитары оказались бессильны против “калашей” ребят из дивизии Дзержинского”. А на вопрос, что же подрывного есть в роке, удивился: “Не понимаешь? Инстинкты низменные развязывает”.
— Вся хитрость заключалась в том, чтобы распознать: настоящий ли это ценитель музыки, который пришел поменяться пластинками, или гопник, который хочет отобрать диски. Как правило, ходил какой-нибудь мальчишка, который как бы менял диски, а на самом деле служил приманкой. И как только ты с ним куда-то удалялся, чтобы достать пластинки и хорошенько их рассмотреть, тут же появлялись мальчики, которые эти пластинки жаждали у тебя отобрать.
Еще один экс-фарцовщик Геннадий Балабанович вспоминал про БССР начала 1980-х годов:
— Я собирал винил, и все деньги уходили на него. Пластинка стоила 50 рублей.
Впрочем, в советское время Минск позволял меломанам и вполне официально приобретать хорошую музыку. Ведь хорошая — не обязательно иностранная, говорит Олег Попов:
— У меня любимыми были магазин грампластинок у бывшего кинотеатра “Смена” и нынешний магазин “Музыка”, который в советское время был гораздо просторнее и торговал не только музыкальными инструментами. Приобретал там все новое, что появлялось, — пластинки различных ВИА: “Веселые ребята”, “Синяя птица”. Песни Вячеслава Малежика, Юрия Антонова. Непосредственно с фарцовщиками дел старался не иметь, хотя у них, конечно, встречались изумительные вещи. Например, товарищ приобрел у “фарцы” пластинку шведской АВВА — это было нечто. Но были и другие случаи. Знакомый купил у фарцовщика за немалые деньги диск “Роллинг стоунз” — в упаковке, как положено. Дома собрал друзей, торжественно включил, а на пластинке — “Лебединое озеро”...
— Мы играли на “бирже” — так почему-то называли ДК первого кирпичного завода. Местные фарцовщики скупали наши билеты по 20 копеек и перепродавали по 25.
И все же музыка формировала принципиально новое мировоззрение. На это в своей книге “Исповедь людей “из тени” указывал исследователь темы нелегального советского предпринимательства Дмитрий Васильев: “Первые фарцовщики занимались этим не ради денег. Фарцовщики были носителями особой идеологии, которая предполагала определенный стиль поведения, одежду, музыкальные предпочтения”. По его наблюдениям, приезжавшая в СССР молодежь из стран Западной Европы, “помимо раскованности сознания и не стиснутого рамками идеологии поведения, отличалась еще и отменным вкусом по части одежды, но сильно проигрывала по части новейших музыкальных течений. Зато по всем указанным позициям лидировала молодежь, приехавшая из Соединенных Штатов Америки”.
Сегодня и легендарная музыка зарубежья, и препоны цензуры на ее пути давно стали историей. Тем интереснее оглянуться в прошлое, когда фраза “менять диски” была отнюдь не из лексикона автовладельцев.
Цены на черном рынке на винил в 70—80-е годы прошлого века, когда зарплата в 100—200 рублей в месяц считалась достаточно хорошей
• Осмондс — 10 руб.
• Чеслав Немен — 15—20 руб.
• Deep Purple — 40 руб.
• ELO — 70 руб.
• Space — 120 руб.
МЕЛОДИИ ПОД РЕНТГЕНОМosipov@sb.by
Пластинки в БССР не только покупали или доставали, но и делали сами. Винил, из которого государство их штамповало, и целлулоид, на котором нарезались диски в студиях звукозаписи, были в дефиците, поэтому самодельные пластинки нередко изготовлялись из старых рентгеновских пленок, которых было немало в любой больнице. Отсюда и название: диски на “ребрах” или на “костях”. Именно так были “переизданы” многие записи советской джазовой музыки довоенной поры, трофейные фокстроты и зарубежные ритмы 1960-х годов.
