Когда–то покупка книг считалась «спортом чудаков». Потом стала делом обычным и даже модным... Потом опять приобрела оттенок чудачества.
К сожалению, книги стали выбирать, как шампуни. Отдавая предпочтение только известным маркам, желательно заграничным.
Вот опять смотрю очередную телепередачу, где задаются риторическими вопросами: «Да почему же у нас не знают белорусских писателей? Да где ж они?»
Где, где... Читать надо, господа хорошие! Литературные журналы хотя бы. И не путать популярных авторов с талантливыми. А еще аргумент: вот этого автора в Москве напечатали. А у нас не хотят! Этому премию в России дали на литературном фестивале, а у нас критики не бросаются наперебой освобождать для лауреата место в ряду хрестоматийных классиков...
Да когда же это закончится — спекуляция на отсутствии пророка в своем отечестве! Если кому–то что–то удалось напечатать в соседней России — что, это уже лицензия на место на отечественном Парнасе и знак высшей литературной пробы? Да в России печатается столько всякого и разного, что мы и масштабов себе четко не представляем. И премий на всевозможных конкурсах, форумах и фестивалях там ежегодно даже не десятки — сотни... Опять приходится вспомнить то время, когда нашей интеллигенции рассылали письма из некоего «биографического института», то ли из Оксфорда, то ли из Гарварда, с предложением за пару сотен «баксов» стать «человеком года» и получить золотую табличку со своим именем где–то на оксфордской (или гарвардской) стене.
Насколько можно было понять, главной составляющей в этом проекте были «баксы» (которых у меня, к примеру, на тот момент не имелось). Некоторые коллеги, однако, свои дипломы повыкупали. Но стали ли они от этого «людьми года»?
Сегодня еду в метро и вижу: перед моими глазами на чьей–то сумке значок с надписью «Мужик 100%». Поднимаю взгляд на «мужика»: тщедушный студентик... Хорошо, удержалась от неделикатного смеха.
И еще вопрос... Вы думаете, зачитываясь книгами российского производства, хорошо знаете современную русскую литературу? Когда книга стала рыночным товаром, производиться она стала поточным методом. Многие имена–брэнды из области детективов–фэнтези — женских романов на самом деле вывески, под которыми работают десятки авторов, не в последнюю очередь — наших с вами соотечественников. А в самой России ведутся ожесточенные споры между приверженцами разных литтусовок... Мне доводилось не раз беседовать с российскими литераторами. Все согласны в одном: объективности нет. Достойные авторы прозябают, выдаваясь тиражами пару сотен. О живых классиках поколения Астафьева, Распутина, Маканина забыли... А вот вы сами когда в последний раз держали в руках сборник современного российского поэта? Современного — это значит не Окуджавы или Евтушенко, а хотя бы из поколения сегодняшних 30 — 40–летних... И не говорите мне, что в России достойных поэтов не появилось. И Беларуси соответственно это также касается... И наверное, в еще большей степени. Потому что литературных брэндов, в раскручивание которых вложены деньги, у нас куда меньше. Но я точно знаю: у нас есть интересные молодые литераторы.
Признайтесь честно самим себе: прочитав стопки томов Улицкой, Бушкова, Коэльо и Мураками, даже полазав по электронным библиотекам, вы не слишком–то отчетливое представление получили о состоянии мирового литературного процесса. Только о состоянии книжного рынка. А это далеко не одно и то же.
Недавно в Минск приезжала русская поэтесса Белла Ахмадулина — из поколения культовых поэтов–«шестидесятников». Это было фактически первое официальное выступление поэтессы в Беларуси. Десятки лет назад, когда Ахмадулина приезжала для участия в съемках фильма «Венок сонетов» в Минск, ее творчество считалось подозрительным... Белла Ахмадулина сегодня вспоминает, как понадобилось вмешательство легендарного председателя колхоза Владимира Бедули, чтобы все же состоялась ее встреча с читателями...
И ныне зал белорусской филармонии, где проходил творческий вечер Ахмадулиной, был полон. Настрои царили ностальгические... На какой–то момент меня посетило пресловутое дежа–вю: я уже слышала в исполнении поэтессы то же стихотворение, с теми же интонациями, с этим неповторимым закидыванием головы... Только это было двадцать лет назад, в Центральном доме литераторов в Москве, и одета была поэтесса тогда в белое. А теперь — в черное...
Думаю, подобные мысли посещали многих, пришедших в тот вечер в филармонию. Во всяком случае, некоторые пытались напомнить Ахмадулиной о былых своих встречах с ней, показывали ее автографы... Но 71–летняя поэтесса, казалось, слышала только свои стихотворения. Кстати, читала она их без бумажки и без перерыва, более двух часов... Обсуждения потом были среди слушателей всякие. Одни — только с зафиксированным придыханием: «Ах–Ахмадулина!» — прощая все: отстраненность от публики, забывание строчек, чтение давно известного... Другие скептически рассуждали, что вот время берет свое и стихи, нескончаемые, нервные, причудливые, утратив диссидентский, запретный привкус, уже не так интересны. И не правы ли были давешние критики, называвшие Ахмадулину «создательницей пустот»? Что ж, искусство предполагает споры и переоценки. Но все же если поэтесса в свои годы собирает полный зал зрителей, пришедших не по дешевым билетам... И два часа читает стихи... И представляет собой явление... Ну спорьте, если хотите.
Жаль только, что происходило все на уровне шоу, концертного выступления, не вписавшись как событие в местную литературную жизнь... Жаль, что часть публики, наверное, привычно ощущала себя на провинциальном литературном полустанке, чтобы опять поверить словам участника какого–нибудь следующего ток–шоу, что в Беларуси ничего значительного в литературе не происходит.
А как не поверить, когда одна из таких участников, автор раскручиваемых детективов, честно глядя в камеру широко открытыми глазами, заявляет, что при создании своих творений прежде всего учитывает вкусы читателей, потому что если роман не будет продаваться, то зачем его было и писать? При чем тут тогда литература? Я не совсем уж оторванный от жизни романтик. Я знаю, что и Достоевский, и Бальзак и сонм иных писали частенько именно для заработка... Даниель Дефо сотворил «Робинзона Крузо» между делом, чтобы добыть денег на свадьбу дочери. Но все же разве не побуждает писателя (каким бы он ни был по природе своей прагматичным человеком) к писанию прежде всего данный ему талант, который больше его, сильнее и лучше? И какой мелочной ни была бы причина взяться за работу, талант возьмет свою, иногда очень тяжелую дань. «Не читки требуя с актера, а полной гибели всерьез». Сказать правду о своей эпохе и о себе, выразить в словах неуловимые иными образы... «Мы не врачи, мы боль...»
Ага, как же. Нам читателя во время поездки в метро развлечь надо.
«Ну что ты навязываешь читателям серьезные книги? Все равно читать будут другое...»
Да понимаю я, что развлекательное чтиво никуда не денется, в каком бы виде оно ни воспринималось — на бумаге, на экране смартфона, в аудиозаписи...
Кстати, довольно долго люди не умели читать про себя — только вслух. Молчаливое чтение воспринималось чем–то из ряда вон выходящим, чуть ли не колдовством. Герман Гессе, великий библиофил, утверждал, что хотя к более высокому чтению можно прийти и от газет, все же «автора, которого ценишь, не нужно позорить чтением его произведений в виде газетных публикаций «с продолжениями» или дешевых томиков в мягких обложках». Я настроена не столь снобистски, привыкнув в детстве к потрепанным томам районных библиотек (чем потрепаннее, тем желаннее), к распечатанным на машинках экземплярам «диссидентщины» (пятый экземпляр под копирку — почти шифровка).
Я только за воспитание вкуса и за освобождение от комплекса провинциалов. Пусть даже на основе газетной статьи.
