Я вывел внедорожник на витебскую трассу и направил в сторону Бегомля. Предстояло резко уйти на север и затем, оставив позади Докшицы, Глубокое и Шарковщину, направляться к любимой Браславщине. Поздней осенью я туда не езжу — очень уж печально выглядит окрестный пейзаж. Просто немыслимый контраст с красотой погожих дней. Однако проблема, возникшая у моего соседа и смотрителя моей зимней усадьбы, вынудила отправиться в путь.
Накануне Павел позвонил и сообщил, что забарахлил его старенький телевизор.
— Как бы я, Иванович, не закуковал зимой без этого ящика. Не выдержу…
Я понял, что нужно помочь соседу и доброму приятелю. Возможно, придется купить ему новый телевизор или что-то в этом роде. В такие минуты я соображаю быстро, поэтому вспомнил, что где-то месяц назад старшая из дочерей приобрела новенький телевизор, хотя, как я знал, у нее и старый был в полном порядке.
Павел обрадовался такому повороту событий и теперь с нетерпением ожидал моего приезда.
На мокром асфальте местами еще лежали последние листья с придорожных деревьев, не до конца рассеялся утренний туман, и водители ехали осторожно. Не торопился и я, хотя понимал, что неплохо было бы вернуться домой засветло, так как очень не люблю езду в темное время суток.
На почерневших подворьях сельчан то тут, то там попадались горки разноцветных тыкв, и это хоть как-то веселило глаз. Месяц назад я закрыл усадьбу и думал, что появлюсь там лишь весной. Но ведь верно говорят, что мы предполагаем, а Господь располагает. Вообще, эта поездка не была мне в тягость. Пошел второй год с той поры, как я вышел на пенсию, и сейчас, оказавшись не у дел, порой маялся от нахлынувшего безделья. Какое-то время ходил в крупные супермаркеты, которых сейчас много в столице, и, сидя в кафе за чашкой чая или горячего шоколада, наблюдал за посетителями, выискивая среди них прототипы героев моих будущих рассказов. Однако сейчас, когда в мире свирепствует пандемия, посещать такие места стало небезо-
пасно. Другое дело — проводить время пусть и в салоне машины, зато с термосом кофе. Пусть и не в самый погожий ноябрьский день.
Последние три километра дороги к усадьбе пролегают по лесу. Раз в сезон, а именно весной, по ней проходит специальный грейдер, и все лето путешественники не испытывают проблем. Зато осенью, когда тяжелые грузовики с лесом то и дело ходят в обе стороны по размокшей от дождей дороге, пробраться к месту назначения на легковушке бывает непросто. Тем не менее на своем внедорожнике я подъехал прямо к дому Павла. Он встретил меня с метлой в руках и настороженно следил, как я выгружаю и устанавливаю телевизор в его хате. И только когда послышался звук, а на экране ярко и отчетливо пошли кадры, сосед расплылся в широкой улыбке.
— Ну, Иванович, ну и подарок ты мне доставил! Теперь никакая зима не страшна мне в этой глуши. Неплохо бы замочить это дело, да ты за рулем. Может, останешься?
Павел хорошо знает мои привычки и спросил скорее из вежливости.
В поселке, ясное дело, быстро узнали о моем коротком визите, и каждый старался переброситься хотя бы несколькими фразами. Подошла и Надежда Ивановна. В фуфайке и платке она выглядела молодцевато — и я сделал ей комплимент.
— Знаю, Иванович, что хозяйке твоей свекла понравилась. Ее полно в погребе, пойди сам и возьми сколько надо. Сама я туда уже не залезу. Хотя, может, залезть-то и залезу, а вот выбраться после своего коронавируса уже не сумею…
Я давно заметил, что погреба у здешних хуторян устроены необычно. Они глубоко вкопаны в землю, и только вверху несколько ярусов. Удивительным образом в таких земляных склепах держится постоянная, вполне комфортная для хранения температура. У Надежды Ивановны именно такой погреб. Глубокий и просторный. У этой хозяйки всегда найдется что там хранить. Там и случилась моя неожиданная встреча с нежеланными и по-своему опасными гостями.
Я светил фонариком и аккуратно спускался по ступенькам к огромному ящику со свеклой. Уже положил несколько клубней в пакет, когда луч фонаря случайно скользнул в угол помещения. Я не сразу поверил своим глазам, ибо ничего подобного ранее видеть не приходилось. В углу шевелилось какое-то живое месиво и, казалось, дышало…
Когда прошло первое оцепенение, я вновь направил фонарь в дальний угол. Неужели?.. Одни особи ужей лежали ко мне черной стороной, другие — обратной, более светлой. Малоприятное, скажу вам, зрелище. Мне показалось, что переплетшиеся в узел змеи тоже почувствовали тревогу, но старались ее не выдавать.
Я все же совладал с собой и положил в пакет еще с десяток клубней. Пора было подниматься на свет божий из этого пугающего мрака. Тем более старенький фонарь предательски поморгал и погас.
Я усердно размышлял, как поступить дальше. Рассказать Надежде Ивановне? Но это ее напугает и лишит покоя. Сказать Павлу? Но у него присутствует живодерская жилка, и он наверняка придумает что-то плохое для расположившихся в погребе гадов. Не хотелось бы… И тогда я принял, как показалось, единственно правильное решение. Скоро за Надей, чтобы отвезти ее в благоустроенную квартиру на зимовку, из России приедут дочь и зять. Он обязательно спустится в погреб, чтобы захватить с собой мешок картошки и еще что-нибудь. Наверняка увидит и картину, напугавшую меня. Мы с ним как раз немного поцапались летом. Такая вот ему маленькая месть.
Я улыбнулся этой мысли. Поблагодарил Надежду Ивановну, попрощался с Павлом и отправился домой. Дорога показалась долгой, и я обрадовался, когда впереди вспыхнули огни нашей большой столицы.
