Моральное состояние современного человека. Довольно странно: чем ближе мы к идеалам демократии, которая подразумевает общую свободу, и свободу слова в частности, тем меньше этой самой свободы. Мне кажется, что если сравнить «несвободную» Европу, да что там — целый мир — тогда, лет 50 назад, и сейчас, то можно приуныть. Зрительно — да, «жить стало лучше, жить стало веселей».
Чернокожие, сексуальные меньшинства, освобожденные женщины мира, верующие всех мастей, беженцы и прочие — они правят бал. И вот в этом разгуле политкорректности и есть свобода, за которую так упорно боролись? Человек всего боится. Быть обвиненным в расизме, сексизме, гомофобии, пропаганде нездорового образа жизни, оскорблении чьих–то чувств. Вот так свобода! Нет, я вовсе не пропагандирую анархию, но во всем должна быть мера.
Понятное дело, что несвобода — это не всегда угнетение. Порядок должен быть. Но как–то по–доброму вспоминаются времена, когда ребенку можно было дать ремня. И, опять же, не подумайте, что я такой жестокий. Просто, как мне кажется, организации, защищающие права детей (да, я согласен, что у них должны быть права), немножко перебарщивают. Не знаю, как с этим у нас, но на Западе точно. Мой знакомый уехал из Норвегии, в которой прожил много лет, по этой причине. Ему надоело, что когда у дочери режутся зубки и она плачет, соседи регулярно вызывают полицию. Вроде как он бьет там всех смертным боем. Если ребенок ударился, в семье может быть горе. Докажи, что ты не избивал ребенка! Да и сами дети могут пользоваться своим правом шантажировать родителей. И шантаж, и ложь — несложная наука. И я опять о мере. Когда же она будет?
Опасно говорить комплименты женщине, опасно предлагать ей помощь. Кое–где даже нахождение в одной комнате с сотрудницей наедине может быть расценено как сексуальное домогательство. А ведь не так давно еще даже об избирательном праве для них речь не шла. Как–то все очень быстро в этом мире. И очень быстро свобода одного становится несвободой другого. Угрозой ее. Вспомним про детскую ложь и шантаж.
Ситуация с чернокожими похожа. Вроде рабство недавно только отменили, а теперь упоминание в книге может нанести непоправимую душевную рану некоему «дяде Тому». И сейчас мы все это будем переделывать. Чтобы было не обидно. К этому стремились? Не курить, не говорить, не прикасаться, не делать. Чтобы не обидеть. Не ущемить чьи–то права. Самое главное, что все эти борцы за права требуют уважения к себе, всячески ненавидя других. Чуть что — иск, суд, взрыв и тому подобное. Свободное выражение.
Мне кажется, что в современном мире особенно хорошо чувствует себя тот, кто потенциально может быть обижен. А эти, как правило, очень обидчивые. Больная, чернокожая, лесбиянка–феминистка. Вот, наверное, кому жить хорошо. Ходи себе по миру, собирай дань. Что–то не нравится мне эта свобода. Конечно, я, как обычно, утрирую. Но ведь многое из того, что я сказал, есть, и развивается, и растет. Что будет дальше? Ведь пузырь может лопнуть, скорее даже взорваться. И вот тогда мы и похохочем, как говорил один известный мультперсонаж.
ND72@mail.ru
Советская Белоруссия № 194 (25076). Суббота, 8 октября 2016
