Кто и за что убил руководителя фольклорного ансамбля «Радавод»Руководителя фольклорного ансамбля «Радавод» Михаила Пацука нашли убитым в собственной квартире. Все, кто его знал, никак не могли поверить в то, что этого светлого и жизнерадостного человека больше нет. Закулисные интриги и борьба за место под солнцем артиста не занимали. В его жизни была только одна большая страсть — творчество, которому он себя посвятил. Будучи тонким знатоком фольклора, художник вобрал в себя чуткость и отзывчивость народной песни, близко к сердцу принимал чужие неприятности и обладал редким по нашим временам качеством — неравнодушием. Идеалист и романтик, он не верил в жестокость мира, в способность людей на добро отвечать черной неблагодарностью.
Будем «валить»
Перед оперативниками, прибывшими на место происшествия, в квартиру Михаила Пацука, предстала картина безжалостной расправы. На изуродованном теле хозяина эксперты насчитали 22 ножевых ранения... Жертва уже не дышала, а убийца (или убийцы — в тот момент это еще не было достоверно известно) еще долго кромсал труп. Тупо и бессмысленно. Мотив преступления выдавал страшный беспорядок: жилище кем–то старательно обыскивалось сантиметр за сантиметром.
С Андреем Елсаковым Михаил Пацук был знаком, как говорится, шапочно. Как–то раз Елсакова привел к Пацуку знакомый, живший в одном подъезде с Михаилом. Завистливое око гостя тут же зацепилось за интерьер: «Живет артист богато, по заграницам, видать, раскатывает». К признакам «богатства» Елсаков, по всей видимости, причислил аудио– и видеотехнику, которая была нужна хозяину для работы. У самого Елсакова, кроме трех судимостей, за душой ничего не было: ни кола, ни двора. Обретался он в квартирах подружек.
Самое время рассказать о другой встрече, которая сыграла, без преувеличения, роковую роль во всем этом кошмаре. Андрея Елсакова, Николая Климанского и Сергея Магазинщикова, «шабашивших» на строительстве коттеджей, тянуло друг к другу как магнитом. Что же, кроме «шабашного» промысла, было общего между 24–летним замкнутым и нелюдимым Магазинщиковым, сумасбродным 34–летним Елсаковым и с виду рассудительным и основательным 53–летним Климанским? Пожалуй, одно: все трое были неудачниками, винившими в этом кого угодно, только не себя. Магазинщиков, как и Елсаков, умудрился несколько раз за свою недолгую жизнь побывать на скамье подсудимых. Климанский еще во времена СССР был осужден по нашумевшему «витебскому делу», потом реабилитирован и с тех пор затаил обиду на весь белый свет. Позже в зале суда (не иначе как в расчете вышибить из присутствующих слезу) Климанский перечислил все свои «взлеты» и «падения». Особенно сожалел о крахе собственного малого предприятия, после чего пришлось переквалифицироваться в печники.
Елсаков, Климанский и Магазинщиков работали на территории Боровлянского сельсовета. Встречаться было удобно. Рабочие, строившие коттедж вместе с Климанским и Магазинщиковым, частенько видели, как этих двоих навещал Елсаков. Троица уединялась и подолгу о чем–то шушукалась. «400 тысяч маловато для жизни, — пересчитал однажды Климанский свой месячный заработок. — Где бы раздобыть деньжат?» Елсаков вспомнил про «богатенького человечка». «Как поступим?» — осведомился Климанский. Елсаков отрезал: «Будем «валить».
Запоздалое раскаяние
Перед визитом к Пацуку Елсаков провел «разведку боем»: позвонил и попросил у Михаила в долг 500 тысяч рублей. Михаил, по обыкновению, не отказал. Договорились, что Елсаков приедет к потенциальному кредитору вечером. «Деньги у артиста есть», — доложил «разведчик» Климанскому. Посовещались насчет орудия убийства. Опробовали добытый Климанским обрез. Не подошел: слишком много шума. Сошлись на ноже. Магазинщикова «на дело» не взяли: оставили ждать внизу, в машине.
Ровно в 20 часов Елсаков позвонил в дверь Пацука. Гости попросили хозяина сварить кофе. Михаил охотно приготовил угощение. Терпкий аромат напитка щекотал ноздри и больное воображение авторов дьявольского плана. Климанский, оценивая ситуацию, решил: пора. И пырнул Михаила ножом в область сердца. Михаил согнулся от боли пополам, но в этот момент еще так и не понял, что происходит, удивленно простонал в сторону Елсакова: «Что он делает?» Климанский передал нож Елсакову, чтобы тот тоже запачкал руки в крови. И Елсаков оправдал его ожидание. То, что происходило дальше, иначе, как пыткой, не назовешь. Двое подонков орудовали ножом неумело, а потому добивали жертву долго и мучительно. Елсаков вооружился еще и табуретом, «чтобы садануть наверняка».
Важный штрих! Соседи слышали крики Пацука. Они же характеризовали Михаила следователю как «интеллигентного и нескандального человека». Но почему–то никто не выяснил причину шума в квартире обычно спокойного соседа.
Денег убийцы в квартире Пацука, как ни старались, не нашли. Упаковали в дорожные сумки артиста музыкальный центр, видеомагнитофон, фотоаппарат, плейер. От «большого ума» прихватили даже телефон с определителем номера, «чтоб менты не узнали, кто звонил». Только хитрость эта оказалась бессмысленной. Михаил успел рассказать одному из приятелей, что к нему должен прийти некий Андрей, строитель из Боровлян. Воспользовавшись этой подсказкой, нужного Андрея оперативники вычислили уже через несколько дней.
Живые трупы
Ожидаете долгожданных строк о возмездии? Но это еще не конец триллера. Свою страницу в него буквально на следующий день после убийства Михаила Пацука вписал Сергей Магазинщиков, которого «старшие товарищи» держали за «шестерку», а он чуть было не переплюнул «авторитетов». Впитав словно губка все, что рассказали о своих «подвигах» Елсаков и Климанский, Магазинщиков упустил из виду лишь тень раскаяния, промелькнувшую в их сознании (тень непременно рано или поздно вырастет и поглотит убогие силуэты оригиналов). Из «барахла» Магазинщикову ничего не досталось. Он забрал только нож, на котором еще была кровь Михаила.
Наткнувшись в безлюдном месте на парня, пересчитывающего часом раньше выданную зарплату, Магазинщиков в ответ на отказ расстаться с деньгами автоматически схватился за нож. «Способный» оказался ученик. К счастью, молодой человек выжил и дал свидетельские показания в суде.
Минский городской суд не нашел оснований считать Магазинщикова причастным к убийству Михаила Пацука. Однако признал его виновным в «недонесении о достоверно известном совершенном особо тяжком преступлении» и поножовщине. В результате тюремный стаж «шестерки» пополнится еще 12 годами. Елсакову и Климанскому судом отмеряно соответственно 25 и 23 года. Магазинщиков с приговором согласился. Его «учителя», прижатые к стенке грузом улик, вину свою также не отрицали, однако принялись строчить кассационные жалобы. Климанский взывал о милости и упирал на «трудную» жизнь, Елсаков требовал пересмотра «ролей» в придуманной и сыгранной им трагедии. Дескать, не сам нож взял, Климанский в руку вложил. Типичный, кстати, случай, когда подельники чернят друг друга. Верховный суд доводы убийц признал несостоятельными и оставил решение городского суда без изменений.
Меня, по правде сказать, «сопли» преступников оставили равнодушной. А вот о чем не могу забыть, так это о песнях, не спетых Михаилом Пацуком. Он, конечно, многое успел: за годы руководства коллективом полностью обновил его репертуар, записал диск к 20–летию «Радавода», создал на базе школы искусств заводского общежития детский фольклорный ансамбль «Радаводзiк». Михаила Пацука уважали коллеги и искренне любили близкие люди, которых он всегда поддерживал в трудную минуту. Пока живут память о человеке и добро, сделанное им, жив и он сам.
А вот волкодавы, отважившиеся замахнуться на самое ценное — жизнь человека, считай, — живые трупы. Потому что о них некому помнить. Елсаков и Климанский бросили свои семьи на произвол судьбы. Магазинщиков, который чуть было не стал убийцей, вообще никогда не обременял себя «лишними» заботами. Откуда ж взяться памяти, дающей вечную жизнь?
