Немой крик

Если человеческая душа - потемки, то что можно сказать о душе ребенка? Родители порой и не подозревают, сколько боли, страхов и проблем несут в себе их дети. И какой драмой может обернуться эта тайная жизнь.

...Девочка мнет в руках платочек: "Не могу ходить в школу. Только соберусь - сразу мутит, в глазах темнеет".

"...Вы - наш последний шанс", - заявила с порога пожилая женщина врачу-психотерапевту. На прием она пришла с 9-летней внучкой, у которой вдруг обнаружилась бронхиальная астма. Врачи разводили руками: по анализам выходило, что предрасположенности к болезни нет и вообще этого быть не может. Разгадку феномена действительно нашел только психотерапевт. Оказалось, что девочка мучительно переживала развод родителей, уход отца в другую семью. А неврогенный вариант астмы был своего рода немым криком детской души...

Именно с такими немыми криками чаще всего и приходится иметь дело врачам Минского детско-подросткового психоневрологического диспансера. Лишь 20 процентов его пациентов страдают заболеваниями, обычно пугающими воображение, - шизофренией, эпилепсией, умственной отсталостью. Остальные 80 - вполне нормальные дети, которые могут стать вполне нормальными взрослыми. Если не потерять время...

Главный врач диспансера Владимир Парфенков недаром подчеркивает, что здесь занимаются детьми от 0 до 18. Ребенок чуть ли не с рождения может подавать сигналы бедствия, на которые мы часто реагируем с чисто взрослой безапелляционностью. Скажем, кричит малыш целыми ночами - "Это у него животик... Перерастет!" Признает из игрушек одну только крышку от кастрюли - "Видите, он у нас личность своеобразная!" Между тем сколько раз эти безобидные на первый взгляд "странности" оказывались предвестниками более серьезных проблем: в первом случае - повышенного внутричерепного давления, когда у ребенка просто раскалывается голова, во втором - аутизма, когда эта крышка остается его любимым развлечением на долгие годы.

Каждый день в стенах диспансера разыгрываются такие драмы. Которые родители упорно считали бы чисто семейной неурядицей, если бы врачи не доказали обратное.

* * *

...Папа в коридоре нервно крутит в руках мобильный телефон. У него срывается встреча, он опаздывает, но не может уйти, пока сынишка не закончит комплекс процедур в дневном стационаре. Здесь родители тоже опоздали - ждали-ждали, пока заговорит, и дождались, пока ребенку не исполнилось 5 лет. А ведь скоро в школу - как планировали еще недавно, в элитную...

Вовремя распознать неладное зачастую мешают нами же созданные стереотипы. Например, до сих пор бытующее мнение, будто мальчики просто по природе своей "молчуны": мол, долго запрягают, но быстрее едут... На самом деле, как утверждает психоневролог Ирина Наливко, проблема здесь не в природе, а, наоборот, в отступлении от ее законов: речь становится для ребенка проблемой, если роды у матери протекали с патологией. Мальчики в этом смысле более уязвимы: из 9 маленьких пациентов на групповых занятиях в диспансере 7 - мальчики. Да, за такими детьми в свое время год наблюдали в поликлинике, но перегруженному работой невропатологу хватает времени обратить внимание лишь на самое главное: сел ребенок, пошел - и ладно. А то, что он может заговорить лишь в 6 лет, причем только после вмешательства специалиста, и еще несколько классов школы проходить регулярный курс лечения, - беда не проявивших бдительности родителей.

* * *

...Свою проблему в этой семье долгое время решали посредством окриков и ремня. Ребенок неусидчивый, невнимательный, от занятий отлынивает. В общем, как выразилась учительница, ветер в голове. Казалось бы, типично "школьное" явление. А психоневролог поставил другой диагноз: синдром гиперактивности (последствие маминых трудных родов). И предложил его лечить. Когда маме расписали курсы лечения, она схватилась за голову: "Боже, и почему мне никто раньше не сказал, в чем дело! Почему мы потеряли столько времени?"...

Этот риторический вопрос у родителей - один из самых распространенных. Не каждому ведь придет в голову связать болезнь с тем, что ребенок, например, не любит сказки, не может заучить стишок наизусть, регулярно убегает с уроков... Родители привыкли объяснять это проще: плохо с ним занимаемся, распустился и т.д. По мнению же психотерапевта Ольги Гладкевич, серьезно относиться следует к любому, даже малозаметному, отклонению от нормы: в младенчестве присматриваться, как ребенок улыбается и реагирует на людей, в детстве - как играет, в отрочестве - какие у него отношения со сверстниками. Одно "но": не надо перебарщивать, бить тревогу стоит только в том случае, если странности имеют тенденцию повторяться. Потому что один раз, по словам психотерапевтов, в жизни может случиться абсолютно все.

* * *

...Девочка мнет в руках платочек: "Не могу ходить в школу. Только соберусь - сразу мутит, в глазах темнеет". Деятельная мама перепробовала все средства, пичкает дочку витаминами, фруктами, собралась даже отдать ее на комплексное обследование. Оказалось, все беды оттого, что девочка... круглая отличница. Из-за этого ее не принимает класс, в школу она идет, как на плаху. Страх засел в ней так глубоко, что организм уже сам ищет выход. И находит - в обмороках, скачках температуры, полной потере аппетита...

Ту же безжалостность проявляют окружающие и при малейшем намеке на участие в судьбе ребенка психиатрической науки. "Стоит на учете в психдиспансере" - для учителей уже клеймо. А если слухи дойдут до сверстников!.. Неудивительно, что едва ли не каждый день сюда обращаются с просьбами помочь, но приватно, без официального учета. Родителей можно понять: врачи блюдут свою тайну, даже документы оформляют с печатью "Центр здоровья", однако стоит информации просочиться за стены диспансера, как с ней начинают обращаться самым грубым образом. Чем в будущем может обернуться в судьбе ребенка справка с записью: "Освобожден от экзаменов", выданная психдиспансером? И разве каждому будешь объяснять, что речь шла о неврозе, который за полгода бесследно прошел? Что диагноз психотерапевта - не приговор: в Минске с диспансерного учета ежегодно снимается 1,5 тысячи детей - ровно столько, сколько и ставится.

* * *

Проникнуть в загадочную душу ребенка - особое искусство. Совсем недавно детская психиатрия была лишь составной частью взрослой. Еще 5 лет назад, когда Минский психоневрологический диспансер, единственное специализированное учреждение в республике, только открывался, на весь город было всего 2 детских психотерапевта. Сегодня диспансер помогает решать проблемы 11 тысячам юных минчан, но на самом деле география его деятельности шире. Жабинка, Речица, Барановичи, Брест - это лишь немногие из тех городов, откуда едут сюда за помощью. "У нас таких врачей нет", - сетуют родители пациентов. Честно говоря, детские психотерапевты и в столице до сих пор в дефиците. Это "штучные" специалисты, чьим главным инструментом в работе является не набор знаний, а их собственная личность, жизненный опыт, медицинский кругозор. Такие кадры в буквальном смысле нужно взращивать, воспитывать практикой.

* * *

Наше время не зря называют "веком информационных перегрузок". А дети - лакмусовая бумажка эпохи. В том числе и поэтому психический портрет подрастающего поколения выходит у специалистов во все более мрачных тонах. Сегодня на каждую тысячу населения приходится 22 ребенка с нервно-психическими заболеваниями, еще 16 - с пограничным состоянием. Цифры эти не только растут, но и "молодеют": по некоторым данным, до 40 процентов трехлетних белорусских малышей имеют отклонения в психике, каждый третий первоклассник вместе с учебниками несет в портфеле школьный невроз. Это своего рода "штормовое предупреждение" для нас, родителей. Психологи и психотерапевты готовы нашим детям помочь. Но никто не снимет с нас первейшей родительской обязанности - заметить страдания собственного ребенка, услышать его немой крик.