Убийца провел ночь наедине с трупомТаисию Куликову как током ударило: входная дверь в квартире ее 86–летней матери оказалась не запертой, в прихожей беспорядок. «Мама», — позвала дочь, войдя в комнату, включила свет и в ужасе отшатнулась: перед ней стоял незнакомый мужчина, от которого разило перегаром. «С матерью беда!» — пронзила мозг жуткая догадка. Опасения подтвердились: труп матери дочь нашла в наполненной водой ванне, сверху плавал всякий хлам. Сцена достойная театра абсурда. Следствие и суд восстановили чудовищную хронику событий.
Пили до последнего
Тот сентябрьский день для минчан Максима Тарасевича, Алексея Тукача и Сергея Хурсевича выдался безумно пьяным. Выпивать начали в подъезде, продолжили на квартире у одного из выпивох, а затем — в баре. Часам к четырем дня выпито было немало, но останавливаться на «достигнутом» вошедшие в раж забулдыги не собирались. «Пить до последнего», по словам Тарасевича, вошло в привычку. Ради продолжения «банкета» за бесценок ушла дубленка одного из собутыльников. Когда были пропиты вырученные деньги, у Тарасевича возникла абсурдная идея — стащить из дома банку огурцов и «толкнуть» ее старушке, которая жила на первом этаже в одном подъезде с Хурсевичем. Вместе с Тарасевичем реализовывать «план» вызвались Тукач и Хурсевич. Направились на улицу Филатова.
«Живой свидетель нам не нужен»
В сво
их показаниях обвиняемые утверждали, что намечаемая сделка была не первой. Дочь Екатерины Степановны и жильцы подъезда говорили обратное: у пожилой женщины не было нужды покупать продукты с рук, всем необходимым ее обеспечивала Таисия Николаевна, если что требовалось срочно, соседи всегда выручали. Сама Екатерина Степановна никуда не выходила: после инсульта плохо говорила и передвигалась с трудом, да и то с помощью трости. На мир хозяйка однокомнатной квартиры глядела в основном из окна кухни.
На свою беду в момент появления разгульной троицы Екатерина Степановна была недалеко от заветного окна: постучали — открыла. На странное предложение непрошеных гостей ответила отказом. Тукач, не долго думая, запрыгнул в окно и ударил опешившую Екатерину Степановну кулаком в лицо. Старушка упала и подняться больше уже не смогла. Удар у бывшего разведчика–снайпера был поставлен хорошо. В характеристике с места службы не зря сказано: отличник боевой подготовки. Добивал Тукач беспомощную жертву уже вместе с Тарасевичем. Екатерина Степановна не кричала, лишь бессильно шевелила губами, как показалось извергам, просила не бить. Но те, молотя почти бездыханное тело руками и ногами, не обращали внимания на мольбы. Одержимые диким порывом, негодяи настойчиво требовали сказать, где деньги. Скорее всего, умирающая, теряя сознание, уже и не понимала сути вопросов, но ее мучители бесновались все пуще. Тукач схватил трость старушки и со «снайперской» точностью дважды саданул ею по «цели». Довершил начатое второй «снайпер», который рассудил: «живой свидетель нам не нужен», и взял в руки нож.
«Обыск» дал скромный результат: садисты нашли всего 20 тысяч рублей и 2 доллара. Явно разочарованные, убийцы позвали через окно ожидавшего их на улице Хурсевича. Тукач тут же доложил: «Тарасевич зарезал бабку». Хурсевича в жар от этих слов не бросило, в милицию он не помчался, напротив, остался в квартире, чтобы помочь подельникам перенести тело в ванну. Труп «для конспирации» залили холодной водой, а сверху прикрыли тряпками. За «работу» он получил найденные у бабушки 2 доллара.
Оставшиеся 20 тысяч Тарасевича и Тукача скорее расстроили, чем обрадовали, а потому «мародеры» решили под прикрытием темноты вынести из квартиры два телевизора и холодильник — чтобы продать. Хурсевича в долю не взяли: не исключено, что не захотели делиться. На «Москвиче» приятеля перевезли вещи на временное хранение в квартиру общей знакомой. Происхождение солидного багажа объяснили просто: Тукач поссорился с родителями, снял квартиру, куда в скором времени и перевезет имущество. Версия девушку не смутила, будучи свидетельницей на суде, она припомнила: Тукач и Тарасевич были выпившие, но абсолютно спокойные. Не верить им причин не было. Как водится, по случаю «переезда» решили «причаститься». Пировали до ночи. «Снайпер» Тукач остался дрыхнуть в гостях. Тарасевич возвращаться домой в непотребном виде не решился и вновь вторгся в квартиру с «законспирированным» трупом, где и... заночевал.
Расплата
...Оценив обстановку, Таисия Николаевна не растерялась: схватила незнакомца за куртку, пытаясь его задержать. Тарасевич, туго соображавший по причине жуткого похмелья, медленно пятился к выходу. Преследовательница не отставала. Очутились на улице. На крик Куликовой: «Помогите поймать убийцу!» — выбежал жилец из соседнего дома. Вдвоем они привели Тарасевича на место происшествия, с которого преступнику так и не удалось скрыться. Вскоре по вызову соседей прибыла милиция.
Тукач свою причастность к убийству на суде отрицал на том основании, что нож в руки взял не он, а Тарасевич. Мысль, что даже один «снайперский» удар для еле державшейся на ногах Екатерины Степановны мог стать смертельным, отличнику боевой подготовки в голову не приходила.
Судьям не положено давать волю эмоциям. Максимум беспристрастности — закон для человека в судейской мантии. И все же после процесса судья Минского городского суда Людмила Шапошникова согласилась дать краткий комментарий: «Факты, которые легли в основу приговора, — просто дикость, иначе не скажешь, результат деградации личностей, отравленных алкоголем». Правда, берут сомнения: а были ли деградированные когда–нибудь полноценными людьми? К суду обвиняемые протрезвели, однако чувство искреннего человеческого раскаяния им осталось неведомым. Хурсевич и вовсе не ощущал за собой никакой вины, хотя, по мнению суда, прекрасно понимал отведенную ему в преступлении роль, был признан соисполнителем.
Соразмерно вине суд определил наказание: Тарасевичу и Тукачу — по 20 лет лишения свободы, Хурсевичу — 6. Последнее слово Тарасевич и Тукач произносили в расчете на сострадание. Хотя в данном случае уместнее говорить о снисхождении: нарушившим библейскую заповедь дарована жизнь — это великая милость.
