Елена СПИРИДОВИЧ: «Бабушка была человеком неисчерпаемого оптимизма и чувства юмора».
Два деда заслуженной артистки Беларуси Елены Спиридович воевали на войне. Один погиб в первые же дни, второй вернулся домой с наградами. Но сегодня она рассказывает не об их подвигах, а о бабушках, которые тоже не понаслышке знают, что такое голод, холод и плачущие от страха дети.
Вдова с первых дней войны
— В нашей семье все женщины очень рано выходили замуж, — со смущенной улыбкой начинает свой рассказ Елена Спиридович. — Моя мама выкрала спрятанный бабушкой паспорт и в восемнадцать лет сменила фамилию на Борисенок. У меня настоящая любовь случилась на первом курсе журфака, и я тоже очень быстро вышла замуж. Но все началось с моей бабушки Нины Ивановны. В 1939-м ей еще не исполнилось и восемнадцати, когда она познакомилась с кадровым военным Степаном Казармщиковым. Через месяц ему уже надо было уезжать на заставу под Гродно. «Ниночка, я не смогу без тебя жить», — сказал молодой пограничник и предложил ей руку и сердце. Бабушка к тому моменту уже тоже не представляла себя без Степочки, а потому, собрав свой нехитрый скарб, без раздумий променяла родной Минск на маленькую комнатку в деревне вблизи белорусско-польской границы.
Мама Елены Спиридович родилась в июле 1940-го. Малышке было одиннадцать месяцев, когда папа поцеловал их с мамой и сказал срочно эвакуироваться. Они прощались ненадолго. Максимум на месяц. Тогда ведь никто и подумать не мог, что война затянется на годы. Женам пограничников этого отряда повезло: они успели эвакуироваться. Рано утром их посадили в грузовики и увезли. Больше своего мужа Нина Ивановна никогда не видела.
— До последнего дня жизни бабушки у нее было особенное выражение лица, когда она говорила про своего Степочку. Я никогда не слышала от нее громких слов про настоящую любовь, о том, как всю жизнь можно быть верной одному человеку, помнить его долгие годы. Она просто с такой нежностью рассказывала о нем, что мы слушали, затаив дыхание. Не каждому дан дар всю жизнь любить одного человека.
С маленькой дочкой на руках бабушка Елены Спиридович решила возвращаться к родителям. Но вскоре им, да еще и маме Нины Ивановны, пришлось выбираться из Минска. Шли куда глаза глядят. И вскоре попали в окружение. К счастью, им удалось из него выбраться. Временный кров они нашли в партизанском отряде. Находиться там долго было опасно, поэтому их и других женщин с детьми поселили неподалеку от леса в сожженной деревне. Перестрелки, взрывы поездов, можно сказать, проходили на их глазах. Вскоре партизаны узнали, что немцы стали сжимать кольцо.
— Лишь однажды бабушка рассказала мне эту страшную историю. Была немногословна. Ей и спустя десятилетия было больно и страшно это вспоминать, — говорит Елена. — Конечно, выбирались из этого кольца ночью по какой-то пересеченной местности. Там горели прожектора, перебегали, когда от порывов ветра на мгновение они переставали светить. Сперва выходили бойцы, за ними — люди невоенные. Объяснили так: немцы совсем рядом, а ребенок может заплакать, и если она будет идти в середине отряда, могут открыть стрельбу, и тогда погибнут все. Поэтому для таких, как моя бабушка, было два варианта: или оставаться, или идти последней. Она выбрала второй. К счастью, моя мама проспала весь этот переход, не издав ни звука.
В Минск Нина Казармщикова возвращаться боялась. Понимала: рано или поздно кто-нибудь донесет, что ее муж кадровый военный. С мамой и маленькой дочкой жили где придется. Жили с надеждой на встречу со Степой. Но она рухнула, когда Минск освободили. Туда же, на родительскую квартиру, и пришла похоронка. Оказалось, ее Степочка героически погиб в первые же дни войны.
— Бабушка была человеком неисчерпаемого оптимизма и чувства юмора. Но 9 Мая каждый год, когда смотрела парад, на ее глазах всегда появлялись слезы. Но самый трагический день был для нее — это день начала войны. Она ведь понимала, что именно тогда беда постучалась в их дом и разрушила семью. Бабушка прожила долгую и интересную жизнь. В первые послевоенные годы трудилась на восстановлении Минска. Потом долгие годы работала стенографисткой, машинисткой и переводчицей в газете «Звязда». Она была красивой женщиной и приятным человеком. Но любовь у нее была одна и на всю жизнь. Фотографию дедушки помню с детства: она всегда стояла на самом видном месте, где бы бабушка ни жила. Она действительно всю жизнь любила своего Степочку. Уверена, что и он сражался и умирал за то, чтобы его девочки были счастливы.
Она спасала соседей
Отец Елены Спиридович, заслуженный артист Беларуси Борис Борисенок, родился в 1934 году в Березино. Когда-то там проходила черта оседлости, и в то время в этом месте жили в основном евреи и белорусы.
Счастье в семье Казармщиковых длилось недолго, Степан Иванович героически погиб в первые дни войны— Слово «антисемитизм» этим простым людям было неизвестно. Бабушка дружила с еврейскими женщинами и перенимала их традиционные рецепты. Такой фаршированной рыбы, как у Зиночки, я не пробовала нигде, — говорит Елена. — Почему я ее так называю? Бабушка была очень маленького роста, я в 12 лет уже переросла ее. «Карманная бабуля», — всегда шутил мой муж. Поэтому все в нашей семье, независимо от возраста, звали ее Зиночкой и очень ее любили. Она была отменной хозяйкой, невообразимой чистюлей и великой труженицей. О ее кулинарном таланте и чистоплотности знала вся округа. Когда в поселке играла еврейская свадьба, готовить в первую очередь звали именно Зину. Почему эти детали так важны? Потому что, когда началась война, дедушка ушел на фронт, а бабушка с детьми осталась дома. Вскоре в Березино пришли немцы. Пришли надолго, поэтому сразу навели справки про хороших хозяек. В итоге в бабушкин дом заселили офицеров, а ее с детьми отправили жить в сарай.
Факт неординарный: семью советского бойца, а немцы точно знали, что глава семьи Борисенок служит в Советской армии, не убили, а оставили в живых. Плата за это — Зиночка им стирала, готовила, убирала. Соседям повезло меньше. Евреев расстреливали семьями — они жили в постоянном страхе. Люди гибли каждый день. У бабушки в погребе какое-то время жила еврейская соседская семья. Их не нашли во время облав, потому что во двор, где жили немецкие офицеры, полицаи не заходили. Сколько людей спасла бабушка и как она их вывела, я не знаю. Она рассказала об этом однажды и как-то вскользь. Наверное, ей было очень страшно, она понимала, что рискует своей жизнью. Но подвигом этот поступок не считала — это точно.
Березино захватили немецкие войска 3 июля 1941 года. Уже в августе нацисты и полицаи расстреляли 250 евреев — в основном молодых мужчин, чтобы предотвратить возможное сопротивление. В декабре того же года было уничтожено еще около тысячи жителей. 31 января — 1 февраля 1942 года 962 узника Березинского гетто, в том числе стариков и детей, привели к яме в конце улицы Интернациональной и убивали ударом палки по голове. Последнее массовое убийство евреев случилось в Березино в июле 1942 года, тогда и гетто было окончательно ликвидировано.
Немногочисленные жители городка с нетерпением ждали прихода Красной армии. Но когда она только ступила на эту землю, первый же снаряд полетел в дом Борисенков. Иначе и быть не могло: первым делом надо было уничтожить немецкое командование. К счастью, Зинаиде Викентьевне с детьми удалось спастись.
— Как Зиночка жила с детьми без дома, она вспоминать не любила. Страшное, голодное было время. Папа помнит, что ели лебеду. Еще разоряли вороньи гнезда и, если везло, варили суп. Хотя бабушка говорит, что такого не было. О войне она всегда вспоминала неохотно. Вообще о плохом говорить не любила. А вот я всегда вспоминаю Зиночку, когда пеку пироги. Я каждый раз уточняла у нее, сколько по ее рецепту надо муки. Она отвечала: «Цеста само ведае, колькі трэба, столькі і возьме, а ты рукамі адчуеш». У бабушки не было образования, но был стержень, душевная мудрость, что-то чистое, настоящее. Она не умела говорить красиво, но всю жизнь совершала поступки, за которые ее благодарили. У меня и сейчас перед глазами ее палисадник с самыми красивыми цветами в Березино, белая-белая скатерть на столе и незабудки, вышитые гладью, на наволочках. Она была настоящим человеком. Может, поэтому Господь отпустил ей 101 год жизни.
