Эти двое в штатском могли обмануть кого угодно, но только не меня. В свое время я немало поработал в отделе криминальных расследований популярного издания, а затем успел даже немного заработать себе на жизнь частным сыском.
Гости явно не были рыбаками. Слишком уж равнодушно глядели они на моего красавца леща, шумно плескавшегося в садке. Но кто они? Подельники, которые ищут сбежавшего из их компании такого же преступника, или оперативные работники? Ведь и сотрудникам уголовного розыска приходится иногда косить под своих противников.
Я сидел с видом пожилого лопуха, которому можно задавать любые вопросы, не боясь вызвать подозрения. И тогда один из гостей решился прямо спросить, не видел ли я здесь белобрысого парня лет тридцати. Может, рыбачит или остановился у кого-то из местных на хуторе? Я тут же сообразил, что гости ищут Акулу. На днях смотритель местного Дома охотника рассказал мне, что к вышедшей недавно на пенсию учительнице Варваре Федоровне приехал ее племянник. Генрих — человек любопытный и знает многое. Это он мне и сказал, что в воровском мире у белобрысого племянника Варвары кличка Акула. Дескать, у него от рождения два ряда зубов. Он и раньше посещал тетушку и как-то дал ей денег на стиральную машину.
Зачем теперь этим двоим понадобился Акула? Я еще раз искоса глянул на гостей, но так и не смог определить, оперативники они, готовившиеся арестовать племянника Варвары, либо его подельники, намеревавшиеся устроить разборку. Видать, я стал все же терять нюх…
На вопрос незнакомцев я лишь недоуменно пожал плечами, и они пошли к машине. Я пожалел, что не захватил с собой бинокль, с помощью которого мог бы рассмотреть номер авто.
На следующий день ко мне зашел Генрих. Оказалось, к нему приходила Варвара и жаловалась, что неожиданно исчез ее племянник. «Я ей посоветовал, — сказал сосед, — заглянуть в место, где она спрятала свои сбережения. От таких постояльцев всякого можно ожидать».
Я слушал смотрителя Дома охотника и думал, рассказывать ли ему о вчерашней встрече с двумя незнакомцами на берегу. Однако знаю по опыту, что ни с кем не стоит спешить делиться информацией без особой на то нужды. И все же любопытство продолжало разбирать меня. Я позвонил знакомому оперативнику и спросил, не ищут ли они человека по кличке Акула. После некоторого молчания мой приятель ответил: «Ищем, но он опять от нас ускользнул». Правда, затем добавил, что, дескать, далеко эта «рыба» не уплывет.
Генрих ушел, а я продолжал думать о том, как много людей в этом мире не желает быть законопослушными. Государство вынуждено держать дорогостоящий правоохранительный аппарат. Но дело даже не в этом. Жаль тех зачастую совсем еще молодых людей, проводящих значительное время в местах лишения свободы. Жизнь и так коротка… Вот и Акула действительно далеко не уплывет. Не сегодня-завтра его задержат.
Вечером ко мне снова заглянул Генрих. Хитрый лис! Чувствует, что мне кое-что известно об Акуле. Однако он заговорил о другом:
— Жаль, Иванович, что не будет у нас в этом году традиционной дегустации сливовой наливки от бабы Мани.
— Это почему же? — спросил я.
— Ну как почему? — удивился сосед. — А где ты видел у нас сливы в этом году? У Маньки их тоже нет. Так откуда наливка будет?
— И вправду, — согласился я. Действительно, в наших краях в этом году слива совсем не уродилась.
— Но у меня есть идея, — не унимался Генрих. — Ты завтра едешь в столицу, там наверняка еще продают молдавские сливы. Купи пару ведер! А я уговорю бабу Маню сделать наливку. Ничего, что она будет с молдавским привкусом…
Я помолчал и согласился. Больно уж не хотелось утрачивать нашу традицию, когда мы собирались в моей беседке и потягивали замечательное кулинарное творение нашей соседки. Наливка у нее и впрямь волшебная, настоянная на каких-то травах. Свой рецепт Маня держит в тайне. Но я когда-нибудь все же уговорю ее им поделиться.
Я похвалил Генриха за хорошую и своевременную идею.
