В ноябре 2016 года композитор народный артист Дмитрий Смольский встречался со студентами Минского музыкального колледжа. Улыбался, раздавал автографы. Расспрашивал меня, как я поживаю. Выслушивал вопросы. Отвечал. Чувствовалось, что он огромным усилием воли отгоняет от себя усталость, рисовавшую черные круги под его глазами.
Тогда он в первый раз проиграл нам свою «Ностальгию». Объяснил, что это тема его Первой симфонии, которую ему сейчас отчего–то захотелось повторить. Саму симфонию я не знаю. Она была сочинена в год моего рождения, записана на радио и канула в тот же сундук забвения, где хранится почти все творчество белорусских композиторов от времен Витовта до наших дней.
А «Ностальгия» оказалась красивой и печальной, как Oblivion Пьяццоллы. Она лилась из динамиков, и в такт с ней на экране проектора оживали старые фотографии, наводя на мысли о бренности бытия. Полгода спустя она недосказанно и странно прозвучала в филармоническом концерте...
И вот теперь, 17 октября, вечер памяти. А должен был быть юбилейный концерт. У меня в компьютере сохранилась афиша, которую срочно пришлось заменить, потому что 29 сентября Дмитрия Смольского не стало.
Юбилейный концерт готовился долго и тщательно. Еще в марте Дмитрий Брониславович ни с того ни с сего допытывался, хорошо ли сейчас играет Тимур Сергееня. Я отвечала: да–да, великолепно! Оказалось, композитор еще тогда задумал исполнение своего фортепианного концерта и хотел понять, кто это сделает лучше всего. И не ошибся — исполнение было идеальным.
Насчет Девятой симфонии, которая тоже исполнялась в концерте, особого выбора у него не было. Как он сам признавался, никто, кроме его сына Виктора, всемирно знаменитого рок–гитариста, не в состоянии сыграть головокружительно сложную партию электрогитары, которая солирует в этом произведении. Всего у Дмитрия Смольского 14 симфоний, но именно Девятая — самая знаменитая и самая дерзкая, объединяющая в себе симфонию и рок. Рок — музыкальный стиль и рок — судьбу. Рок и рокот электрогитары и чистый звук симфонического оркестра, которым весь этот вечер так проникновенно, так самоотверженно дирижировал народный артист Александр Анисимов.
И, конечно, «Ностальгия». Как теперь оказалось, приготовленная на смерть. Как, впрочем, и все остальное — бесконечно далекое от модной «позитивности» и наигранного оптимизма.
А в зале сидели его осиротевшие ученики (среди них и я). И старушки с палочками — его одноклассницы. И народный артист СССР Игорь Лученок — тоже одноклассник, они за одной партой сидели. И много–много людей, с которыми композитор Дмитрий Смольский при жизни не был знаком, и не факт, что они раньше знали его музыку.
Не было только самого автора, и это было удивительное чувство. У французского композитора Пьера Булеза есть пьеса «Молоток без хозяина». Молоток в этой пьесе живет своей жизнью. А у нас, если умирает композитор, то и музыка почти всегда уходит вместе с ним, и даже самые экзальтированные вечера памяти лишь бередят скорбь, но не оживляют мертвых партитур.
А тут наоборот. Лишившись творца, музыка на глазах изумленной публики наполнилась жизнью, заговорила, зашумела, и смысл ее открылся для каждого, кто хотел слушать. Музыка сердечная без сентиментальности, умная без умничания, дерзко похлопывающая по плечу то Чайковского, то Шопена, то Бетховена. Куда там авангард с его воображаемой отвагой! Тут отвага вполне реальная, преступающая все запреты: не трогай, не смей, не прикасайся, не думай даже сравниться с великими, а то получишь линейкой по пальцам. Он, ушедший, пока что дерзновеннее нас, живых. Но обещаю, дорогой Дмитрий Брониславович, мы будем вас достойны.
juliaandr@gmail.com
