В одном из последних рассказов под этой рубрикой я поведал читателям о том, как встретился и познакомился с бывшим капитаном прогулочного теплохода, который недавно выкупил небольшой хутор на краю нашего поселка и поселился там с супругой. В один из ненастных дней Василий Аркадьевич застрял на лесной дороге на своем «опельке», а я, проезжая мимо на мощном вездеходе, помог им обоим выбраться из плена. Так мы познакомились и я получил приглашение в гости.
Они опоздали. Оказавшись на месте, увидели, что на палубе видны следы крови, а один из мужчин плавает за бортом. Его спасли.
Василий Аркадьевич вернул теплоход в Киев и вызвал скорую и милицию. В то время страна под названием Советский Союз доживала последние годы. Дело замяли — у оперативников и так хватало работы. Но тогда, по словам Василия Аркадьевича, туристическая организация все же его уволила, а сам он больше никогда не видел Кристину.
Когда я вернулся к себе в усадьбу после разговора со своим новым знакомым, то почему-то подумал, что он мне многое недоговаривает, рассказывая о том происшествии на судне. Действительно ли он опоздал к той разборке, а не был ее участником? «Впрочем, — подумал я, — какое мне до этого дело!»
Вскоре, однако, наше знакомство имело неожиданное продолжение.
Середина осени выдалась капризной. Погожие деньки не задерживались и быстро сменялись ненастьем. Однако в тот полдень, когда после легкого обеда я вновь взялся за грабли, убирая листву, у ворот остановился «Опель» Василия Аркадьевича. После нашей последней встречи прошло не так уж много времени, но мне показалось, что гость заметно осунулся. Его пышные усы, в которых он прятал свою ироничную улыбку, уже не выглядели так молодцевато, ушел куда-то и животик. Я отложил в сторону грабли и провел гостя в беседку. Принес с веранды термос с чаем и тарелку с нарезанным сыром. Василий Аркадьевич показался мне внутренне напряженным, но внешне он держался вполне стойко.
— Нелегко далась мне эта поездка к вам, — начал он. Я жестом приободрил его.
Никогда не думал, что в этой жизни мне придется столкнуться с такой драматичной детективной историей. Гость рассказал мне ее с паузами, словно приглашая задавать сопутствующие вопросы, но я умею слушать…
Оказывается, после увольнения с должности капитана теплохода в Киеве Василий Аркадьевич непродолжительное время трудился в разных местах и на различных должностях, пока, оказавшись в одной плохой компании, не стал соучастником преступления, угодив за решетку. Там за него криминальная братва взялась основательно. Притом не малые пешки. После выхода на свободу они и принялись готовить его к серьезным делам. Настоящая фамилия его не та, что сейчас указана в паспорте, а Кречетов. В этом своем новом мире он жил под кличкой Кречет. Нужные люди помогли пройти специальный курс и устроиться помощников капитана на крупный лайнер. Через год он уже был капитаном. Казалось, вновь вернулся к своему любимому делу. Но не тут-то было. В преступном мире не дают просто так соскочить. Кречета целенаправленно готовили к тому, чтобы переправить за границу похищенные ценности. Однажды Василия Аркадьевича пригласили на встречу в ресторан с одним из боссов, и тогда объяснили его задачу. Предстояло переправить в Швецию партию икон и живописных полотен. Работа с таможенниками на обеих сторонах была оплачена. Босс обмолвился, что эта большая коллекция принадлежала частному лицу, так что, как говорится, не должно быть никаких угрызений совести. Однако Василий Аркадьевич к тому времени уже хорошо изучил криминальный мир и знал, что в нем никому и никогда нельзя доверять. И тогда он затеял свою игру. Из полученной партии кое-что припрятал и для себя. Благо знал на своем лайнере все потайные места. Во время облавы, которую затеяли питерские сыщики, вся партия похищенных ценностей была обнаружена и возвращена государству. Однако то самое кое-что, отложенное капитаном, осталось.
Из профессии его выгнали. Две иконы и одно полотно неизвестного ему художника бывший капитан припрятал у своей старенькой родственницы под Киевом.
— Недавно она умерла, — посмотрев пристально на меня, сказал собеседник, — и я забрал их. Сейчас они здесь, на хуторе. Не торопитесь отказываться и удивляться, но я хочу отдать все это вам. А вы уже поступите, как знаете…
Я молчал, обдумывая сказанное. И тогда услышал:
— У меня онкология, и врачи мне дают не более трех месяцев. Так что сами понимаете… При первом удобном случае я к вам подъеду.
— Не спешите, — ответил я. — Мне надо подумать, и к тому же сегодня вечером я уезжаю. Еще увидимся…
Однако увидеться нам не довелось. Когда я приехал через неделю, посвятив в эту историю некоторых из своих влиятельных людей в правоохранительных органах, то узнал, что ни Василия Аркадьевича, ни его жены нет в живых. Они отравились угарным газом оба. К слову, Мария оказалась вовсе не Марией, а той самой первой гражданской женой по имени Кристина, из-за которой тогда на палубе и произошла крутая разборка.
На хуторе тщательно все обыскали, но ничего не нашли. Неужели бывший капитан врал? Вряд ли…
Тетушка Регина с соседнего хутора страдает бессонницей. Она утверждает, что видела, как к дому Василия Аркадьевича ночью приезжала большая черная машина и вскоре уехала. Неужели появился новый след?
