Ноша своя, а плечи чужие?

Много  ли  надо  усилий,  чтобы  вернуть  родного  ребенка  из  приюта

Много  ли  надо  усилий,  чтобы  вернуть  родного  ребенка  из  приюта

«Здравствуй, мама! Ты, пожалуйста, не волнуйся, у нас все хорошо, мы живем в доброй и любящей семье. Мы бы хотели, чтобы ты прислала свою фотографию, хотим посмотреть, какая ты сейчас. Ты уже исправилась? Есть ли у нас еще брат или сестра? Как папа? Твои Герман и Ваня».

Строчки письма выведены аккуратным детским почерком. Ване скоро будет одиннадцать, Герман на два года младше. Сегодня у них и в самом деле добрая и любящая новая семья. Но о родной, хотя и неблагополучной, они все равно забыть не могут: отправляют письма в надежде, что мама исправится и приедет в гости…

Писать Ваня и Герман привыкли еще в Буда-Кошелевском детском социальном приюте, в котором провели полгода, пока не попали в новую семью. Здесь пишут письма, отправляют родителям свои фотографии и приглашают на праздничные мероприятия все, даже те, кто уже не надеется на возвращение домой. У социальных работников это называется налаживанием родительско-детских отношений.

Откликаются же далеко не все родители. На последнем празднике их было всего пятеро, тогда как детей в приюте пятнадцать. Но случается, отношения в семье все же налаживаются. Дима, Игорь, Володя и Оксана Ш., только пару месяцев назад попавшие в приют, во время моего приезда в Буда-Кошелево уже готовились вернуться домой.

— Их родители закодировались, работают, сделали ремонт, продукты питания в доме есть, — говорит исполняющая обязанности директора Буда-Кошелевского государственного социально-педагогического центра Ева Хомякова. — Отец приезжает очень часто, по телефону дети общаются с семьей ежедневно. Остается только надеяться, что и дальше у них все будет хорошо…

Но хеппи-энды случаются далеко не всегда. За девять лет существования приюта здесь побывали 483 ребенка и только 207 из них возвращены в биологические семьи. Причем нередки случаи, когда детей от родителей сюда забирают по второму и даже третьему разу.

Вот и брату и сестричке Захарковым уже подыскивают приемную семью. Пятилетняя Танечка в доме новых родителей ожидает, когда ее родная мама освободится из мест заключения. Самый маленький из воспитанников, трехлетний Максим, уже называет мамой всех женщин, работающих в приюте. Хотя у него и его полуторагодовалого братика, который сейчас воспитывается в доме ребенка, все же есть еще надежда. Мама недавно приезжала в гости, и педагоги отметили в ее внешности и поведении явные изменения к лучшему. К тому же молодая женщина наконец устроилась на работу.

— Попадая в приют, дети, особенно те, кто постарше, склонны винить в сложившейся ситуации педагогов, социальных работников, милицию, но только не собственных родителей, — рассказывает заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних Буда-Кошелевского района Жанна Покидько. — Постепенно многие приходят к выводу, что именно родители и виноваты.

Пятеро детей семьи Соломоновых, к примеру, поначалу очень надеялись на возвращение домой. Но видя, что родители ничего не делают для того, чтобы вернуть их, сами попросили найти им приемных родителей. Сейчас они хотя и воспитываются в трех разных семьях, но постоянно поддерживают друг с другом связь, тесно общаются между собой. А вот родные папа и мама к ним интереса так и не проявили…

Между тем, чтобы вернуть ребенка из приюта, родителям нужно не так уж много: не пить, работать, содержать в приемлемом состоянии дом. Увы, для многих «обязанных» эти нехитрые правила оказываются неподъемной ношей. И тогда самыми близкими и родными для ребят становятся именно работники приюта. Леша попал сюда одним из первых. Чуть позже его родителей лишили прав, и мальчика перевели в дом-интернат. Сейчас он уже заканчивает 11-й класс, но о приюте не забывает, обязательно наведывается в гости. Может, это и не родной его дом, но он знает: его ждут, ему рады, ему есть куда приехать. А это уже немало…

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter