Наш земляк из дубровенской деревни Люденичи прошел и проехал вместе с гением огонь, воду и медные трубы.
В этом году великому музыканту, народному артисту СССР, Герою Социалистического Труда, лауреату Государственной и Ленинской премий Святославу Рихтеру исполнилось бы 95 лет. Святослава Теофиловича знал весь мир. Он объехал множество стран. И рядом с ним долгое время был наш земляк, уроженец деревни Люденичи Дубровенского района Николай ВАСИЛЬЕВ.
С гениями непросто жить, работать, понимать, угадывать их желания, а земляку нашему это удавалось. Музыкант полагался на него, верил во всем. И тот ни разу не подвел его.
Николай Иванович вспоминает такой случай. Ехали они по Украине, спешили на концерт. А впереди речка солнцем светится, рядом тенистая роща. Водитель Николай Васильев, он же и администратор, не спросив Святослава Теофиловича, свернул туда. Машина остановилась, распахнулись дверцы. Рихтер удивленно вопрошает:
— Николай Иванович, а почему мы сюда заехали?
— Так вы же попросили, Святослав Теофилович!
— Я? — недоумевает музыкант. — Я просто подумал об этом и хотел вам сказать, что неплохо на пару минут завернуть на бережок и посидеть здесь.
…А вот хрестоматийный случай. Большой банкет по случаю концерта и приезда знаменитого пианиста. Стол ломится от яств и множества напитков. Тосты в честь Святослава Рихтера. А тот, человек по натуре скромный, поднимается и говорит:
— Благодарите не меня, а Николая Васильева, моего администратора. Поездка была сложной, но он меня к вам доставил. У этого человека, кстати, большие способности и дар предвидения. Вот я загадаю желание, и через пару минут он его исполнит.
Николай Иванович признается: долго голову ломал, чего захотелось Рихтеру. Вышел в зал, остановился у буфета, бросил неожиданно взгляд на витрину — и вот оно то, чего русской душе захотелось! На столе полно заморских вин, коньяков, но не хватало простой бутылочки водки. И когда, купив ее, он принес и поставил перед Святославом Теофиловичем, тот зааплодировал, а за ним и гости.
Да, великому музыканту, вся жизнь которого состояла из поездок и концертов, встреч и репетиций, нужен был человек деятельный, умеющий понимать и моментально решать непростые задачи. И он отыскал такого. Но не в Москве, а в Минске. Скупой на похвалу журнал «Советская музыка» напишет в апреле 1987 года так о постоянном администраторе Святослава Теофиловича: «Ураганной силы и скорости, энергичный, стремящийся осуществить или даже предупредить все желания Рихтера».
Спрашиваю у Николая Ивановича: откуда истоки этих качеств, жизненная мощь?
— От земли-матушки, — отвечает он. — Я ведь парень деревенский. Работы не боялся, брался за все дела, прежде чем отыскать свое место в жизни. За спиной — музыкальная школа, летное училище, восемь лет работы в донбасской шахте… И уже 30 лет я в Белгосфилармонии. Был главным администратором концертного зала, сейчас работаю директором интерната.
Я посматриваю на большой портрет Рихтера на стене, который висит напротив Васильева.
— Как встретились со Святославом Теофиловичем, как стали его администратором?
— Рихтер не забывал Беларусь, часто бывал здесь с концертами. Здесь мы и познакомились. Во время одного из приездов сюда он завел со мной странный разговор: знаю ли я Сибирь, какие города, как можно добраться туда? Я начал объяснять, что выбор ограниченный. В некоторые точки можно попасть только вертолетом или на «козлике» доехать. Но вертолеты для музыкантов не подходят: выхлоп мотора, вибрации... А «козлики» или «газики» только летом пригодные.
Выслушав, Святослав Теофилович посмотрел на меня удивленно:
— Так там люди живут!.. Неужели к ним доехать нельзя?
— Можно, — говорю Рихтеру. — Сейчас новый японский джип появился — «Ниссан-патрол», вездеход. Но как его купить?
— Купим, — твердо сказал музыкант. — А вы, Николай Васильевич, дайте мне слово, что поедете со мной.
Хоть и неожиданным было предложение, но как отказать такому человеку? Это, согласитесь, великая честь. Но и в то же время ответственность какая!
Насколько понял из разговора, великий пианист затевал большие гастрольные поездки по стране, рассчитанные не на один год. У него появилось неукротимое желание побывать в самых отдаленных точках страны Советов, особенно в северных и восточных регионах. Мол, там же люди живут! Я бывал в некоторых из них с «Песнярами», Виктором Синайским, «Чаравницами». И я знал, что такое Сибирь и Дальний Восток. Какие там расстояния и какие проблемы на каждом шагу. Но, как говорится, дав слово, держи.
Должен признаться, меня минские бюрократы не хотели отпускать в поездку. Не знаю, что двигало ими, но препонов было много. Только высокое вмешательство расчистило барьеры. Да и московская элита встретила меня с прохладцей. В глаза не говорили, но в них читалось: неужели Рихтер в столице не мог найти достойного администратора?
— Николай Иванович, если перечесть все города, где вы побывали, то не хватит газетной страницы. Среди них: Казань, Чита, Иркутск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Байконур, города БАМа, Казахстана, Узбекистана, Украины. Короче, от Москвы до самых до окраин. А что запомнилось, оставило неизгладимый след?
— В одном из городов я отправил водителя на заправку. Через некоторое время звонят и говорят: с вашим шофером несчастье, сломал ногу. Естественно, я приехал туда, мы ему оказали помощь, наложили гипс и вынуждены были отправить в Москву. Сидим после этого, ужинаем, и Святослав Теофилович говорит:
— Николай Иванович, есть вопрос. Пришлют к нам нового водителя. А он эту машину видел хоть раз, работал на ней? Скорее, нет. Вам не трудно будет перевозить нас из города в город?
Вот вам общение, сам подход к делу. Он мой руководитель, он меня пригласил и волен приказывать. А здесь, какая вежливость, какое отношение к человеку — «вам не трудно будет?» Как я мог после этого отказаться? Поэтому, кроме обязанностей импресарио, как сейчас модно называть администратора, начал выполнять и функции шофера.
— Водитель Васильев не подвел гения?
— Дорога есть дорога. Все случалось: горели, ломались, слетали в кювет, пробирались через барханы Долины смерти в Казахстане. Но Бог миловал.
— А как с ролью импресарио справились?
— Мне, в принципе, приходилось отвечать за все. Даже за здоровье Святослава Теофиловича, за его настроение. Ничто не должно было нарушить его душевное спокойствие, вывести из себя ни перед концертом, ни после. Я старался исключать всякие накладки и недоразумения, оградить музыканта от назойливых поклонников. И порой действовал резко, как говорится, не взирая на лица.
В Хабаровске произошел такой случай. На концерте был первый секретарь Хабаровского крайкома. Приходит его телохранитель в нашу гримерку:
— Николай Иванович, Черный просит, чтобы вы пригласили Рихтера к нему.
Я ответил:
— Извините, Рихтер даже к Сталину не ходил, а Сталин к нему на сцену спускался.
Сказал так и не знал, что Черный за углом стоит. И надо отдать должное мудрости первого секретаря. Он не постеснялся, подошел к нам и сказал:
— Да не слушайте вы, Николай Иванович. Это Черный просит, чтобы Святослав Теофилович принял его.
— Николай Иванович, концерты концертами, а что было между ними?
— Экскурсии по городу, посещения музеев. Святослав Теофилович сам был хорошим художником. Устройство, репетиции. Приходили после них в гостиницу и не разбегались по номерам. Было общение, иногда игры чуть ли ни детские. Чистота и непосредственность Рихтера порой умиляли меня. Он не знал, сколько стоит буханка хлеба, бутылка молока. Иногда спрашиваю: что мы будем сегодня есть, Святослав Теофилович? И какой я получал ответ: «Не знаю, заказывайте на ваше усмотрение».
— Рихтер во время поездок, вероятно, вам и о себе много рассказывал? Он ведь почти наш земляк, сосед, на Житомирщине родился.
— Жизнь его была тяжелой, особенно в начальный период. Отец его был немец, и с ним советская власть жестоко обошлась. Много испытаний выпало и на долю матери. Но Святослав Теофилович на свою страну не озлобился. Любил он и Беларусь, наши города. Неспроста прославленный музыкант так часто тут бывал. Помню, как обожал он нашу кухню, драники.
Я не слышал от него жалоб, резких слов, он не повышал голос, не ругался. И за все время поездок только в Благовещенске отменил концерт из-за неугомонных поклонниц, которые своим вниманием утомили его. Великий человек! Гений! И я благодарен судьбе, что наши пути пересеклись, что я был рядом с Рихтером.
Евгений КАЗЮКИН, «БН»
Фото Владимира ШЛАПАКА, «БН»
