Разговор о ценах на образованиеИнтерес к платному образованию объясняется тем, что оно очень быстрыми темпами превращается в товар, на который существует устойчивый спрос. Не иметь вузовского диплома сегодня — моветон... Причем люди знают, что деньги, которые они вкладывают в образование, не пропадут даром, а в будущем могут принести вполне реальные гарантии хорошей работы и приличного заработка. Сфера образования превращается в прибыльный бизнес. А его правила всем известны: один хочет дешевле купить, другой — дороже продать. Спрос на высшее образование у нас пока огромен, а вот предложение ограниченно. Это подтверждают и высокие конкурсы при поступлении. Вывод напрашивается один: цена на товар будет расти.
Последнее повышение цен на рынке образования случилось недавно, буквально накануне старта нового учебного года. Оплата за обучение подорожала в среднем на 100 — 300 долларов. Именно это обстоятельство, кстати, и вынудило депутатов Парламента обратиться за разъяснениями к министру образования Александру Радькову во время недавнего совместного заседания с членами Правительства. Насколько было обоснованным это повышение и из чего вообще складывается стоимость обучения в вузах — вопросы далеко не праздные.
В Министерстве образования считают, что с экономической точки зрения платное образование для госвузов невыгодно. Существует мнение, что студент–«платник» в среднем 10 — 50 процентов недоплачивает учебному заведению за реальные затраты на его обучение. «На мой взгляд, это не совсем так, — возражает председатель Комиссии по образованию Палаты представителей Владимир Зданович, который уже много лет занимается проблемами высшей школы. — У любого человека может возникнуть вопрос: если невыгодно, то почему же тогда государственные вузы увеличивают общее количество студентов, зачисленных на условиях оплаты? Зачем кто–то будет вкладывать деньги в расширение заведомо убыточного производства?» Для поиска ответов на эти вопросы парламентарий предлагает гипотетически разделить вузы на прибыльные и убыточные при обучении «платников». Проанализировав ситуацию, Владимир Зданович пришел к выводу, что прибыль приносят в основном специальности правоведческого, лингвистического, психологического и экономического направлений. «Во–первых, на них самый высокий спрос, — говорит он. — Конкурсы по отдельным вузам составляют десятки человек на место. Значит, и цена может быть повыше. Причину спроса сами абитуриенты объясняют тем, что поступать в вузы этого профиля сложно, зато учиться легче, чем технарям. Да и работа после окончания вуза в прямом смысле значительно чище, я бы даже сказал, более артистична, чем у инженера на заводе. О потребностях страны абитуриенты, к сожалению, мало задумываются. Во–вторых, затраты на укрепление и развитие материально–технической базы, ее использование не идут ни в какое сравнение с затратами на подготовку инженерно–технических работников, специалистов–медиков и так далее. В–третьих, обучение можно вести в заочной форме, при минимальном участии преподавательского состава и практически без материальной базы». Именно поэтому, считает депутат, за массовую подготовку специалистов в гуманитарной сфере, причем с преобладанием заочной формы обучения, первыми дружно взялись частные вузы. А уже потом хоть и с опозданием, но не менее активно стали подключаться государственные. В итоге только за последние пять лет количественный прирост молодых людей, получающих образование в области экономики и права, составил почти 300 процентов! И хотя рынок труда перенасыщен специалистами такого профиля, высокий спрос на эти специальности пока сохраняется.
Для того чтобы темпы роста стоимости и его величина не уходили в бесконечность, государство обязано регулировать отношения в этой сфере. Что оно, собственно, и делает. Согласно указу Президента вузы могут устанавливать цену на уровне экономически обоснованных затрат и добавлять к ней не более 30 процентов рентабельности. Но в технических вузах, где конкурс едва превышает, а иногда недотягивает до соотношения 1 абитуриент на одно бюджетное место, желающих учиться за свои деньги найти сложно. А если такие и найдутся, то оплачивать реальную стоимость подготовки (от 3 — 5 тысяч долларов в год) они уж точно не захотят. Поэтому частично правы ректоры медицинских вузов, деканы технических факультетов, когда говорят, что для них «платники» невыгодны. Недоплата у них по отношению к стоимости учебы бюджетников составляет до 50 процентов. В том же БГУИРе стоимость учебы в среднем около 1,2 млн. рублей в год. В экономическом университете колеблется в районе 1.000 долларов, а студенты–стоматологи медуниверситета должны платить 3,84 млн. рублей. Но бизнес есть бизнес, в убыток себе никто работать не будет. Ректоры большинства университетов покрывают убытки от технарей за счет гуманитариев и заочников. Сегодня почти во всех вузах технического профиля есть экономические и юридические специальности.
«А на основании чего вузы делают калькул
яцию этих расходов? Есть ли какой–то документ, который определяет, что может быть отнесено в «обоснованные затраты»? — поинтересовался я у депутата. «Да, сейчас это регулируется постановлением Совмина, которое вступило в силу в сентябре этого года, — отвечает Владимир Зданович. — А до этого каждый вуз самостоятельно определял, что может быть включено в эти затраты. Понятно, что при подготовке специалистов по одной и той же специальности в различных вузах реальные затраты могут быть разными. По отношению к средней стоимости подготовки специалиста в том же БГУ она в два раза выше и составляет от 1.700 до 2.500 долларов. Но вместе с тем качество образования, которое вы там получите, не идет ни в какое сравнение с тем, которое вам могут дать в вузе, где лекции читают вчерашние студенты».
Таково мнение депутата, из которого следует, что вузам в будущем все–таки нужно более внимательно относиться к отдельным статьям «фактических затрат» и по возможности находить пути их сокращения.
Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".
