Единственная в стране пилот аэростата Екатерина Ивашина: «Страшно летать? Страшно красиво!»

Летящей походкой она вышла в преддверии мая и скрылась из глаз в пелене воздушного шара — не девушка, а песня. Пилот, аэронавт, воздухоплаватель, наконец, начинает летный сезон. «Безумно не терпится! Для пилота зиму пережить — мучение и сплошное отсутствие настроения», — улыбается Екатерина Ивашина и нажимает на рычаг горелки для шара. Представьте резкий шум и пламя, в ее глазах — огонек. Корреспондент «Р» выведала  у единственной в стране девушки — пилота воздушного шара, как же ее в воздухоплавание занесло?

Самое страшное —  бесстрашный пилот

Мы находимся неподалеку от аэродрома «Боровая». Екатерина со своим коллегой Дмитрием вывезла на большую площадку то, что вот-вот предстанет перед нами воздушным шаром — огромный прицеп с техникой. Сил, кажется, у этой хрупкой невысокой блондинки не занимать, хотя она уверяет, что пилотам воздушных шаров всегда нужна команда из трех человек.

— Екатерина, давайте прямо: вы зачем так рискуете жизнью?

— Вы сильно ошибаетесь! — она округляет глаза на такой вопрос, а ее сережки в форме воздушных шаров возмущенно качаются: — Согласно статистике, воздушный шар — самый безопасный вид транспорта. Это раз, а два — это сочетание шума горелки и природной тишины, прекрасные виды, которые не передать ни одной камерой. Такое единение с природой, касание самых верхушек деревьев — лучшее, что можно для меня придумать. Что до аварийных случаев, которые фиксировались за границей, так это редкость, и сопутствовал тому ряд нарушений. В авиации случайностей не бывает.

Отправляемся в путешествие на 10 лет назад, когда Катя в свой день рождения получила необычный подарок — полет на воздушном шаре.

— Я не могу передать ощущений, как это было прекрасно! Да, я немного азартный человек, мне хотелось даже прыгнуть с парашютом, но после шара поняла, что мне это не нужно. Я не хочу «падать», я хочу летать, — Катя щурится под солнцем.

Подарок для Кати, которая, к слову, окончила вполне себе земной университет, — училась на факультете философии и социальных наук БГУ — должен был стать не просто сюрпризом, но и лассо, способным ее зацепить, заинтересовать полетами. Ее друг Дмитрий уже учился на пилота аэростата и специально для нее в Минск привез из России шар. Екатерина продолжает:

— Мы так воодушевились, что купили шар, и я отправилась на учебу: теорию получала в Белорусской государственной академии авиации, а практику — в Киеве. 16 часов налета — и у меня удостоверение пилота аэростата.

А ей летать охота

Катя смотрит в смартфон: нет, все же мы сегодня не отправимся в полет. Несмотря на солнышко, ветер сильный. Если он более 4–5 метров в секунду, полет откладывается до лучших времен.

— А расскажите, не надоедает летать? Один раз — хорошо, а катать других, наверное, не очень?

— Нет, что вы! Каждый полет — это нечто неповторимое, —говорит Катя. — А еще 80 процентов наших полетов связаны с предложением руки и сердца. 99,9 процента девушек говорят «Да!» Мы смеемся, что у них выхода нет, поэтому можем пообещать молодому человеку: все будет так, как он хочет. Наша работа приятная, потому что всем всегда — тьфу-тьфу — все нравится. Особенно обряд воздухоплавателей. Традиция идет из истории…

В 1783 году братья Монгольфье, французские владельцы обойной фабрики, захотели летать. Соорудили корзину из лозы, шар из обоев, установили жаровню и… идея провалилась. Тогда из кожи сделали оболочку для шара, загрузили в корзину первых пассажиров —  утку, барана и петуха. Животные вернулись невредимыми, поэтому и они туда, поближе к небу, отправились. Когда полет увидел Людовик XVI, то выдал указ о том, что такой поступок достоин графского титула! Значит, те, кто пролетел на шаре, — воздухоплаватели, которым положены, как графам, и земли. Правда, через время сие поправил: когда летаете и видите земли, тогда вы и владельцы этих земель. Так вот к чему это: до сих пор во всех странах мира после полета выдается сертификат о том, что вы становитесь воздухоплавателем, графом или графиней с присвоением имени. Если пролечу около Минска над Заславлем, то стану графиней Заславской? Ах, почему мы не летим сегодня!

 — Но и это не все, — интригует Екатерина Ивашина. — Надо отдать дань трем стихиям, с помощью которых летаем: огню, земле и воздуху. Мы слегка поджигаем волосы участника своего первого полета и тушим их шампанским. Это делаем быстро и безопасно!

Причем тут космонавт Леонов?

Раз мы стоим у корзины шара, которому сегодня не судьба лететь, прошу рассказать, в чем заключается работа аэронавта. Как управлять тем, что не имеет двигателя?

— Мы летим за счет разницы температур в оболочке и за бортом: огонь подает горячий воздух внутрь оболочки шара и он поднимается — разреженный горячий воздух легче холодного, поэтому мы взлетаем. Элементарно и просто? Но наш «двигатель» — потоки воздуха. По горизонту мы управляем им лишь за счет скорости ветра. В разных слоях у него разное направление, и это нужно хорошо знать.

Катин шар — в форме сердца, с белорусским орнаментом. Корзина — 1,30 на 1,67 метра. Высота — 1,10. Весит судно 450 кг. Стоит  около 50 тысяч евро. Да, дорого, зато оно сертифицировано и имеет полный комплект необходимых средств. Обычно это корзина из лозы или ротанга, баллоны с газом, оболочка, горелка, сумки и так далее. Катин шар сделали в Чехии. Полетать на нем могут 3 человека вместе с пилотом. В Турции, говорит, летают и 18-, и 22-, и 42-местные шары!

— У нас на всю страну 7 шаров. А в той же Литве — около 400. В Германии, Штатах — тысячи. Часто их используют в рекламных целях большие компании, а еще проходит множество спортивных соревнований и фестивалей на них.

Задаю наивные вопросы: а птица не пробьет клювом оболочку? Говорит: это невозможно. А корзина не перевернется? Нет, этого не может быть при нужном ветре. А можно для храбрости чарку поднять? Катя переходит на тон, в котором чувствуется крепкая решимость пилота: «Авиация не шутки, ни в коем случае мы не пускаем в корзину людей, которые пьяны».

В небо, к слову, просто так не отправиться, если вдруг резко захотите. По авиационным правилам, пилотам необходимо за сутки подать заявку на предприятие по аэронавигационному обслуживанию воздушного движения «Бел­аэронавигация», затем за 1,5 часа до вылета согласовать полет, потом за 5 минут, а после и в процессе полета связываться. Все это нужно, чтобы избежать конфликтов в небе с другими участниками движения.

Екатерина показывает мне видеоинтервью космонавта Алексея Леонова, который рассказывает, что летал на легкомоторных самолетах, истребителях, ракете, выходил в открытый космос, но чувство полета у него больше всего ощущалось на воздушном шаре.

— И он прав! В самолете, вертолете можешь лететь вразрез природе. А на шаре — лишь по направлению ветра, с ней. С нами разные люди летали. К примеру, брутальные мужчины, которые садились в корзине и лишь через окошко глядели. А потом выпрямлялись и говорили: «Класс!» Были те, кто скептически относился к полету такого рода, да еще и с девушкой-пилотом, но потом радовались, — говорит Екатерина о своем любимом деле. — Мы, кстати, не допускаем детей до 6 лет к полету, людей с фобией высоты и беременных.

Сезон шаров, несмотря на то что летать можно и в минус 15, — май — сентябрь. И полет возможен только утром или вечером, когда есть горизонтальные потоки воздуха и нет восходящих, нисходящих, опасных для полета. Самый же экстремальный полет у Екатерины случился, когда вместе с Дмитрием и пилотами из России 7 часов летела от немецкого Зонтхофена до Венеции над Альпами. Каждые 100 метров в высоту сопровождались понижением температуры на 0,6 градуса. Но ей быть в небе нравится. Надо видеть, с каким воодушевлением Катя рассказывает об этом и какие заоблачные — в хорошем смысле — планы строит. Попутного ветра!

kasel@sb.by