Неоплаченный штраф

Из серии «Камень на перекрестке»

Если кто-то из вас захочет будущим летом провести время на Браславщине в той агроусадьбе, где отдыхал со всем семейством посол Швейцарии, обращайтесь ко мне. Я расскажу, как быстрее и безопаснее добраться в тот чудесный уголок озерного края.

Дело в том, что я хорошо знаю то затерянное в глуши место, так как неподалеку от усадьбы расположился мой рыбацкий домик. Последние три километра туда пролегают по извилистой лесной дороге, скажем так, не самой ухоженной. Пока вы едете по ней, можете встретить стадо молодых кабанчиков со свиноматкой, не говоря уже про лисиц и зайцев. Хуже, если перед колесами появятся косуля или лось.

Надо опасаться и нетрезвых водителей, в том числе и на мотоциклах. Мне пока везет — никаких происшествий. Во-первых, хорошо изучил каждый крутой поворот, а во-вторых — не лихач, езжу аккуратно.

А вот родственнику моего соседа Геннадия не повезло. Минувшей осенью, когда приехал сюда отдохнуть и сходить в лес за грибами, он не вписался в один из поворотов, когда навстречу выскочил сельский мотоциклист. Водитель умчался, а Михаил Викентьевич серьезно покалечил машину, хотя сам и отделался царапинами.

Геннадий нередко рассказывал об этом своем родственнике — директоре крупного предприятия в Минске. Но сюда тот, не глядя на приглашения, пока не приезжал. И вот надо же, наконец выбрался…

Разбитую машину притащили к дому Геннадия. Он позвал меня глянуть на нее, а заодно познакомиться с его именитым родственником. Так я впервые встретился с Михаилом Викентьевичем.

Несколько дней мы рыбачили вместе, сводил я его в лес, по своим местам. В принципе, он мне нравился. Веселый образованный человек. Не нравилось только то, что он частенько, как мне показалось, доставал флягу с коньяком и вкусно пил небольшими глотками. Видимо, почувствовав мое неодобрение такой забавы, Михаил Викентьевич сказал: «Не обращай внимания, у меня новый период в жизни… Все еще никак не адаптируюсь, когда вышел на пенсию и остался не у дел».

Я понимал, что объяснение звучит малоубедительно, но только пожал плечами. Я уже всякого насмотрелся в жизни.

Стояли замечательные дни бабьего лета. По утрам окрестная трава была покрыта белыми узорами невесть откуда взявшейся паутины. Затем ядреное утро мягко переходило в солнечный день. Вокруг царила хрустальная свежесть, но день становился заметно короче.

Вечером к беседке, где я пил чай, подошел Геннадий с Михаилом Викентьевичем и сообщил:

— Не поверишь! Миша решил подарить мне свою машину. Мне ее быстро восстановят, а документы на нее вышлет…

— Поздравляю, — ответил я. — Ну а ко мне зачем пожаловали?

— Понимаешь, — вступил в разговор Михаил. — Дела семейные призывают вернуться в столицу. Не мог бы ты завтра подбросить туда?

Сказал так, будто предстояло подбросить на километров тридцать до Браслава. Обычно в дорогу домой я собираюсь загодя, а не наспех. Однако рассудил, что и у самого вроде бы появилась необходимость уехать раньше, и потому согласился: завтра так завтра.

Едва гости ушли, начался дождь. И где только небо вместило столько воды в одном месте! Дождь шел почти всю ночь. Спалось плохо. Подумал, что если вода размоет лесную дорогу, то можно и не добраться до основной трассы.

Под утро слегка задремал, и когда проснулся, не поверил глазам своим. Небо очистилось, и выглянувшее солнце торопилось согреть сырую землю.

— Понравилось мне здесь у вас, — говорил бывший директор. — Куплю новенький джип и буду чаще приезжать сюда.

Лесная дорога не успела просохнуть, и даже на моем достаточно мощном «Ровере» мы пробирались с трудом. Михаил Викентьевич, видимо, по прошлой привычке, когда ездил на служебной машине, расположился на заднем сиденье. Я еще раз пристальнее присмотрелся к нему в зеркальце. Красивое ухоженное лицо, которое не портили даже несколько глубоких морщин. Живые внимательные глаза. Волевой подбородок. Если бы рот был слегка поменьше, то его и вовсе можно было бы назвать красавцем.

Когда подъезжали к Шарковщине, Михаил Викентьевич открыл свою флягу, глотнул немного коньяка и произнес:

— Так и быть, поделюсь тем, что мучает в последние дни! Может, легче станет…

У меня пробежала предательская мысль включить незаметно диктофон, но передумал. Память все еще хорошая. Потому и приведу этот рассказ попутчика почти дословно.

— Считаю, что я всегда был крепким хозяином у себя на заводе, — начал он. — Но сейчас не об этом. Бывало, и люди на меня жаловались. Дескать, распоясался директор. Матерится. Как-то приехал к себе после какого-то банкета взять на выходные денег из заначки. Почти все уже разошлись. В бухгалтерии еще работала лишь Ангелина Вячеславовна. Аппетитная до безумия женщина! Слышал, что и правил она не самых строгих. Возможно, сказалось выпитое на банкете. Стал к ней, как говорит молодежь, клеиться. Она — ни в какую. Я настойчивее… Так чуть ли не скандал закатила. Ну и бегом домой!

Когда через неделю стали обсуждать оптимизацию штатного расписания, предложил начать сокращения с бухгалтерии. Ну и понятное дело, принял решение сократить Ангелину Вячеславовну. Рассказывала секретарша, что та, узнав о таком намерении, записалась на прием ко мне. Но я отмахнулся от нелегкой беседы. Честно говоря, струсил.

Жизнь катилась своим чередом. Мимолетом узнал, что уволенная мной бухгалтерша меняла одно место за другим. Нигде не задерживалась. Ходили слухи, что и к рюмке стала прикладываться. Вскоре и вовсе исчезла из поля зрения.

Дела на заводе вскоре стали хуже. Трудные времена. Мне было уже за шестьдесят, но я был уверен, что еще как минимум лет пять продержусь. Не вышло. Месяц назад вытурили. И слушай главное. Неделю назад еду я на автобусе на рынок, что в Ждановичах. Машина была в ремонте. Задумался. Проехал уже две остановки, а билет так и не купил. И тут контролеры… Одна из них так пристала и стала стыдить. Ищу деньги, а от волнения не могу кошелек найти, чтобы штраф заплатить. А когда нашел — там только валюта. И тут подошла другая контролерша… Кто бы ты думал? Ангелина Вячеславовна. Выглядела она уже не так аппетитно, как раньше, но мы узнали друг друга. Она только криво усмехнулась и потянула ретивую коллегу за рукав от меня подальше.

Михаил Викентьевич сделал пару смачных глотков из фляги и вымолвил:

— Никогда не забуду эту улыбку. Чего только в ней не было… Я так и застыл со стодолларовой бумажкой в руке. Стоял до конечной остановки как оглушенный.

Я видел, что мой спутник и сейчас, вспоминая случившееся с неоплаченным штрафом, сильно переживает. Чтобы как-то поддержать его, сказал:

— Сплошь и рядом такое происходит. Не переживай. А вот что ее встретил… Так земля круглая. Может, опять встретитесь, поговорите…

Однако мы оба понимали, что сама по себе эта история весьма некрасива. И кто знает, может, именно она повлияла на судьбу молодой еще женщины. Мы много хорошего делаем в жизни для друзей и знакомых, сослуживцев, но бывает, творим и то, за что потом бывает стыдно.

Когда позже я приехал закрывать дачу, от бабьего лета и следа не осталось. Стояли пасмурные, дождливые дни. Во дворе Геннадия по-прежнему напоминала о былой аварии разбитая машина его родственника. С Михаилом Викентьевичем мы больше не виделись. Но это правда — земля круглая…