Все смешалось в наших представлениях о народных методах лечения. И теперь тему «Нетрадиционная медицина: за или против?» большинство читателей «СБ» трактует так: «Малахову — плюс или минус?» Одни — восхищаются, другие — возмущаются, и те и другие — практически с одинаковой степенью накала. А какое место на самом деле занимает народная медицина в лечебной иерархии? И какая она — альтернативная, нетрадиционная, дополнительная? Когда во благо, когда во вред? Эти спорные вопросы в конференц–зале обсуждали заведующий 2–й кафедрой внутренних болезней БГМУ, главный редактор журнала «Здравоохранение» профессор Николай СОРОКА, заведующий кафедрой урологии БГМУ профессор Александр СТРОЦКИЙ, ведущий научный сотрудник РНПЦ «Кардиология» Ирэна КАРПОВА, заведующий кафедрой клинической фармакологии БГМУ профессор Михаил КЕВРА, ведущий программы «Врачебные тайны» на канале «Лад» Александр ТЕРЕЩЕНКО, фитотерапевт Евгений ШМЕРКО, а также его убежденные пациенты — минчане Владимир КНЯЗЕВ и Валентина БЕЛЯВСКАЯ.
М.КЕВРА: Давайте сначала определимся, что подразумевается под понятием «народная медицина», ведь толкований множество. Скорее всего, это все же медицина нетрадиционная. С другой стороны, а лекарственные растения — это средства традиционные или нетрадиционные? В древности они применялись методом проб и ошибок, а накопленные знания передавались из поколения в поколение. Но на этой базе в дальнейшем, собственно, и возникла современная медицина. Она уже стала изучать, какое именно вещество оказывает воздействие на болезнь, какие механизмы при этом работают.
Допустим, когда–то врачи активно использовали опий, но потом выяснилось, что целебным эффектом обладают биологически активные вещества, которые входят в его состав. Установлено, что только алкалоидов в опии содержится 28 и каждый из них обладает специфической активностью. Недавно доказано, что морфин в организме человека превращается в кодеин, который и оказывает лечебный эффект.
А.СТРОЦКИЙ: Но позвольте, если, допустим, фитотерапию мы назовем народной медициной, то, стало быть, лечение антибиотиками — медицина антинародная?
Е.ШМЕРКО: А я думаю, традиционная — это народная медицина, ей более 6 тысяч лет. Современной — всего лет 200.
М.КЕВРА: Если взять еще более широко, то сегодня существуют две основные медицинские доктрины — европейская и восточная. В Юго–Восточной Азии в основном используют природные лекарственные средства — не только растения, но и минералы, и вытяжки из тканей животных, и т.д. Эта медицина больше профилактическая, результат дает через относительно долгое время. А европейская медицина, к представителям которой принадлежим и мы, старается получить как можно более быстрый лечебный эффект. Безусловно, и то и другое направление имеет право на жизнь. И самым разумным было бы их сочетание, а не противопоставление.
А.СТРОЦКИЙ: Европейская медицина отличается от всех остальных тем, что не опирается на такие «доказательства», как «одна бабка сказала». Нужно исследовать и доказать, что это не случайность, а метод, пригодный для всех людей.
Н.СОРОКА: Полагаю, мы никогда полностью не перейдем на использование методов восточной медицины. Китайской, например, или тибетской. Нетрадиционной, по нашим понятиям. У нас средства народной медицины, фитотерапии в частности, всегда были и будут лишь одним, причем неосновным, методом лечения. Не более того.
«СБ»: Хорошо, раз столько мнений, поставим вопрос иначе. Как обозначить ту медицину, которую проповедует Геннадий Малахов и которая нынче так популярна? Вот вам, Александр Сергеевич, нашему «главному телевизионному доктору», он конкурент?
А.ТЕРЕЩЕНКО: Ни в коем случае. Я вообще, не разделяю медицину на традиционную и нетрадиционную, более того, считаю такое разделение некорректным. Врачевали еще древние шумеры. И начало всей медицины пошло именно от фитотерапии. Думаю, никто из присутствующих здесь врачей не будет отрицать, что и сегодня она — неотъемлемая часть их работы. Но, к великому сожалению, нередко под вывеской народной медицины существуют и непрофессионализм, и шарлатанство. Почему? По той простой причине, что это направление как–то ушло из поля зрения современной медицины — это во–первых. А во–вторых, программ о здоровье и обо всем, что с ним связано, у нас крайне мало. На фоне такого вакуума информации и возникают подобные «проекты».
А.СТРОЦКИЙ: Малахов помогает 15 — 20 процентам людей, и знаете почему? Налицо всем известный «эффект плацебо»: состояние больного изменяется под действием самовнушения!
М.КЕВРА: Помню, был в Беларуси такой дедушка–знахарь, бывший фельдшер царской армии. Что он делал? Просто косил на лугу траву без разбору, настаивал, добавлял настойку белладонны и давал всем больным одно и то же. Некоторым действительно помогало! В данном случае лечебный эффект был обусловлен включением белладонны в состав лекарства. Хотя всем врачам, да и не только врачам, известно, что сила самовнушения творит чудеса!
И.КАРПОВА: Но не будем забывать, что остальным 80 — 85 процентам зрителей такие передачи наносят вред!
А.СТРОЦКИЙ: Это самое настоящее шоу.
М.КЕВРА: А кто рецензирует книжки, которые выпускают такие, как Малахов? Никто! Эта ниша не занята наукой и туда лезут все кому не лень. На всю Европу, к вашему сведению, есть только три базовые книги по фитотерапии, все остальное — их «перепевы», только обложки и авторы разные.
Е.ШМЕРКО: Я тоже считаю, что никакая это не забота о людях, а обычное примитивное зарабатывание денег. Но лично мне важно другое: что Малахов рекламирует применение лекарственных трав. Пусть его советы — прикладывайте, мол, при головной боли к темени березовый веник и тому подобное — вызывают только улыбку. Понимаете, когда человек заболел и заболел серьезно, он за нож острый будет хвататься, лишь бы помогло. Поэтому народ и верит всему, что там говорят. Если даже у подобной передачи такой успех, значит, у людей есть потребность, есть к этим вещам интерес, который официальная медицина не удовлетворяет. Жаль. Еще в советские времена Беларусь по части использования лечебных трав была впереди всех республик. А потом все зачахло...
М.КЕВРА: Не спорю, у нас в те времена много чего делалось, но в лидерах все же был Всесоюзный институт лекарственных растений, там была вся научно–теоретическая и практическая база.
Е.ШМЕРКО: До сих пор каждую неделю Беларусь продает россиянам тоннами лекарственные травы, да и рижане не могут свой бальзам приготовить без наших ингредиентов. А скажите мне, какое из научных учреждений всерьез занимается сегодня фитотерапией? Когда я, работая в 80–е годы в санатории–профилактории «Зеленое», использовал для профилактики и лечения лекарственные травы, ко мне чуть ли не каждый день приходили комиссии с проверками, запрещали «знахарство». Как это, мол, кто разрешил, если эффект науке неизвестен? Им неизвестен, а мне и моим пациентам еще как известен! Наука, извините, еще не все знает. Разве не бывает так, что одни препараты сначала рекомендуются к применению, а потом запрещаются? А здесь травы, рецепты, которые уходят в глубь тысячелетий! И в основе их не синтетическое вещество, а натуральный природный продукт.
И.КАРПОВА: Но изготовленное в домашних условиях такое вот лекарство содержит примеси различного рода, от свинца до мышьяка и радиоактивных веществ. А это риск. Поэтому я сторонник того, чтобы фитотерапевтические средства назначали только врачи. Самодеятельность здесь небезопасна!
А.СТРОЦКИЙ: Просто удивительно: бытовую технику никто сам не ремонтирует — отдает специалисту. А вот самое сложное — человеческий организм — почему–то считается, что можно «ремонтировать» самому и всем подряд.
Е.ШМЕРКО: Я сам себя вылечил именно травами! И в медицину пришел, признаюсь, чтобы спасти свое здоровье. Работал когда–то на ядерном объекте «Челябинск–40», принимал участие в ликвидации произошедшей там аварии. Если бы я ничего не делал, не поступил бы в мединститут, не занялся фитотерапией, умер бы, как умерли все те, с кем я работал.
А.СТРОЦКИЙ: Никто из нас не отрицает лечебного эффекта от использования лекарственных трав. Тем более в урологии, где они шире всего применяются. В этом смысле мы коллег давно обогнали. Для лечения доброкачественной гиперплазии простаты половина средств тратится именно на лекарства растительного происхождения. К ним, помимо всего прочего, относятся и тыквенные семечки, и тыквенол, и масло тыквенное. Кстати, 10 лет назад в Германии лекарства растительного происхождения составляли 85 процентов от всех используемых. И только за счет разработки новых очень эффективных синтетических препаратов эта цифра снизилась до 50 процентов. Всем, кому раздробили почечный камень, мы назначаем канефрон, всем при мочекаменной болезни — сбор мочегонных трав. А таких пациентов у нас 68 процентов. Этого мало?
В.БЕЛЯВСКАЯ: Но кто из врачей, кроме уролога, мне пропишет курс лечения травами? В основном только и знают, что таблетки да уколы. Вы не представляете, сколько мне пришлось походить по поликлиникам да больницам. Но вот уже более 20 лет и лечусь, и укрепляю здоровье только травами. Чувствую себя не в пример лучше, чем раньше.
В.КНЯЗЕВ: У меня судьба тоже так сложилась, что обратился к народной медицине. 10 лет назад гарантии, что буду жить, никто не давал. Я прочитал массу книг по народной медицине, теперь сам собираю травы, постоянно их пью, но строго по рецептам врача–травника. Вывод какой? Я благодарен всем врачам, в том числе и тем, кто лечит травами. Но почему народная медицина у нас ютится где–то на задворках медицинской науки?
А.ТЕРЕЩЕНКО: Вам повезло, но ведь есть те, кто показывает свидетельства каких–то самозваных международных академий, сертификаты фитотерапевтов! Обманывают доверчивых!
М.КЕВРА: Расставлю точки над «i»: в Беларуси нигде не готовят узких специалистов по фитотерапии.
А.ТЕРЕЩЕНКО: А сколько пришлось принимать пациентов после псевдоцелителей, которых рекламируют и по ТВ, и в Интернете!
А.СТРОЦКИЙ: А сколько онкологических больных привозят после «лечения» керосином, подсолнечным маслом!
Е.ШМЕРКО: Давайте не будем судить по отдельным шарлатанам обо всей народной медицине.
В.БЕЛЯВСКАЯ: А разве пациенты умирают только у народных целителей? Но если человеку помог не врач, а травы, неужели это плохо? Пусть даже не травы, а, как вы говорите, самовнушение. Какая разница, если больной выздоровел? Значит, это надо использовать, а не отвергать.
«СБ»: А разве, кроме пациентов, в использовании ресурсов фитотерапии никто у нас не заинтересован?
Е.ШМЕРКО: Увы, пока только энтузиасты.
М.КЕВРА: Но их силами, естественно, ничего не решить. Лет 20 назад я поднимал вопрос о том, что фитотерапия у нас нигде толком не преподается. Но, будучи уверенным, что она будет востребована, подготовил двухтомное руководство. Что вы думаете? До сих пор оно полностью не издано! И когда я пытался «пробить» часы для лекций по фитотерапии, мне было отказано. Системных научных знаний в этой области студенты не получают. Кстати, клиническую фармакологию как основу лекарственной терапии изучают тоже, мягко говоря, недостаточно: в наших вузах 50 часов, а за рубежом — 500.
Н.СОРОКА: Я стал доктором во многом благодаря своему деду, известному в свое время травнику. У меня сохранилась даже одна его книга выпуска 1904 года... Не спорю, на серьезное изучение фитотерапии в вузе времени просто не хватает. Хотя мы стараемся по мере сил восполнить этот пробел: читаем, к примеру, лекции по болезням почек — обязательно показываем слайды с изображением и описанием различных лекарственных трав, которые могут использоваться, то же самое и по болезням печени.
А.ТЕРЕЩЕНКО: Мой первый студенческий доклад был также именно по фитотерапии... Вы говорите: у студентов нет системных знаний. А у населения какой культурный уровень? Низкий, очень низкий. Как втолковать, например, маме, что ребенку с признаками эпилепсии нельзя есть чеснок? И что нельзя перед сном смотреть телевизор?.. Это провоцирует приступы.
Н.СОРОКА: Евгений Петрович, вы белорусские травы знаете, знаете, где и как собирать. А завезенные издалека? Оказывается, среди них, например, тибетских, пакистанских, есть такие, которые наш организм не в состоянии перерабатывать.
М.КЕВРА: Токсичны могут быть и местные растения! В советские времена в Прибалтике было доказано, что нельзя собирать травы, растущие ближе 100 метров от автодорог: там канцерогенных веществ — выше всех допустимых пределов в несколько раз. Я уже не говорю о том, что из растений получают яды — стрихнин или атропин, против которого нет противоядия. А знают ли люди, что длительное применение мать–и–мачехи может вызвать поражение печени? Мы, ученые, и то не знаем, что произойдет в организме, если обычную валериану пить ежедневно в течение 20 лет.
Е.ШМЕРКО: Так узнайте, займитесь!
И.КАРПОВА: У людей почему–то сложилось убеждение, что любой фармпрепарат токсичен для печени. У меня, наоборот, есть целый список трав, которые, как уже доказано, вредны. Вы знаете, что в Германии, Великобритании, Бельгии и ряде других стран, где одно время очень сильно увлекались разными настоями и т.д., на государственном уровне издан перечень трав, использование которых запрещено? В Беларуси же это как–то вышло из–под контроля и знахари по–прежнему используют все что заблагорассудится. А с этим нельзя мириться.
Н.СОРОКА: Есть еще одна серьезная неизученная проблема: взаимодействие лекарственных растений с синтетическими лекарствами.
Е.ШМЕРКО: Лекарственные травы сами по себе более щадящие, они дают намного меньше осложнений. И еще важно то, что в настоях, в отварах основной лекарственный компонент находится вместе с другими травяными ингредиентами, только вместе они дают нужный лечебный эффект. А таблетка чаще всего состоит из одного действующего вещества.
«СБ»: Официальную медицину сравнивают с толстой кисточкой, народную — с тонкой. Дескать, первой рисуется картина в целом, а вторая нужна больше для проработки деталей. Вы согласны?
Н.СОРОКА: В США за 20 лет вдвое уменьшили смертность от сердечно–сосудистых заболеваний! За счет чего? Не за счет народной медицины. А за счет использования целого спектра специальных препаратов для борьбы с артериальной гипертензией, нормализации уровня холестерина, борьбы с курением и успехов кардиохирургии. Так что уповать только на народную медицину, как видите, не приходится. На мой взгляд, она больше всего подходит людям пожилого возраста. Те же фитопрепараты — средства медленного действия. У молодых просто не хватает на это времени: неделю позаваривали, чуть полегчало — и бросили. А курс должен быть длительный... И я очень сомневаюсь, что средствами фитотерапии можно излечить рак.
А.СТРОЦКИЙ: Самые эффективные антираковые средства — синтетические. Но вообще без трав обойтись современной медицине, конечно же, нельзя. Особенно при таких заболеваниях, как мочекаменная болезнь, хронический пиелонефрит, солевые диатезы...
И.КАРПОВА: На сегодня медицина достигла очень высокого уровня и использует множество радикальных средств, открытых наукой буквально за последние десятилетия. И использует их именно там, где одними лекарственными растениями болезнь не вылечишь. Я не видела ни в одном своде европейских рекомендаций по лечению сердечно–сосудистых заболеваний ни одного пункта, где бы фигурировали травы, сборы, настои. А ведь в такие рекомендации включается только то, что доказало свою эффективность и действительно повлияло на снижение смертности. Лично я считаю, что в кардиологии можно использовать фитотерапию только при лечении неврозов, нейроциркуляторной дистонии, депрессии. Все. Остальное лечить травами просто неэффективно.
А.ТЕРЕЩЕНКО: А я предлагаю взглянуть на ситуацию в несколько ином ракурсе: у нас нет, как это было в старые времена, домашних докторов, которые бы могли помочь пациенту всеми имеющимися в арсенале медицины средствами, в том числе и назначить травяной коктейль, сбор, чай. И при этом успокоить человека, внушить оптимизм. А это очень важный фактор выздоровления.
М.КЕВРА: В поликлинике врачи работают на износ, как на конвейере. Один пришел со своими проблемами, через 5 — 15 минут нужно уже принимать другого, с прямо противоположными. Как доктору переключиться, перестроиться, вникнуть во все? Неудивительно, что население недостаточно информировано по вопросам сохранения здоровья, а санитарно–просветительская работа, когда–то неплохо поставленная в СССР, оставляет желать лучшего.
В.БЕЛЯВСКАЯ: Видите, проблемы есть не только у народных целителей. А для людей не важно, чем их лечат и как. Для них важен результат.
А.ТЕРЕЩЕНКО: Думается, сегодня медицина в целом стоит на пороге чего–то принципиально нового. Фитотерапия — не исключение. Сколько мы используем лекарственных растений? От силы 400 — 600.
М.КЕВРА: А всего в литературе упоминается о 14,5 тысячи.
Е.ШМЕРКО: Все без исключения растения в той или иной степени и дозе могут служить лекарством!
В.БЕЛЯВСКАЯ: А не используются в полной мере даже всем известные травы. Знаете, чем еще хорош травник? Пациента лечит, как правило, доктор, специализирующийся на определенного вида заболеваниях. Весь организм врач не видит, каждый знает только свою «часть». Травник же сначала восстанавливает саморегуляцию всего организма, укрепляет его способность противостоять болезни, а потом уже лечит саму болезнь, точнее, помогает организму с ней бороться.
М.КЕВРА: Сейчас в медучреждениях вводятся должности валеологов, думаю, при правильной постановке дела они тоже смогут взять на себя тот фронт работы, о котором вы говорите.
«СБ»: Ваши предложения: что нужно сделать, чтобы народная медицина перестала ассоциироваться с чем–то двусмысленным, скандальным, непрофессиональным? Как изменить «минус» на «плюс»?
А.ТЕРЕЩЕНКО: Никто и не думает ставить ей «минус»! Вот вы сегодня пили чай? Пили. А что это такое, как не та же фитотерапия? И наша пища, овощи, фрукты... Хотя современная медицина за 100 лет шагнула далеко вперед, как бы ни была она совершенна, развитие народных методов лечения всегда будет идти с ней параллельно. Скоро мы придем к тому, что для определенных заболеваний будет больше использоваться официальная медицина, для некоторых других — больше народная. Особенно для профилактики, для укрепления здоровья. Здесь народная медицина просто незаменима. Но в основе всех этих изменений — уважение к доктору и его выбору лечения.
М.КЕВРА: Плохо, что, уходя вперед в постоянном совершенствовании современных средств, способов и технологий лечения, мы часто отбрасываем как малоэффективные средства народной медицины. Мы же можем лечить какую–то болезнь, одновременно поддерживая и укрепляя с помощью лекарственных растений и другие органы. Вариантов здесь много. Нужно просто уметь их увидеть.
В.КНЯЗЕВ: Думаю, нужна государственная программа, которая бы включала в себя все, что касается прямо или косвенно здоровья человека. И народной медицине должно отводиться достойное место. Потому что человек, использующий ее методы и средства, по–другому относится к своему здоровью, по–другому смотрит на мир. Мне сейчас уже 68 лет, а я, смотрите, полон сил и энергии!
Е.ШМЕРКО: Если бы врачи взяли фитотерапию в свои руки, было бы намного больше толку. Лекарственные растения могут приносить ощутимую пользу и тем, кто заболел, и тем, кто только рискует заболеть. Мы даже не совсем представляем, какие огромные возможности здесь таятся! Но пока этот вопрос не решен на высоком уровне, я, увы, выхода не вижу. Санаторий–профилакторий, где я работал, закрыт, окна заколочены. Фитотерапия никому не нужна. А вот под Киевом давно уже и успешно работает аналогичный санаторий. Обидно. Беларусь — богатейший край, где лекарственные растения в изобилии. Но занимаются фитотерапией старики, с их уходом мы потеряем опыт и знания многих поколений. Может быть, и не к чему спорить, где народная медицина, а где, так сказать, научная. Четкой границы нет и быть не может. Задача у всех нас ведь одна: здоровье человека. А быть здоровым, поверьте, очень непросто.
«СБ»: Безусловно, делить медицину на плохую и хорошую нельзя. Прежде всего, это — наука, это искусство врачевания, которое включает в себя и фитотерапию, и многие другие методы и средства лечения. Но главный ее принцип — не навреди — может быть соблюден, если лечить больного будет врач, специалист, имеющий образование и соответствующую квалификацию. И никто другой...
