К 2025 году Правительство должно решить амбициозную задачу — увеличить валовой внутренний продукт до 100 миллиардов долларов. Это примерно в два раза больше, чем сейчас. Значит, говоря простым языком, через семь лет страна должна стать вдвое богаче. Понятно, что добиться поставленной цели невозможно без проведения в регионах новой экономической политики. И прежде всего это относится к отстающим районам и малым городам. Как и за счет чего им надо прибавлять? С этим вопросом в разные годы сталкивались многие страны. Единого рецепта не существует. Поэтому нам придется разрабатывать собственные механизмы роста, взяв лучшее из мирового опыта.
Пять лет назад власти Детройта официально объявили о банкротстве города. Долги в 20 миллиардов долларов оказались неподъемнымиСегодня уже ни у кого не вызывает сомнений, насколько мудро поступило государство, не бросив в конце прошлого века на “растерзание” дикого рынка градообразующие предприятия в регионах. Это позволило сохранить трудовые коллективы, экономическую базу для малых городов и в целом социальную стабильность в стране. Но как быть с теми районами, где нет промышленных производств и, как следствие, сложилась напряженная ситуация на рынке труда? Что должно стать драйверами роста?
Очевидно, что государство не может самоустраниться от этой проблемы. Иначе неизбежны всплеск безработицы, преступности, отток рабочей силы и запустение местности. Именно до такой крайности довели американский город Детройт. В середине прошлого столетия там проживало около 2 миллионов человек и размещались крупнейшие автомобильные бренды. Проблемы начались в 1960—1970 годах, когда Ford, Chrysler, General Motors по причине возросших налогов и нефтяного кризиса начали переводить заводы в другие города и страны. Следом за промышленными гигантами, оставшись без работы, Детройт стали покидать люди.
Очень быстро некогда цветущий мегаполис превратился в город-призрак с заброшенными небоскребами, торговыми центрами, толпами бомжей и зашкаливающей преступностью. В 2012 году уровень убийств в Детройте составил 53 на 100 тысяч населения, что в десять раз больше, чем в Нью-Йорке.
Пять лет назад власти Детройта официально объявили о банкротстве города. Долги в 20 миллиардов долларов оказались неподъемными. Это стало самым масштабным муниципальным банкротством за всю американскую историю. Правительство штата и федеральные власти слишком поздно взялись за реанимацию города. В него вбухали сотни миллионов долларов. Но вся проблема заключается в отсутствии конкретных направлений и проектов, где эти деньги могли бы принести отдачу.
Более успешным в этом плане оказался немецкий Дортмунд. В конце Второй мировой войны он был почти полностью разрушен, и многие говорили, что его восстановление вообще не имеет смысла. Высокий спрос на уголь и сталь привел к неожиданно быстрому возрождению города. Однако угольный кризис 1958 года и стальной кризис 1975-го обернулись рецессией. Постепенно в Дортмунде были закрыты все шахты и большинство металлургических производств. Развитие современных отраслей промышленности, постиндустриальных секторов экономики началось с большим опозданием. Сейчас основные отрасли в экономике Дортмунда — страховое и банковское дело, розничная торговля, телекоммуникации, высокотехнологичные промышленные производства, новые предприятия и старт-апы в сфере логистики, ИT- и микросистемной техники. Именно благодаря новым рабочим местам в высокотехнологичных отраслях уровень безработицы в городе снизился за десятилетие с 18 процентов до 12,8.
Но в целом оценка немецкого опыта региональной политики не столь уж однозначна. После объединения Германии в стране ввели налог солидарности. За счет него финансировались инфраструктурные проекты в отстающих восточных землях. Законность налога неоднократно оспаривалась более богатым западом. Например, в 2011 году в фонд взаимопомощи земель было собрано более семи миллиардов евро, половину из которых предоставила Бавария. И почти все эти деньги были отданы на развитие Берлина. После этого терпение Мюнхена лопнуло, и местные власти решили избавить себя от этой обузы, переложив ответственность на федеральный центр. Баварцы призвали бедные немецкие земли брать пример с главных европейских должников. Мол, чем мы успешнее, тем больше нам приходится платить. Это какое-то наказание, а не солидарность. Если Греция, Португалия и Италия напрягаются, то и Бремен с Берлином смогут. Тем не менее восточные земли до сих пор являются убыточными регионами, которые фактически живут на дотации западных соседей. По данным Немецкого института исследования экономики, за последнюю четверть века территории, входившие в состав ГДР, потратили на полтора триллиона больше, чем заработали.
Конечно, в каждом конкретном случае — своя специфика. В одних странах упор делали на перепрофилирование экономики региона. Например, в шведском Гетерборге, после того как на грани банкротства оказались судоверфи, стали ускоренно развивать сборку автомобилей и туристическую отрасль. Другие пошли по пути развития деловой инициативы и самозанятости граждан. Первые в мире экспериментальные программы стимулирования самозанятости среди безработных были реализованы во Франции в 1979 году. Там приняли госпрограмму “Безработные предприниматели”. Она предусматривает единовременную выплату пособия по безработице в сумме, позволяющей безработному сформировать первоначальный капитал, достаточный для создания индивидуального предприятия без наемных работников. Модель допускает также возможность объединения множества индивидуальных единовременных пособий по безработице с целью формирования пула, достаточного для основания малого предприятия. Эта программа позволила Франции увеличить уровень самозанятости до 10—11 процентов. Вслед за Францией аналогичную программу внедрила Великобритания.
— В этой стране закон о занятости на местном уровне в 1960 году установил правила выделения государственных субсидий под строительство промышленных предприятий в депрессивных регионах. Аналогичные законы были приняты в 1970-х годах. Они существенно расширили стимулы для инвестирования в проблемные города, включая дополнительные субсидии на приобретение основных фондов, — объясняет научный сотрудник Белорусского экономического исследовательско-образовательного центра (BEROC) Олег Мазоль.
В Канаде в качестве стимулирующих мер по развитию территорий широко применяются дифференцированные налоговые ставки и налоговые льготы для предприятий в регионах с высоким уровнем безработицы и низким экономическим ростом.
Позитивные примеры из мирового опыта взяты на вооружение и в нашей стране. Например, благодаря Декрету № 7 о развитии предпринимательства растет число самозанятых, ремесленников, агроусадеб. Почти половина получивших субсидии на организацию своего дела безработных проживают на селе и в малых городах.
Комментарий эксперта
Татьяна Вертинская, заведующая отделом мировой экономики и внешнеэкономических исследований Института экономики Национальной академии наук:
— Чтобы придать динамику развития регионам и малым городам, необходимо в первую очередь найти конкурентные преимущества каждого из них. В одних случаях это может быть сельхозпроизводство, в других — туризм и логистика, где-то существуют филиалы вузов и научных институтов, значит, там можно развивать научное направление. Не надо подходить ко всем с одной меркой. Дескать, давайте в каждом районе, городе создадим промышленные предприятия. А дальше? Ведь без учета рынков сбыта вложенные средства не дадут эффекта, и мы получим лишнюю головную боль.
Гораздо привлекательнее, на мой взгляд, вариант кооперации малых городов с близлежащими более крупными, вывод туда ремонтных, сервисных производств, части инфраструктуры. Это будет формировать кластеры не на уровне одного города, а целого региона.
Интересен также опыт Китая. Там было очень много деревень, которые превратились в крупнейшие города. Это стало возможно за счет создания большого количества свободных экономических зон, в которых устанавливались особые режимы налогообложения и преференций, что привлекало иностранных инвесторов. К тому времени в крупных городах возник переизбыток капитала и других ресурсов. Это оборачивалось дополнительными издержками для бизнеса (например, удорожанием рабочей силы), что вело к снижению прибыли. Поэтому бизнес по законам рынка стал перетекать в менее развитые регионы.
konon@sb.by
