Кристина Садовская, секретарь избирательной комиссии на одном из участков Центрального района Минска:
— О том, что ход голосования будет непростым, стало ясно еще до основного дня. В нашем журнале было зарегистрировано около двух десятков наблюдателей. Так называемые независимые отговаривали людей от голосования в досрочные дни и просили приходить на выборы в основной, пытались настроить людей против членов комиссии, скандалили без повода со всеми вокруг.
При этом все их действия были четко скоординированы через телеграм-чаты. Там же постоянно публиковали шаблоны для жалоб на комиссии. На территории школы, где мы работали, располагались еще два участка для голосования. «Независимые» наблюдатели ежедневно заваливали всех нас бумагами о «нарушениях» под копирку.
Самым активным был мужчина по имени Павел. Он жил в паре минут ходьбы от участка, в этой же школе когда-то учился. В день основного голосования со своим напарником он принес семь жалоб. Я в какой-то момент не выдержала и встретила его со словами: «В чате только что выбросили шаблон, вы его несете?» Ответ поразил бесцеремонностью: «Ничего личного, это просто деньги». Он даже не постеснялся и озвучил сумму, заплаченную ему за то, что он будет мешать комиссии в основной день.
Позже Павел и сам пришел голосовать. Но до того как опустить бюллетень в урну, минут десять делал вид, что изучал информацию на стенде. Своего добился — собрал очередь.
Периодически в течение всего дня на участке появлялись те, кто начинал громко скандалить по абсолютно надуманным причинам: то доказывали, что шторки нужно повесить (их убрали из-за ковидных ограничений), то говорили членам комиссии, что у них бюллетени уже давно должны были закончиться. При этом всем было понятно, что это провокация. Многие не стеснялись ставить бузотеров на место и искренне сочувствовали нам.
Примерно за 15 минут до закрытия участка у школы собралась толпа, человек 150. В ней были и те, кто проголосовал, и те, кто этого не сделал. В основном молодые люди 20—35 лет. Сначала пытались выкрикивать оскорбления в наш адрес, а когда начался подсчет голосов, люди будто с цепи сорвались — стучали в окна, ломились в двери и никуда не уходили даже с наступлением темноты. Было ли страшно? Не то слово! Молоденькие девчата, что работали в нашей комиссии, не могли остановить слез. Да и я, вспоминая это сейчас, чувствую, как по коже бегут мурашки.
Сдавать документы в исполком ехали в сопровождении сотрудников ОМОНа уже глубокой ночью — без них выходить из здания школы никто не рискнул. Мы были подавлены и испуганы, но свое дело сделали честно и по закону, несмотря на то жуткое давление и стресс, которые сопровождали нас все дни выборов.
Признаюсь, 10 августа на улицу я не выходила. Опасалась, что кто-то из тех, кто пытался «штурмовать» участок, мог проследить за мной. К счастью, обошлось. Но знаю, что некоторым коллегам приходили сообщения с угрозами и оскорблениями. А тот самый заводатор Павел на следующий день явился в школу, оскорблял педагогов и директора, испортил стены какими-то надписями. Одним словом, «отработал» свой гонорар по полной.
