Семен (имя по его просьбе изменено) — один из немногих собеседников в социальных сетях, который решился на встречу с журналистом, чтобы поведать о том, как меркантильные интересы супругов порой оказываются намного сильнее моральных принципов. Он пришел вместе с семилетним сыном Ромкой. Лариса, жена Семена и мама мальчика, во время второй беременности несколько месяцев жила вдали от дома, чтобы прятать от любопытных глаз свой растущий живот. Сыну говорили, что она уехала по работе, и за долгие недели ожидания Ромка очень сблизился с отцом. Сейчас они стараются все свободное время проводить вместе, лишь изредка посвящая жену и мать в свои мужские интересы.
— Понятное дело, все решили деньги, — не скрывает Семен. — Мы с Ларой жили в небольшом городке, в одной квартире с моими родителями. При всем желании насобирать денег на строительство своей хаты не могли: она работала в поликлинике, я — инженер.
В “заначке” еще со свадьбы лежало пять тысяч “зеленых”, договорились, что это неприкосновенная сумма, на черный день. В выходные подрабатывал — делал ремонты. Не сказать, чтобы мы голодали — три зарплаты (наши с Ларой и моей матери) и пенсия отца, но и не шиковали. Только вот ютиться в одной комнате втроем надоело. А тут сестра жены рассказала, что ее бывшая одноклассница выносила для какой-то семьи из России ребенка и заработала 12 тысяч баксов! Помню, у Ларисы даже глаза загорелись. Да и я, признаться, стал прикидывать, что можно было бы купить на такие деньги. Стали детально изучать вопрос, прочитали много статей в интернете на эту тему. Даже решили тайком от моих родителей дать объявление в сети. Есть специальные агентства по подбору суррогатных матерей, но сначала мы туда не обращались, просто чатились на разных форумах. Вроде как в шутку. Однако, когда завязалась переписка с семейной парой из Москвы, крепко задумались. Надо было решать. Если честно, мы хотели попробовать провернуть все это дело в России, ведь там можно заработать в 1,5—2 раза больше. Но москвичи настаивали на нашей стране: им-то это намного дешевле выходило. Кроме того, в России женщина, родившая ребенка, будет считаться его матерью до тех пор, пока не напишет официальный отказ. Да и наши “заказчики” сказали, что их знакомые так прокололись: женщина, которая вынашивала их ребенка, отказалась его отдавать. И никому ничего не докажешь — таков закон.
В Беларуси же в договоре все строго: дело суррогатной матери — выносить и родить ребенка, после этого он официально для нее чужой, у него есть законные родители.
Суррогатной матерью в Беларуси может стать только замужняя женщина в возрасте от 20 до 35 лет, имеющая хотя бы одного ребенка. Кроме того, у нее не должно быть никаких медицинских противопоказаний. Еще одно обязательное условие — кристально чистая биография: ее никогда не лишали дееспособности, а также родительских прав, не отстраняли от обязанностей опекуна, не осуждали за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления, она не может являться подозреваемой или обвиняемой по уголовному делу.Семен подробно рассказывал о том, как проходила переписка с “заказчиками”, как обе семьи обменивались фотографиями, обговаривали все нюансы предстоящего события. Причем своими планами Семен не делился ни с кем, даже со своими родителями. Помалкивала и Лариса. Оба увлеченно торговались: во время бесед выяснилось, что “заказчики” — люди довольно зажиточные.
— Для них невелика разница заплатить десять или двадцать тысяч, а для нас с Ларисой это целое состояние! — эмоционально объясняет Семен, явно рассчитывая на мое понимание. — Они дважды приезжали в Минск, мы встречались, спорили, с чем-то соглашались. Перед заключением договора Лариса столько анализов сдавала — неделю из поликлиники не вылезала. По законодательству вынашивать беременность и сопровождать ее нужно в нашей стране. ЭКО жене тоже здесь делали. Подсаживали несколько эмбрионов, но прижился только один. Следующие три месяца я с нее пылинки сдувал, а потом генетические родители ребенка сняли ей квартиру в Минске, где она и дохаживала свой срок. Я к ней нечасто ездил, а она рассказывала, что по улицам с замиранием сердца ходила — боялась знакомых встретить. Питалась и одевалась за счет “заказчиков”, все лекарства оплачивали тоже они.
Сказалось ли как-то пережитое на отношениях супругов? Мой собеседник пожимает плечами:
— В договоре был еще один пункт: никаких интимных отношений во время вынашивания ребенка. Что поделать, пришлось девять месяцев воздерживаться. Хотя большой проблемы для меня это не составило, поскольку мы и прежде жили с женой и ребенком в одной комнате. Какой уж тут интим?.. А в целом — все нормально. Разве что жена очень скучала по сыну, когда жила в Минске.
После того, как “суррогатная” эпопея, осчастливившая сразу две семьи, осталась в прошлом, Семен и Лариса решили перебраться в областной центр. Уговорили и родителей. Продали “двушку”, добавили заработанные Ларисой 15 тысяч долларов и отложенные на “черный день” 5 тысяч — как раз хватило на трехкомнатную в новостройке. На пятерых человек — почти 80 квадратных метров вместо прежних 40. Семен уверен, что игра стоила свеч:
— Я, наверное, согласился бы еще раз провернуть такое дело. Ведь Ромка подрастет, и ему надо будет в университет поступать. А вдруг на бюджет не пройдет? Да и машину давно пора поменять. Однако Лара — ни в какую! Говорит, хочешь вынашивать детей за деньги — на здоровье, но только в своем животе...
Нотариус минского городского нотариального округа Валентина Стрех напоминает, что возможность заключать договоры о суррогатном материнстве появилась в Беларуси в 2006 году, когда в Кодекс о браке и семье внесли новую статью. Но два года после этого дело не сдвигалось с мертвой точки: первый договор она заключила только в 2008-м. Затем было время, когда подписывала в среднем по два договора в месяц. Пик пришелся на 2014 год. А вот сейчас наблюдается резкий спад: в 2018-м — всего пять договоров.
— Что входит в обязанности генетических родителей и кто чаще всего выступает в их роли?
— Отвечу сразу на второй вопрос: больше всего договоров мы подписываем с россиянами. На втором месте — соотечественники, потом идут украинцы и жители Казахстана.
Что касается обязанностей, прежде всего это расходы на проживание, питание, все платные медицинские процедуры в период вынашивания ребенка, родов, а также в течение месяца после них. На эти цели предусматривается определенное ежемесячное пособие. Биологические родители компенсируют суррогатной маме и затраты на приобретение одежды для беременных — по предъявлению чека. В отдельном пункте оговаривается место жительства в период вынашивания ребенка, поскольку многие суррогатные мамы и их мужья опасаются реакции родственников, соседей.
— Как ведут себя мужья будущих суррогатных мам в процессе заключения договора? Охотно ли идут на условия “заказчиков”?
— За всю мою десятилетнюю практику я могу вспомнить только один случай, когда муж клиентки отказался давать согласие на заключение договора суррогатного материнства. Мотивы его поступка мне неизвестны. В остальном я не замечала какого-то волнения, нервных эмоций. Мужчины сдержанны, сосредоточены, относятся к этому событию как к обычной сделке.
В ТЕМУ
ИЗ ОТКРОВЕНИЙ НА ИНТЕРНЕТ-ФОРУМАХ
“Жена выносила дочку для семьи украинцев. Это была ее идея: у нас лежачая бабушка, на лекарства для нее уходит прорва денег, для себя и пожить не успеваем. Я сначала бесился, потом затих: все равно такую сумму сам заработать не смогу”.
“Самое тяжелое время было, когда ребенок у нее внутри начал шевелиться. Она обнимала живот, плакала. А у меня волосы на голове вставали дыбом: вдруг не захочет отдавать биологическим родителям, тогда все заработанные деньги на адвокатов потратим”.
“А мы после всего пережитого разошлись с женой. Вообще жизнь не заладилась. У бывшей супруги своя правда. Помню, кричала: “Чем ты лучше сутенера, если телом жены торгуешь?” Для нас обоих это стало слишком большим унижением отношений”.
“Вынашивание чужого ребенка оказалось для нашей семьи единственным способом обзавестись своим жильем. Устали скитаться сначала по общагам, потом по съемным квартирам. Сейчас живем в однокомнатной в Минске — до этой истории с суррогатным материнством о таком и мечтать не могли!”
“Мы с супругой таким образом собрали средства на операцию для ее мамы. Тяжело ли было? Морально — да. Нас не так воспитали, чтобы воспринимать подобное как обыденную вещь”.
konopelko@sb.by
