в документах, воспоминаниях, комментариях.
Сразу же хочу предупредить читателя о том, что мои заметки о В. И. Фесько как о редакторе весьма приблизительно передают оригинальный и в чем-то уникальный облик этого человека, потому как близко его не знал, не считая двух-трех мимолетных встреч, когда я чувствовал себя козявкой рядом с громадным этим человечищем (не по габаритам, а по значимости, политическому, моральному, творческому весу). Я тогда и предположить не мог, что когда-нибудь буду о нем писать… Мое постепенное узнавание редактора «Колхозной правды», предшественницы «Сельской газеты» («Белорусской нивы»), происходило по подшивкам газет, документам, когда-то подписанным им, а также по воспоминаниям людей, близко знавших Фесько, — его дочерей, зятя, сотрудников редакции, работавших вместе с ним в то отдаленное от нас, сегодняшних, время… Остается только с сожалением сознавать, какие же мы небережливые и расточительные, коль при жизни человека, даже понимая его неординарность, не удосуживаемся оставить о нем живые свидетельства его плодотворной деятельности, штрихи облика. Вот и приходится, глотая архивную пыль, рыться в подшивках и документах…
«Самым решительным образом выступаю против!»
Забегая вперед, скажу: мне повезло. В Национальном архиве я обнаружил ряд уникальных документов, связанных с именем Василия Илларионовича. Один из них — письмо, адресованное тогдашнему первому секретарю ЦК Компартии Белоруссии (!) К. Т. Мазурову.
Письмо, собственно, не требует особых комментариев, и тем не менее какие-то моменты необходимо пояснить. Со дня его написания прошло более полувека, многое изменилось: нет той страны, где все это происходило, нет той политической системы, когда в числе учредителей основных республиканских газет значились и Центральный Комитет Компартии, и Верховный Совет, и Совет Министров, нет в живых и действующих лиц, обозначенных в письме, что, естественно, налагает на меня как автора заметок дополнительную ответственность за интерпретацию излагаемых фактов, их понятность и доступность современному читателю.
Василий Илларионович начинает свое письмо без излишних предисловий:
«9 ноября 1956 г. секретарь ЦК тов. Т. С. Горбунов сообщил мне, что отделом пропаганды и агитации ЦК на рассмотрение бюро ЦК внесен проект постановления «Вопросы газеты «Колхозная правда», и зачитал мне проект постановления. В указанном проекте предлагается с 1 января 1957 г. преобразовать газету из органа ЦК КПБ в орган Министерства сельского хозяйства БССР и издавать ее только на одном, белорусском, языке.
Я самым решительным образом выступаю против принятия внесенного отделом пропаганды и агитации проекта постановления, завизированного тт. Т. С. Горбуновым и Н. А. Халиповым, так как предложенная ими постановка вопроса продиктована отнюдь не деловыми соображениями. Постараюсь это доказать…»
Что бросается в глаза с первых же строк письма? Прежде всего смелость его автора: не каждый редактор в те годы мог набраться мужества, чтобы бросить вызов секретарю ЦК по идеологии и заведующему отделом, от которых во многом зависело положение (да что там — нередко и судьба) самого редактора. Однако последуем за автором письма в систему его доказательств:
«Разве не ясно, что преобразование газеты из органа ЦК КПБ в орган МСХ ослабит ее моральный вес и политический авторитет, приведет к снижению уровня критики недостатков работы в деревне, уменьшит силу воздействия газеты на массы… Принятие нового курса газетой «Колхозная правда», предлагаемого тт. Горбуновым и Халиповым, приведет к тому, что это будет не боевая, массовая газета для тружеников деревни, а некий безликий ведомственный бюллетень, вестник сельхознауки.
В данное время, когда развернулась новогодняя подписка на «Колхозную правду», ее издания на белорусском и русском языках, по оперативным данным, уже оформлено подпиской на 1957 год около 37 тысяч подписчиков (из них более 30 тысяч на русское издание), поднимать вопрос о переводе издания только на белорусский язык считаю неправильным. Произвольная замена русского текста белорусским вызовет возмущение и недовольство значительной части читателей. Кому нужно это? Не знаю. Может быть, авторы проекта ответят на этот вопрос?.. За последний год деятельность газеты заметно улучшилась, расширилось ее влияние и связи с тружениками деревни, возрос тираж газеты и увеличился приток писем в редакцию, заметно улучшилось содержание публикуемых материалов, их действенность. Об этом говорят данные о движении писем, поступающих в редакцию…»
Далее автор приводит небольшую, но красноречивую табличку: за 10 месяцев 1956 г. в сравнении с соответствующим периодом предыдущего года поступило в редакцию 12561 письмо (было 10799), опубликовано соответственно 3784 и 2586 писем, в том числе рядовых колхозников и других авторов — 1078 и 476.
«Серьезной победой коллектива редакции газеты надо считать и тот факт (Фесько использует еще один, едва ли не самый весомый аргумент), что в текущем году «Колхозная правда» работает без государственных дотаций. За три квартала текущего года прибыль от издания составила 154 тысячи рублей».
Современному читателю скорее всего ничего не скажут эти цифры: за прошедшие годы не раз менялся масштаб цен, нет тех памятных для ветеранов «червонцев», которые когда-то впитали в себя столько их пота и крови, и тем не менее приведенный в письме показатель вызывает уважение: эта прибыль получена была от подписчиков-крестьян, которые издревле умели считать копейки. Тем более в разоренной недавней войной и обескровленной деревне, отдавшей на победный алтарь цвет своего мужицкого племени…
А Василий Илларионович, не отвлекаясь на эмоции, продолжает письмо, приправленное изрядной долей самокритики, что в те времена было как бы обязательной и непременной данью объективности: «Редколлегия и партийная организация редакции трезво оценивают проделанную работу и дают себе ясный отчет, что в деятельности «Колхозной правды» еще много недостатков, что наши связи с читателями и селькорами являются недостаточными, что на страницах газеты публикуются подчас слабые материалы, что многие жизненно важные вопросы колхозного строительства, политической и организаторской работы в деревне не получают полного отражения на страницах газеты…»
И вывод: «Прошу Вас, т. Мазуров, ознакомить с настоящим письмом членов бюро ЦК, а бюро ЦК прошу отклонить проект ЦК «Вопросы газеты «Колхозная правда», внесенный тт. Горбуновым и Халиповым, как ошибочный».
И предложения:
«Одновременно в целях улучшения деятельности газеты прошу:
— разрешить редакции в первой половине декабря текущего года провести двухдневное республиканское совещание селькоров и авторского актива газеты;
— разрешить редакции оставить на эти цели 40 тысяч рублей из сверхплановой прибыли;
— передать с 1 января 1957 г. издание газеты «Колхозная правда» из газетно-журнального издательства Главиздата Минкульта БССР в издательство ЦК КПБ, в котором сосредоточены издания других печатных органов ЦК. Ранее управление делами ЦК возражало против принятия «Колхозной правды» в издательство ЦК по той причине, что газета была убыточной и требовалась дотация из партийного бюджета. Теперь же, когда издание стало прибыльным и принесет в 1957 г. около 500 тысяч рублей прибыли, эти возражения снимаются;
— обязать исполком Минского городского Совета депутатов трудящихся выполнить постановление ЦК о выделении для руководящих работников газеты 7—8 квартир из жилого фонда горсовета.
Член ЦК КП Белоруссии редактор газеты «Колхозная правда» В. Фесько. 10 ноября 1956 г.».
Неизвестно, какой была реакция оппонентов редактора, но тот факт, что газета сохранила свой статус, стала одной из самых уважаемых в республике, широко известной за ее пределами и сегодня идет к своему 90-летнему юбилею, — все это говорит само за себя. Менялся кадровый состав редакции, менялось название газеты, а сама она оставалась и остается по сей день для меня (уверен: не только для меня) уважаемой и любимой. Да что там: и горожане нередко становятся ее читателями и подписчиками и, замечая приятные и радостные перемены в форме и содержании издания, с благодарностью думают не только о сегодняшнем поколении журналистов-аграрников, но и о тех, кто пришел в «сельчанку» до и вслед за Василием Фесько, сохраняя и приумножая ее творческие достижения.
Селькор из деревни Богушевка
Читатель наверняка обратил внимание на то, что письмо редактора, посвященное в основном статусу газеты, поднимает актуальнейший вопрос о работе с селькорами, о проведении совещания с ними, о финансовом обеспечении данного мероприятия… Думаю, это не случайно: сам Фесько как журналист и редактор вырос, что называется, из селькоровских штанишек.
Родился он 29 марта 1911 года (значит, вскоре грядет его столетие!) в деревне Богушевка Бобруйского района в семье кузнеца. Отец Илларион Дорофеевич вернулся с Первой мировой инвалидом, долгое время болел и в 1926 году умер. Мать Степанида Максимовна после смерти мужа батрачила, а в 1929-м вступила в колхоз, одновременно работая уборщицей в сельской школе.
«Трудовую жизнь я начал рано, с десяти лет по найму пас скот, — спустя годы, уже в должности редактора «Сельской газеты», вспоминал сам Фесько в своей автобиографии. — Однако из-за материальных затруднений в 1925 году я вынужден был оставить школу и поступил бронь-учеником на мельницу-лесозавод частника Песина в деревне Брожа Бобруйского района. Младшие братья были определены в детские дома…»
Итак, Василию четырнадцать лет, он работает «бронь-учеником». (Мне, к сожалению, так и не удалось узнать, что же это за должность такая мудреная.) Но будущность его туманна и неопределенна. И тут происходит событие, которое внесло в его повседневную жизнь новую, яркую струю, круто повернула ее направление.
«В 1926 году я вступил в ряды ВЛКСМ, — продолжает Фесько свой автобиографический отчет. — В этом же году по путевке райкома комсомола уехал на учебу в Паричскую школу крестьянской молодежи. В 1928 году Бобруйским окружкомом комсомола был направлен на работу в пограничный Краснослободский район зав. отделом пионеров РК ЛКСМБ. В 1929 году, в период массовой коллективизации, в пограничном Смоличском сельсовете была создана комсомольская организация. Меня избрали секретарем этой организации и назначили секретарем сельсовета. По инициативе комсомольцев был создан колхоз «КИМ»…
Такое вот волшебное превращение! Мальчишке всего-навсего восемнадцать, а он уже заведующий отделом комсомольского райкома, дважды секретарь… Думаю, следующий абзац автобиографии проливает дополнительный свет на эту ситуацию: «С 1925 года я активно участвовал в работе Бобруйской окружной газеты «Коммунист» и республиканской газеты «Беларуская вёска». В конце 1930 года меня, как активного селькора, выдвинули для работы в газете «Беларуская вёска». В 1931 году она была переименована в газету «Калгаснік Беларусі»…
Вот, оказывается, когда начинался у Василия Фесько официальный журналистский стаж: 1930 год! До этого он пять лет добросовестно отработал селькором и именно за активную работу его и выдвинули в республиканскую газету, которую спустя полтора десятилетия он возглавил. Поистине удивительная метаморфоза! Объяснить ее можно не только вступлением юноши на комсомольскую стезю, но и несомненным дарованием — умением писать заметки в газету. А еще — преодолевать всяческие рифы и подводные течения, что в те репрессивные времена было нелишне…Это сказалось и на дальнейшем служебном росте, который Василий Илларионович описывает так: «В газете начал работу инструктором массового отдела, затем был литературным сотрудником, а позже заведующим отделом. Работу в газете совмещал с учебой на вечерних общеобразовательных курсах, затем на вечернем газетном отделении Коммунистического университета»…
Недавно в Национальной библиотеке я заказал подшивки «сельчанки» тех лет. Время не пощадило их: бумага, и без того не самого лучшего качества, еще более пожелтела, от частого употребления истончилась, во многих местах по краям надорвана, отдельные номера вовсе не сохранились… Надо ли говорить о том, с каким волнением всматривался-вчитывался я в газетные страницы, автоматически отыскивая фамилию Фесько. А она встречается едва ли не в каждом номере: активный селькор стал таким же активным сотрудником редакции.
«Рабселькоры — Василий Фесько, недавний селькор, уже сам ставит задачу перед своими коллегами — должны практически осуществить лозунг: «Каждый ударник — рабселькор, каждый рабселькор — ударник», а в работе ударных бригад печати добиться большей оперативности, массовости»…
Вот номер, в котором газета предъявляет «политический иск» работникам связи. В открытом письме издательства ЦК КП(б)Б и газеты «Калгаснік Беларусі» уполномоченному наркомата почт (фамилию из этических соображений опустим. — Авт.) вопросы ставятся так: «Почему позорно проваливается подписка на газеты? Почему катастрофически падает их тираж? Почему срывается директива парторганов об обеспечении 100-тысячного тиража газеты «Калгаснік Беларусі»? Здесь же приводится таблица с показателями подписки — «Цифры позорной бездеятельности» и напоминание: «Наше письмо к вам очень короткое, а политический счет очень большой. Ответ должен быть конкретный и не позднее трехдневного срока».
Т
олько так и никак иначе! Браво, товарищ недавний селькор!
В моде тогда был такой вот директивный тон, что, впрочем, соответствовало стилю Фесько, его деятельной натуре… Люди в те годы взрослели быстро. Трудно поверить, но серьезная критика-аналитика выходила из-под пера деревенского парня, которому исполнилось всего-навсего двадцать лет. А ведь для того чтобы написать даже рядовую заметочку, обычной грамоты не хватало: нужно было «разбираться в политике», уметь отличить «левого фразера» от «правого головотяпа», о которых толковал по радио человек с грузинским акцентом. Надо было хорошо представлять себе, как выбрать правильный темп, чтобы не отстать от движения и не забежать вперед. Необходимо было разбираться во всяческих «перегибах», а в тихом, сладеньком, почти святом чинуше распознать врага. Причем сделать это необходимо было быстро. Тут не обойтись без классового инстинкта, партийного чутья…
Сам Хрущев его заметил!
Однако прервемся… Лет на десять, пока Фесько работает председателем подшефного редакции газеты «Калгаснік Беларусі» колхоза «Победа» Минского района (1933 год)…. Пока он болеет — четыре месяца в клинике, двухсторонняя трепанация черепа (1934)… Пока учится в КИЖе — Коммунистическом институте журналистики имени С. М. Кирова (1934—1936)… Пока возглавляет газету «Сталинская молодежь» (1940—1945)… Пока редактирует дивизионную газету «За победу» (1943—1944)… Пока работает на Парижской мирной конференции — три месяца напряженнейшей дипломатической службы (июль—октябрь 1946)…
За каждой этой строчкой, а они бы украсили биографию любого человека — целая повесть жизни, самым тесным образом связанная с историей Родины. Но придержим эти повести до лучших времен и вернемся с нашим героем в июль 1946 года, когда Василия Фесько утвердили редактором газеты «Савецкі селянін»… В родную редакцию он вернулся возмужавшим, обогащенным журналистским и житейским опытом. И развернулся! Во всю мощь своего редакторского и человеческого таланта! Массовые рабселькоровские рейды с беспощадной критикой недостатков… Многолюдные совещания рабселькоров и авторского актива… Развернутые подборки и страницы писем трудящихся… Популярный Дед Михед — отдел сатиры и юмора, которого халтурщики, бездельники и чинуши боялись пуще огня… Встречи коллектива редакции с героями полей и ферм. Полосы и развороты об опыте колхозного строительства (в 1950-м газету переименовали в «Колхозную правду», а в 1962 году — в «Сельскую газету»).
«Памятен мне один случай, — вспоминал Владимир Шитик, один из ветеранов редакции, позднее ставший известным писателем. — Как-то приехал Василий Илларионович из ЦК партии и велел собрать коллектив. Пришли мы и оторопели. Сидит наш редактор в большом волнении. Невзначай подумалось: не сняли ли? Наконец вымолвил через силу:
— Ну и рецензента мы нажили!.. Хрущев в записке Президиуму ЦК на нашу «Сельскую газету» сослался…
В республике появились такие хозяйства, констатировал первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев, которые набирают силу и могут быть хорошим примером не только для Белоруссии, но и для других районов. Некоторые из опубликованных в «Сельской газете» материалов по его совету были перепечатаны центральной прессой. А Василий Илларионович распорядился в кратчайшие сроки собрать и издать отдельной книгой лучшие публикации газеты о передовом опыте. Составителем сборника и автором предисловия стал сам Фесько.
В Национальной библитеке Беларуси я разыскал эту книгу. И хотя называлась она довольно непритязательно — «Пример маяков зовет», но содержание было богатое: к удостоившимся высочайшей похвалы материалам был подверстан ряд самых свежих, опубликованных что называется с пылу, с жару. Обратил внимание на даты: большинство отмеченных Никитой Сергеевичем статей напечатаны в газете в январе—феврале 1963 года, засланы в набор 7 марта, а 14 марта того же года сборник вышел из печати тиражом 10 тысяч экземпляров. Оперативно!
А неугомонный Фесько, не теряя темп, уже готовит специальное приложение к газете — «Заочную школу химических знаний» — цикл лекций по важнейшим вопросам агрохимии и почвоведения. Здесь и академики В. И. Шемпель и Н. А. Дорожкин, и кандидат сельхознаук Т. Н. Кулаковская, ставшая позднее академиком, другие светила аграрной науки и практики… Материалы «Заочной школы» выходили в газете два раза в неделю — по четвергам и пятницам — и оформлялись так, чтобы каждый подписчик мог сброшюровать их и пользоваться длительное время. А для тех, кто по какой-то причине не смог это сделать, газета напечатала в типографии спецвыпуски.
И еще один сборник собрал и отредактировал Василий Илларионович — «Сяло маё роднае»… На сей раз это были очерки о людях белорусской деревни, написанные лучшими перьями «Сельской газеты» — ветеранами и молодыми журналистами, а также нештатными авторами, среди них были и руководители и специалисты хозяйств, и учителя и ученые, и писатели, и селькоры (как же без них, без селькоров-то?). К сожалению, для Василия Илларионовича эта книжка оказалась прощальной…
Редактор, он же — первый и главный учитель
Одним из авторов названной книги была Инесса Мицкевич, ныне известный, заслуженный авторитет в творческих кругах. Ну с кем же, как не с ней, долгожительницей «сельчанки», побеседовать о Фесько в первую очередь?
— Василий Илларионович стал моим первым и главным редактором. Весьма колоритная фигура! Типичный представитель своего времени, воплощавший в делах и поступках сильную волю, решительность. И одновременно изворотливость и цепкость ума. «Колхозную правду» (так она тогда называлась) любил самозабвенно. Держал в поле зрения сотрудников и умел заставить каждого работать с полной отдачей сил. Ленцы не прощал. Чуть что — сразу вызовет «на ковер». «Ковра» этого боялись. И, надо сказать, Василий Илларионович не стеснял себя в выражениях, распекая провинившегося. Зато другим своих в обиду не давал. Льготы, квартиры, награды — это он умел для сотрудников добывать (точнее — выбивать). А как любил Фесько «вставить фитиль» другим газетам, раньше всех поддержать инициативу, опубликовать злободневный материал, предугадать нужную тему.
Я как бы невзначай вспомнил о том, что недавно в Интернете прочитал воспоминания одного из бывших коллег Фесько, который обвиняет его едва ли не в пьянстве…
— Это неправда! — категорически возразила Инесса Мицкевич. — Никаким пьяницей он, конечно же, не был, хотя обстоятельства его ухода из редакции дают соблазн иным «доброжелателям» поерничать на эту тему. А уход, если уж начистоту, прежде всего был связан с его резкими высказываниями в адрес иных чиновников из ЦК КПБ. Остер был на язык Василий Илларионович и никому не давал спуску… «Зарвался ваш редактор», — судачили его коллеги из других редакций, не выдерживавшие честного творческого соперничества с «неугомонным Фесько».
Солидарна с Мицкевич и Светлана Климентенко, которую поддержал Фесько в самые трудные минуты ее жизни. «Он меня как человека фактически спас, — так отзывается она о Фесько. — Яркая, мощная личность, вулканическая натура! Любил людей из деревни… Помнится, в редакцию заехала Анна Гавриловна Микульская, передовая свинарка. Какую замечательную встречу организовал ей Фесько! Приезжали и свекловоды из Пинщины… Каждая встреча — событие. Это было для меня, начинающей журналистки, отличной школой жизни…»
ВАСИЛИЙ ИЛЛАРИОНОВИЧ ФЕСЬКО, вековой юбилей которого мы будем отмечать в наступающем году, из поколения Победителей. Уроки его творчества, многогранной редакторской деятельности, на которых — отсвет великих дел советского народа в этот многотрудный, драматический век, могут служить прекрасным образцом для новых поколений журналистов. И хотя, понятно, прежний опыт нельзя механически перенести в сегодняшний день, но можно и нужно учиться главному: преданности своему делу, самоотверженности в достижении намеченных целей, размаху и эффективности журналистских акций, умению поддерживать живую, постоянную связь с читателями, селькорами, авторским активом. Словом,так, как и поступал Василий Фесько.
Александр АКУЛИК
НА СНИМКАХ: В. И. ФЕСЬКО; выездной семинар в колхозе «Рассвет» Кировского района. В центре — председатель хозяйства К. П. Орловский, второй справа — В. И. ФЕСЬКО; VII Рэспубліканская нарада селькараў і аўтарскага актыву газеты «Калгасная праўда», г. Мінск, 1960 г.; В. И. Фесько (второй справа) во время первомайской демонстрации в Минске.
Фото из семейного архива В. И. ФЕСЬКО
