Даниловна, так называют ее односельчане, — самая модная в деревне. Уже много лет, приезжая на Ушаччину, я за ней наблюдаю, здороваюсь, разговариваю и не перестаю удивляться. Как это ей удается, несмотря на свои восемьдесят лет, выглядеть актуально, дерзко, неподражаемо.«Ты глянь, пока мы тут сидели на скамейке, Даниловна уже два пиджака сменила, юбку и платок...» — замечают дамы, ведущие разговоры на деревенской улице в тени старой яблони, и провожают завистливыми взглядами Настасью Даниловну Хаменок.
А Даниловна идет себе, как по подиуму, по мостику над речкой Идутой, потом по теплой песчаной дороге. Это она за деревню выбралась собирать лекарственные травы: душицу, зверобой, чабор, мяту, иван–чай... Через час будет возвращаться, а женщины у дома все еще будут вести свои бесконечные разговоры. Опять деревенской моднице станут придирчиво вслед смотреть.
Она может одеться ярко, пестро, как мексиканка или боливийка. Или сдержанно, скромно, как жительница побережья северных морей — норвежка, шведка, финка. Но, и это самое главное, она всегда остается узнаваемой, очень белорусской. Как это ей удается, откуда у деревенской бабки столько удивительных нарядов, аксессуаров (простите за модное слово), откуда столько вкуса?
— Даниловна, расскажите, где родились? — начинаю разговор издалека, боясь насторожить собеседницу.
— Тут, недалеко, в Застенках, рядом с Великими Дольцами... А в войну нашу хату фашисты спалили, так вот батька купил дом в Судиловичах, там мы и жили, оттуда и вышла я замуж в Зарубовщину, а потом с мужиком уже сюда переехали...
— В деревне вы самая модная и нарядная, как умудряетесь так одеваться?
— Знаешь, Володечка, я не модно одеваюсь, а так, чтобы оно все чистое было...
— А почему всегда красиво получается?
— Мне уже 80 в следующем году будет, ну какая тут красота, я про нее и не думаю. Встаю рано, что надумала — то и надеваю. Одежды у меня много. Что понравилось, что почище, то и беру со стула. Погоду, конечно же, смотрю. Зачем в жару тепло одеваться?
— А откуда у вас столько нарядов разных?
— Раньше в Ушачах «гуманитарку» продавали (мне кажется, тут моя собеседница путает «гуманитарку» с сэконд–хэндом), и сыну своему одежды набрала, рубашек, маек, теннисок, так он у меня ходил, как отточенный. Все тогда продавалось дешево, и я ездила каждую неделю, что–нибудь себе и ему покупала. Вот и собралось разных «трантов» на всю жизнь. Как помру — огонь будет большой. Кому моя одежда старая будет нужна?
— И вот, Даниловна, вы проснулись, позавтракали, чаю на травах выпили, нарядились и пошли по хозяйству управляться...
— А какое у меня хозяйство — куры только, потопчусь возле них, покормлю, крапивы схожу им нарву, а потом погуляю по деревне и телевизор смотрю.
— Что смотрите?
— «Модный приговор», последние известия, Малахова... «Славянский базар в Витебске» весь смотрела, включу и, пока концерт не кончится, не сплю. Раньше, когда была молодая, жилось веселее, и без телевизора... Танцы справляли в деревенском клубе, там гармонисты играли, много молодежи собиралось, а вот прибираться не во что было. Свяжешь какую кофту, платочек повяжешь, шляпок–то раньше не было — вот такой была моя молодость. Давнишняя молодежь совсем не такая. Все веселее были, работали больше, да и не пили, как сейчас, — не за что было ту водку и вино покупать. Да и работа с утра до вечера. Поработаешь в колхозе, придешь вечером домой, а еще и родителям надо помочь. Сейчас молодежь работать не хочет, не любит, а денег получать хотят много.
— Даниловна, вот вы телевизор смотрите, в район ездите, людей видите, вам нравится современная мода?
— Не нравится... Некрасиво прибираются...
Сколько ни уговаривал, как ни выспрашивал, чем так современные модницы Даниловне не угодили, она упорно отмалчивалась, отмахивалась и критиковать актуальные направления и тенденции не хотела.
Я вспомнил, как этим летом она возвращалась на рейсовом автобусе из райцентра. Как вышла на своей деревенской остановке, присела на синюю скамейку, сняла носки нарядные, светлые, взяла тапки в руки и зашагала по теплому песочку домой. Хорошо она смотрелась в незатейливом деревенском пейзаже — естественно, как большой и яркий цветок, как мальва.
P.S. Поговорить с деревенской модницей мне удалось. Дело оставалось за малым. Встретиться завтра, в солнечный день, и как с самой настоящей манекенщицей провести фотосессию. Вот здесь меня и ждал сюрприз. Фотографироваться Даниловна отказалась категорически, наотрез. Ни я, ни ее сын, ни соседки уговорить Даниловну не смогли. Пришлось снимать из–за кустов, прячась и таясь, как папарацци снимают настоящих звезд.
