Небо под ногами

Один день на воздушном перроне

...Небо у них на самом деле под ногами - это не аллегория. Штурман в Ту-134 ("малой тушке", как говорят авиаторы) сидит в пилотской кабине. Под ногами у него прозрачный пол. Пока самолет идет на взлет, кажется, что штурман едет по асфальту. Наконец лайнер лег на курс. Есть время осмотреться и пройтись. По облакам. Вот ведь они, прямо под ботинками...

Полет - это не те 2 - 3 или даже 10 часов, что вы проводите в небе. Начинается он куда раньше и заканчивается тогда, когда вы уже на уютной кухне друзьям о зоне турбулентности рассказываете. Те несколько часов, что в небе, не раз уверяли летчики, они, как это ни странно, самые легкие. Куда напряженнее порой бывает на земле. Итак, за одним днем жизни тех, кто живет не только на земле, но и в небе, наблюдали корреспонденты "СБ".

8.40. В полупустом автобусе в Национальный аэропорт "Минск" едут те, кто через 2 часа уже будет за много тысяч километров от Минска. Впрочем, если вылет ранний, сотрудникам авиаотряда компании "Белавиа" приходится ночевать в поселке Сокол. Или добираться на собственных авто.

День, когда мы "дежурим по перрону" (летное поле тоже называется перроном), самый, казалось бы, тяжелый - понедельник. Но здесь у бытия свои законы: ненавистный обывателю понедельник для авиации день... легкий. Рейсов немного - 13 всего. У большинства сотрудников Национального аэропорта "Минск", РУП "Белаэронавигация" и НАК "Белавиа" - всех тех, кто небо своим рабочим местом считает, выходные по графику. Так что тяжелого адаптационного понедельника для них просто не существует.

10.00. Залы аэропорта обволакивают прохладной чистотой и пустотой. Оцепенение нарушают лишь объявления диктора и упоительный аромат кофе, выплывающий из рассредоточенных по залам киосков. То ли персонал "бодрится", то ли немногочисленные пассажиры время коротают.

...Здесь все по-другому: звонят телефоны, визжат принтеры, шипят рации. Жизнь в служебных помещениях аэропорта бурлит даже ночью. Здесь, если собрать суммарно, причастны ко всему, что в небе и над Европой, и над Азией происходит.

- Любой аэропорт начинается с аэродромно-диспетчерского пункта, - рассказывает руководитель группы Службы сервиса авиакомпаний Александр Миронов. - Здесь обслуживаются экипажи всех авиакомпаний, которые летают к нам: погода, заявки, флай-планы, это - к нам.

В небе жизнь идет по строгим схемам и предварительным заявкам. Но если кому-то из олигархов на собственном самолете приспичит срочно прилететь в Минск, то заявочку экстренно могут согласовать в течение 50 минут. Но это уже почти чрезвычайщина. Помните ситуацию, когда российский премьер-министр Примаков развернул самолет - сей жест политической воли стоил аврала целому аэропорту.

10.30. По замершему эскалатору прыгает девочка. Года 3 - 4, не больше. Большое количество людей в форме ее явно заинтересовало. Коммуникабельность нынешних детей обескураживает

: - А вы будете водителем в нашем самолете? - любопытствует дитя, дергая за полу одного из сотрудников аэропорта.

- Нет, солнышко, вас провезет самый лучший пилот! - обещает Наталья Прокопенко.

У Натальи Леонтьевны, начальника отдела обслуживания пассажиров Национального аэропорта "Минск", приветливость стала уже чертой характера

: - Нам, знаете, немного психологами приходится быть. Как-то всем аэропортом мы бабушку под 80 лет в полет провожали. Старушка из далекой деревни летела к внуку в Канаду. Он там программистом работает, сделал бабушке подарок - поездку в Торонто. Мы ее чуть ли не на руках отнесли к самолету, потом так же и встречали...

Самым специфическим грузом в отделе обслуживания называют собак. Эти пассажиры путешествуют много и часто, но только в багажном отсеке. В специальных контейнерах-перевозках. Чтоб животные не так мучались, контейнеры с ними устанавливают самыми последними, уже перед вылетом. Но летают собаки, как и люди, по-разному. Одни дрыхнут, другие скулят. И даже воют. А если собачка при этом крупная, то ее песни можно слышать даже в салоне.

- А как-то у нас рейс был груженный... цыплятами, - вспоминает Наталья Прокопенко, - какая-то птицефабрика везла их для племенного разведения. Весело было...

Каждый здесь, от уборщика до диспетчера и капитана воздушного судна, живет светлой мечтой о том, как все в аэропорту заработает и завертится на полную катушку и на воздушном перроне негде будет самолету стать. Но живут-то настоящим. И огромный аэропорт с первыми советскими окнами-стеклопакетами поддерживают в образцовой чистоте и исправности. Хотя и нелегко, экономически - почти непосильно. Но - необходимо. Ибо что могут подумать о стране, если у нее воздушные ворота старые и скрипучие?..

11.40. На двери дикторской комнаты огромными буквами: "Вход запрещен". Я видела апартаменты диктора в железнодорожном вокзале: абсолютная шумоизоляция, мониторы видеонаблюдения, уютная бытовая комната. Ожидала, признаюсь, и здесь чего-то подобного. Дикторская оказалась обычным кабинетом с потертым диваном для отдыха и старым селектором. Но поразило не это: диктор Вера Скворцова с легкостью объявляет рейсы на шести языках мира: русском, белорусском, немецком, английском, итальянском, турецком и даже на иврите! В зависимости от того, из какой страны прибывает самолет.

- Мы как-то с диспетчерами из Шереметьево встречались, они так удивились нашему "полиглотству", - смеется Вера Ивановна. - В Москве объявления только на русском и английском делают.

- А можете что-нибудь на иврите объявить?

- Запросто!

Вера Ивановна открывает свой многостраничный "талмуд": русскими буквами здесь записаны самые различные варианты текстов объявлений на всех возможных языках. Профессиональным распевом, красиво вытягивая слова, рассказывает о прибытии рейса израильской авиакомпании.

Диктор в аэропорту - профессия особая. Зона, где находится дикторский пункт, - режимная, посторонних туда не пускают. В случае какой чрезвычайщины, когда всех из здания эвакуируют, диктор остается. Надо же кому-то всем этим броуновским движением руководить. Таким же спокойным, распевным голосом рассказывать, куда кому выходить и как вести себя. Впрочем, в аэропорту люди суеверные работают. Не любят об экстремальном рассказывать. Потому что каждому из здешних сотрудников есть что рассказать.

- Всякое случалось, - машет рукой командир экипажа Валерий Евтюхин. - Бывало, что и двигатель отказывал в небе. Только к чему это рассказывать?..

Еще нет и полудня, а экипаж Евтюхина второй раз за день летит в Москву. С утра они были в Шереметьево.

- Да это так, рядышком. Разве это полет? При хорошей погоде это, считай, разминка, - улыбается командир. Он такой, каким, наверное, и должен быть летчик: безукоризненно сидящая форма, живой, цепкий взгляд, сдержанные движения и немногословность. В небе Валерий Евтюхин с 1967 года. Для иных его налет часов - полновесная жизнь. Многие тысячи километров давно уже слились в один большой полет. Для него - простая служба. И многие тысячи полетов - как один. Иногда, говорит, когда все в порядке, можно и кофейку в небе выпить, когда автопилот включен. Но один полет, самый первый, самостоятельный, этот летчик высшего класса никогда не забудет.

- Погода была - не приведи Господь! Пот со лба вытер, радовался, что прилетел. А Минск посадки не дает. Запросили посадку в Вильнюсе. Пока туда долетели - уже нет посадки.

- И что? - не вытерпела я.

- Сели... Как видите. Снова вернулись в Минск и сели.

12.10. "Как они здесь работают?" - бормочу, пробираясь согнувшись в три погибели в кабину пилотов "малой тушки". Вообще-то в ней четверо здоровых мужчин сидят. А мне даже развернуться непросто. На месте штурмана и вовсе скрючившись и вполоборота сидеть приходится. И повсюду, кажется, даже в полу, торчат рычаги, датчики, приборы и еще Бог знает какое оборудование. Как же во всем этом ориентироваться можно?

- А боковым зрением, - будто читает мысли инженер Андрей. - Если показания на каком-то датчике изменились, это автоматически замечается.

Последняя подготовка к полету. Стюардессы, "как принцессы", поправляют галстуки. Мой знакомый как-то заметил, что нет ничего элегантнее, чем девушка в форме. А бортпроводница в шляпке с бордовым галстучком - тема вообще головокружительная. Рассказываю об этом девушкам. Те вздыхают. Форму они свою берегут "словно полковое знамя". Причина банальна. Новых не шьют. Вот и носят наряды по 6 - 7 лет.

- Если раньше мы после рейса могли позволить себе в ней в город поехать, то теперь переодеваемся и оставляем в аэропорту. Ведь изнашивается. Жалеем, - щебечут девушки, угощая нас фирменными "Взлетными" карамельками.

Появились пассажиры. На лицах стюардесс "нарисовались" располагающие улыбки. Пассажиров ведь все эти проблемы не касаются. Да и выглядят девчонки все равно потрясающе. В этом и есть их профессионализм - что бы ни происходило вокруг, во время полета ты - лицо компании. Безукоризненное лицо.

Раньше такой стереотип был - если бортпроводница, то замужем должна быть непременно за пилотом. А то и за командиром экипажа. В авиакомпании "Белавиа" есть несколько летных семей, но это, как здесь говорят, пережиток прошлого. Новых "небесных" браков здесь давно не заключали. Молодежи мало. О летчике с мужественным лицом на фоне белоснежного лайнера уже не мечтают. Проблематично. Большинство нынешних пилотов от сорока и старше.

- А что вы хотите. Рейсов немного, - рассуждает Валерий Евтюхин. Много лет он был шеф-пилотом, "ставил на крыло" молодые кадры. - Подготовить пилота - дорогое удовольствие. Одного керосина сколько надо на "обкатку"...

Девушки улыбаются открытыми красивыми улыбками. По пути в Минск в автобусе проводниц, что с рейсов возвращаются, нахожу без труда. И думаю - как же у них улыбки такими "нерезиновыми", настоящими всегда получаются. Даже когда улыбаться не хочется. Об этом не рассказывают в интервью и не говорят малознакомым людям. О том, что сейчас каждая бортпроводница испытывает ужас перед всеми пассажирами с восточной внешностью. "Синдром стюардессы". Ведь если не дай Бог что, она остается в салоне с пассажирами. Экипаж (такова инструкция!) закрывается. Стюардесса, с которой вместе ехали в рейсовом автобусе - в аэропорт и обратно, рассказывает, что сегодня человек в ее рейсе с сильным акцентом спросил: "Ну, где мои друзья? Багаж сдали, а сами не явились?" Ноги ватными стали. Подумала: "Вот сейчас это окажется какой-нибудь террорист-смертник, и полетим куда-нибудь детонатором работать..." Впрочем, главное - убедить себя не думать об этом.

13.00. Самое красивое место в аэропорту - вышка, где в стеклянной маковке сидят диспетчеры руления и старта. Высота - около 40 метров. Все летное поле как на ладони. Вообще-то здесь никакой романтики. Самолет - чаще всего просто "борт". У диспетчеров он всегда с национальностью: поляк, австриец, немец. В небе над Беларусью - настоящий интернационал. Эту "пятую графу" здесь не упразднят никогда - она определяется страной приписки. Впрочем, это только для идентификации. Все разговоры между авиадиспетчерами и бортами идут только на английском языке. Даже если это наш, минский самолет, в небе он будет разговаривать только на языке международного общения.

- Мы, конечно, еще не совсем на небе, но и не на земле, вроде как... - смеется диспетчер старта Владимир Знак. Только что у него сел "швед". Можно взять небольшой тайм-аут.

Длина взлетно-посадочной полосы - 3.640 метров. Диспетчер не только по монитору наблюдает за посадкой. Под рукой всегда мощный бинокль. Техника, конечно, вещь хорошая, но все здесь на всякий случай дублируется. Бинокль для того, чтобы смотреть, вышло ли у борта шасси, свободна ли взлетно-посадочная полоса. Ведь всякое бывало: то собака какая словно из-под земли появится, то машина несанкционированно выедет. Еще все любят рассказывать историю про лося, который аккурат под самолет на полосу вышел. Правда, подробности у всякого рассказчика разные: одни говорят, что это у нас было, а другие - вроде как и не у нас вовсе...

На огромном ЖКИ-экране прочерчены все небесные эшелоны - серые толстые нити, по которым положено двигаться самолету. По ним же, словно маленькие белые мушки, идут борта. Нажми на "борт" "мышкой" - и на экране подробная информация: кто он, откуда, куда следует, груз, тип, высота. Под рукой у диспетчера еще и система ручного управления связью: расчерченная на квадраты ЖКИ-доска. Все здесь должно дублироваться.

- Можете попробовать, - подначивает диспетчер-инструктор "Белаэронавигации" Валериан Гродь, - нажмите пальчиком.

- Ну да, сейчас отправлю ваш "Стокгольм" в Жабинку, - отвечаю, проникнувшись напряженностью и ответственностью диспетчерской работы.

Тут на перила балкона (он идет вокруг башни) садится громадная ворона. Ну очень большая. Все диспетчеры на вышке оживились

: - Объект вне связи - навигации не поддается.

15.00.Теперь над Беларусью летают много. Мы давно перешли на европейскую футовую систему - это универсальнее, чем работать на старой, метрической. Летают охотно еще и потому, что наши диспетчеры выпрямляют воздушные трассы - не ведут по всем зигзагам маршрута от точки к точке, а с согласия военных выпрямляют маршрут от точки входа в наше воздушное пространство и до точки выхода из нее. С июля навигация станет совсем уж европейской - будет разрешено использование меньших интервалов между самолетами.

- Летать будут, что называется, хвост в хвост, - улыбается руководитель полетов Минского районного центра Владимир Кривомаз, - с расстоянием в 10 километров. Думаю, летать через нас станут еще больше. А 100 километров над Беларусью в среднем стоят около 40 евро. Вот и считайте, насколько мы заинтересованы в том, чтобы летали больше.

У авиадиспетчеров есть такое понятие - час пик. Над Беларусью он - с 15 до 19 часов.

- Утром все из Москвы летят, а вечером - грузовые борта, "дальнобойщики" направляются на Таиланд, Сингапур. Сегодня у нас спокойно. Тут метеорологи зонд хотели выпустить без заявки. Но мы не разрешили. Авиадиспетчеры ведь как говорят: если у вас есть кирпич и вы хотите подбросить его в небо, пожалуйста, оформите соответствующую заявку.

17.00. Самая любимая тема для обсуждения нынче: сериал "Небо и земля", что показывало российское телевидение. Кризис жанра сериальщики компенсируют недорогими в аренде и весьма презентабельными белорусскими стратегическими объектами. Почти по Ленину: сначала российские кинематографисты "взяли" наш вокзал, потом - аэропорт. Следующий фильм, полагаю, будет о непростой жизни телеграфистов или работников почты. Зато в аэропорту нынче есть тема для разговора на всех. И уборщицы, и авиадиспетчеры, и служба сервиса, и бортпроводницы барьер общения преодолевают просто: надо завести разговор о сериале.

Кинематографисты, говорят, проявляли дотошность - актеры, которые "летали" в фильме, не один час за штурвалами "тушек" просидели, чтоб не выглядеть дилетантами. Техники аэропорта моделировали для киношников авиакатастрофу, "уронив" на нос списанную "тушку". Но, несмотря на это братское сотрудничество, самые придирчивые и осведомленные зрители - сотрудники Минского аэропорта - видят в фильме множество недостатков. И самый обидный факт, на котором у киношников все и закручено: никогда, ни при каких обстоятельствах пилот не может подняться на борт самолета в нетрезвом состоянии. Даже если война начнется, не то что изменит любимая...

Но за сериал все благодарны: все же 8 месяцев, пока шли съемки, у коллектива аэропорта было неплохое развлечение. Одно на всех.

19.30. "Продбазы" - службы обеспечения бортовым и общественным питанием во многих аэропортах бывшего СССР называются одинаково: служба Кэтеринг. Этимологию этого названия уже позабыли, но то, что это брэнд еще с советских времен, все помнят. Здесь собирают нехитрые "перекусы" для "эконом-класса" и готовят отличные горячие блюда для "бизнеса" и еду для экипажей. Вроде бы все как у всех. Но есть одно "но": иностранные борта, которые прилетают в Минск, могли бы брать еду для пассажиров в аэропорту отправки и на обратную дорогу. Но многие специально стараются сделать заказ здесь: и еда, и цена - все устраивает. Наблюдаем, как в опечатанных контейнерах со старыми "крылышками" "Аэрофлота" еда доставляется на борт.

В бесконечных коридорах Кэтеринга холодно - таковы санитарные условия. Как в холодильнике неглубокой заморозки. "Зато мы не состаримся" - шутят работницы службы. При этом женщины со скоростью света, наверное, шинкуют огурчики для украшения бутербродов.

Рейсов немного, заказы плановые. Никакой экстремальщины. А вот когда саммит стран СНГ в Минске проходил и одних VIP-персон - на десяток самолетов, тогда здесь настоящий горячий цех был. Сотрудники Кэтеринга припоминают, что по нескольку дней без остановки работали. В стрессовом режиме. Ведь у каждого VIP-клиента своя служба безопасности, свой врач, свои требования и вкусы. Кстати, о вкусах. Здесь с удовольствием вспоминают, как одному высокопоставленному пассажиру, забыв, что он мусульманин, приготовили блюдо со свининой. Стюардесса потом рассказывала: VIP-пассажир сначала хмурился. А жена как увидела, радостно по-русски закричала: "Ой, сало!" И давай из тарелки куски выбирать. А позже и сановный супруг хмуриться перестал: оказалось, они когда-то учились в России и свинина стала своеобразным "ностальжи" о студенческой жизни.

Все блюда для VIP-пассажиров готовятся в специальном отсеке. Он отделан по последнему слову техники, с особыми санитарными условиями. Впрочем, капризов высокопоставленных пассажиров здесь не припомнят. Скорее наоборот: меня заверили, что многое из того, что здесь заказывается, вряд ли бы я сочла изысканным. Например: простой молочный суп (для обычных рейсов супы из меню исключаются) или так называемый охотничий: бульон, пшено и специи с луком. Это уж точно - на большого любителя. По понятным причинам имена VIP-гурманов сотрудники Кэтеринга не называют: нередко они и сами их не знают. Догадываются по важности менеджера или нервным жестам стюардессы.

...В небе никогда не затихает жизнь. Она и не должна затихать. По количеству белых "мушек" на огромном диспетчерском мониторе можно также судить об экономике страны. Чем больше самолетов доверяют нашему воздушному пространству, чем больше бортов просят разрешения на посадку, тем лучше. Еще несколько лет назад транзитные борта не скрывали недоверия, попадая в наше воздушное пространство. Сейчас, входя в него, достаточно услышать: "Борт идентифицирован" и будь уверен - проведут надежно, самым удобным маршрутом. Теперь уже многие признаются, что спрямления и европейские стандарты, на которые мы перешли, сделали белорусское небо куда более удобным, чем окрестные трассы. Наш аэропорт строился в последние годы Союза. У него поистине колоссальные мощности: пропускная способность всех шести накопителей - больше 5 миллионов человек в год. То есть каждый второй житель нашей страны непременно должен куда-то слетать. Хотя бы раз в год. Но в таком режиме аэропорту поработать так никогда и не довелось. Совсем скоро, уже в конце мая, у "Белавиа" появится еще один комфортабельный и надежный "Боинг 737-500". Новые возможности. Новые пассажиры. И - надежды. А надежды - они в небе быстрее сбываются. Ведь их там лучше слышат...

Вообще-то здесь никакой романтики. Самолет - чаще всего просто "борт". У диспетчеров он всегда с национальностью: поляк, австриец, немец. В небе над Беларусью - настоящий интернационал. Эту "пятую графу" здесь не упразднят никогда - она определяется страной приписки.