Если коротко, то о пресс–конференции господина Медведева белорусским СМИ можно сказать так: много волнений перед началом и легкое недоумение в конце. Те, кто ждал сенсаций, взамен получили разочарование.
Да, российский Президент был остроумен, обаятелен, но чаще всего выглядел дипломатом, который никогда не забывает, что язык дан для того, чтобы маскировать мысли. Хотя, может быть, пресность (извините за тавтологию) этой пресс–конференции объясняется и тем, что журналисты больше старались слушать, нежели узнавать. Причем произошла такая забавная штука: если представители государственных СМИ хоть как–то обостряли вопросы, то записные минские «акулы пера» из частных изданий просто–таки поражали своей кротостью, явно оробев от осознания того, что им оказана огромная честь посидеть в одной комнате с таким большим начальником.
И здесь впору говорить об изрядно потускневшей школе нашей журналистики.
Ведь даже корреспонденты российских районок, которые ежегодно становятся участниками пресс–туров по Беларуси, и то бывают изобретательнее тех «честных» публицистов, которые в Минске по сто раз в день мечут громы и молнии в адрес «российского империализма» и убеждают всех и вся, что ничего на свете не боятся, кроме голоса собственной совести. Но оказавшись в державной Барвихе, они, повинуясь голосу опытных сердец, разве что не перешли на почтительный шепот, откровенно побаиваясь обеспокоить каким-нибудь «островатым» вопросом господина Начальника. Эх... Только один коллега, да и то в добавленное время попробовал «возвысить голос» и поднял вопрос о судьбе «исчезнувших политиков». Вышло это тоже как–то снизу вверх. Как будто Медведев может что–то прояснить и удовлетворить чье–то любопытство, а тем более кому–то помочь? Извечная наша надежда на легендарного российского барина, который — только попроси! — приедет и рассудит. Как и следовало ожидать, Дмитрий Анатольевич ответил на эту челобитную полным равнодушием, да еще сухо–бюрократически заметил, что он не в курсе и, вообще, к нему никто «по этому вопросу» не обращался. Следующий!
Как ни удивительно, но гораздо респектабельнее «независимых» коллег выглядел собкор БТ Павел Тухто, вежливо и твердо попросивший Дмитрия Анатольевича отойти от старомосковских привычек переиначивать географию и выражаться типа: Татария, Киргизия, Мария, а называть нашу страну так, как следует, — Беларусь. Надо отдать должное российскому Президенту, он так и поступил. Хороший пример профессиональных взаимоотношений журналист — собеседник, да и неплохой урок настоящего, а не записного, на публику, «патриотизма»...
Сейчас эксперты, аналитики и прочая публика развлекают себя ребусами: а что же все-таки хотел Кремль сказать своей медиаинициативой? Как всегда, минские «пикейные жилеты» манерно возводят очи долу и производят тонно–километры традиционного абсурда, вроде того, что Кремль, мол, решил «приструнить» Минск. Чем, как? На эти наивные вопросы ответа, как всегда, не ждите. Некоторые вообще посчитали пресс–конференцию частью какого–то особого проекта по проведению евразийской многоходовки и потому призвали слушателей к восторгу. Высказывается еще много других глупостей. В желании разгадать очередной код Да Винчи минские мыслители в своих «версиях» заходят столь далеко, что забывают, с чего начинали. Хотя сам Дмитрий Анатольевич честно сказал, что в этом вопросе он незатейливо взял пример у Александра Григорьевича. Тот ежегодно приглашает российскую прессу для откровенного разговора, вот пришло время для аналогичного мероприятия в Москве. Все, оказывается, очень просто.
Жаль только, что мероприятие в Барвихе больше напоминало светский раут, чем обмен сенсационной информацией. Вряд ли журналисты почерпнули для себя что–либо новенькое.
Впрочем, если вдуматься, это тоже результат, и совсем даже неплохой!
Как бы то ни было, но приближающееся 10–летие Союзного государства Беларуси и России имеет в своем активе немало поучительного и даже ценного. Во всяком случае, мы знаем и намерения, и практические дела всех участников этого процесса. Да, иной раз многих навещает вопрос, почему, дескать, медленно идет строительство Союзного государства? Но перед нами живой пример неспешного формирования Евросоюза. Там тоже было немало подводных рифов и очень сложная дорога к консенсусу. Но даже одно то, что сейчас где–то на темном полустанке за Оршей экспрессы Москва — Минск и Минск — Москва не останавливаются и таможенники по два часа никому не треплют нервы, уже большое дело и превосходный результат. А сколько их, хороших результатов! Трудно и пересчитать возможности, которые дает и, несомненно, еще даст людям строительство Союза! Ну а то, что обоюдное движение на этом пути преодолевается не галопом, как это хочется нетерпеливым, то это недвусмысленно говорит, что важным делом заняты не романтики, а прагматичные и искушенные в жизни государственные мужи.
Поэтому вряд ли мог быть иным дебют Дмитрия Анатольевича перед белорусскими журналистами. Что он мог, в принципе, сказать нового? Спасибо, что был искренен, рассуждая об экономических взаимоотношениях, о военно–техническом сотрудничестве, не раз и не два употребил теплое слово «братство». Что касается одного из самых щекотливых моментов, о личных взаимоотношениях со своим минским коллегой, то не дело журналистов на пресс–конференции поправлять собеседника. Однако хотелось бы напомнить, кто «начал первым», о совершенно «специфической» выходке вице–премьера Кудрина, который просто изумил в свое время минскую публику, заявив, что Беларусь не сегодня завтра ожидает дефолт. Это примерно то же самое, когда кое–кто в Минске в разгар эпидемии гриппа истошно вопил: «Где маски, без них перемрем!» — и завершал вопль озарением: «В стране — полный мор...» Знали ведь подлецы, что врут, но хладнокровно запускали панику, пусть, мол, народ поежится да попереживает... Дмитрий Анатольевич вроде как чуток обиделся на Александра Григорьевича за то, что Президент резко и совершенно справедливо осудил ту диковатую выходку. Но что бы сказал г–н Медведев, если бы, скажем, белорусский вице–премьер Кобяков отмочил в Кремле нечто подобное? Трудно, конечно, представить, что белорусский чиновник способен в чужом доме на провокацию, но гипотетически предполагаем, что реакция была бы куда похлеще минской.
Впрочем, все это к слову.
Как мне кажется, после этой пресс–конференции и «государственные», и «частные» журналисты, может быть, и не вслух, но про себя пришли к одному очень немудрящему выводу:
— В братской, но все же другой стране к нам относятся хорошо, но несколько снисходительно, как к дальним родственникам, приехавшим в столицу из поселка городского типа.
Да, пригласили, встретили и проводили по–доброму, но никто из чиновников даже не поинтересовался: а как вы, мол, ребята, с гостиницей, а не голодны ли? Все было по-московски деловито, корректно, но не более того...
Так что, во–первых, по зрелому опять же рассуждению, именно в таких случаях лучше понимается, что делить белорусским журналистам особенно нечего — все мы из одного вагона. А во–вторых, что в Москве хорошо, а дома все–таки лучше.
Галина СТАРОВОЙТ.
Полный текст стенограммы интервью Президента Российской Федерации Д.А.Медведева белорусским СМИ.
