В детстве мой Нос жил своей жизнью. Я изо всех сил старалась организоваться, и, разгребая веселый летний бардак в своей голове, строила планы. Вот будильник.
Я встану в семь. Нет! В 6.30. И сделаю зарядку. Возможно, даже обольюсь холодной водой. А если встану в 6.00 — хватит времени на пробежку. Ой... Это меня занесло. Зарядка, завтрак, школа, чтение, выполнение домашних заданий, прогулка на свежем воздухе, ужин и здоровый сон. Вечерний отбой должен был случиться не позже 21.30. Вроде все очень складно. Если бы не Нос.
По-моему, все началось с ужина. Я съела салат и котлеты и уже готова была прилечь с книжкой (“Война и мир”, например), как самым невероятным образом мой Нос учуял запах сдобы. Откуда?! Я сорвалась с дивана и помчалась на кухню. Никаких оснований. В хлебнице — хлеб и батон. Но Нос уже настойчиво транслировал самые невероятные ароматы. Булочка с маком, с корицей, слойка, язычок, юмбрик с творогом или даже просто молочный коржик. Дальше я не находила себе места, пока, набросив куртку, не отправилась в гастроном. Встреча с подружкой... Мы похохотали, угостились молочным коктейлем, посидели на лавочке. Л. Н. Толстой со своим грандиозным произведением пал первым. С ним за компанию капитулировал здоровый сон, самым логичным образом прихватив с собой утреннюю зарядку и обливания. И вот уже я, невыспавшаяся, мчу в школу, врываясь в класс вместе со звонком. Эх, Нос!
Хотя все могло быть совсем иначе. После уроков я иду в библиотеку! Беру “Алые паруса”, иду домой и читаю. Такой мой план. Соскучившись по запахам уже пожелтевших страниц совсем не новых изданий, я переступаю на цыпочках между полками, крадусь как кошка, еле касаясь подушечками паркета. От буквы к букве. От автора к автору. Открываю книги, вдыхаю аромат целлюлозы и... начинаю мечтать о новеньких лощеных тетрадках.
А вдруг их уже привезли в магазин “Школьник”? Это нужно ехать в самый центр города, к Главпочтамту. Потолкаться в очереди на вход, подпрыгнуть, чтобы рассмотреть, что там выставили на полках за прилавком, спросить: “Есть лощенки?” И вдруг волшебница-продавец ответит: “Да!” Срочно нужно ехать. Три восклицательных знака. И вот я уже несусь домой, потом к маме на работу — за деньгами. Жду 51-й троллейбус, бегу через всю площадь Ленина, вот они большие буквы “Школьник”.
— Есть? Ура!
Я купила 20 тетрадей. Желтых. И зеленых. В линейку.
В клетку были, но закончились. Ерунда! Который час? 19.00. Что там я не успела? Домашнее задание? Делаю его до ночи.
И опять проспала...
Нос всегда имел на меня большое влияние. Убираясь на книжных полках, я находила прошлогодний гербарий и, вдыхая запах засохших цветов, вспоминала, как они были собраны, мечтала о лете. Бардак в моей комнате имел перманентный характер. Оцепенев от сильных ощущений, я нюхала мокрую шерсть Бланки, моего беспородного пса темно-коричневого цвета. Почему такая кличка? Дождь делал панельные многоэтажные дома совсем серыми, и, открывая окно, можно было надышаться запахом мокрого бетона. Подгоревший под утюгом пионерский галстук пах прачечной, прачечная — крахмалом. Мы расправляли простыни, пуская их под пресс, оттуда постельное белье выезжало, как огромные листы бумаги. Активом класса рисовали школьную стенгазету гуашью.
— А знаешь, гуашь сладкая.
— Это акварель сладкая! Понюхай мою стирку!
— Пахнет, как моя жвачка.
— А какая у тебя, апельсиновая? Ух ты!
И все вокруг сводило Нос с ума. Школа после летнего ремонта дарила ему запахи лака и краски, портфель к середине года начинал пахнуть яблоками, которые туда заботливо вкладывала мама, а пенал вбирал в себя букет чернильной пасты из протекшего стержня.
И вот. Усесться бы в кафе, сделать заказ.
— Здорово, Нос! Помнишь, как оно было? Ближе тебя, пожалуй, и нет никого.
И польется сердечная беседа. Потому как написал же Гоголь, “подобные происшествия бывают на свете редко, но бывают”.
Татьяна СУЛИМОВА
sulimovna@rambler.ru
