В Италии (а это, между прочим, третья экономика еврозоны) почти половина населения убеждена, что евро не сулит ей ничего хорошего. Мол, цены выросли, зарплаты остались прежними, а безработица не устает бить рекорды. В обществе все чаще вспоминают родную лиру и с все большим интересом поглядывают на общественно–политическое движение «Пять звезд». Его основатель, известный блогер и сатирик Беппе Грилло, как политик до поры до времени звезд с неба не хватал. Но теперь у него появился великолепный шанс отличиться, вытащив из рукава свой главный козырь — обещание в случае прихода к власти провести референдум о выходе страны из еврозоны.
Поддержка единой валюты слабеет в Греции, Испании и даже во Франции. Лидер французского «Национального фронта» Марин Ле Пен объявила о готовности вернуть франк, если сограждане этой весной доверят ей президентство. «Евро — это политическое оружие, лишающее страну суверенитета, и мощный инструмент, используемый Германией в осуществлении постоянного валютного демпинга», — лаконично аргументировала свою позицию Марин Ле Пен.
А ведь в свое время именно Франция настояла на том, чтобы общей валютой экономически связать Германию с другими странами и тем самым лишить немцев всяких возможностей проводить индивидуальную политику, не считаясь с мнением остальной Европы. Похоже, в Париже крупно просчитались, поставив телегу впереди лошади. Введение евро послужило дополнительным допингом для хорошо отлаженной немецкой индустрии, открыло для нее дополнительные рынки. В Германию стали перетекать капиталы из банковских систем более слабых стран.
Вырисовывается любопытная картина. Страны Южной Европы попросту не поспевают за экономически более развитым Севером, отдав ему пальму первенства в финансовых делах. «Сокращайте расходы и умерьте свои аппетиты!» — советуют более богатые и расчетливые немцы итальянцам, французам, португальцам, испанцам, грекам. Возмущенные такой несправедливостью, «южане», наоборот, настаивают на эмиссии и увеличении госрасходов в надежде подтянуть экономику за счет роста внутреннего спроса. В итоге в Брюсселе вынуждены финансировать перманентные дефициты отстающих членов еврозоны за счет той же Германии, а вместе с ней Нидерландов, Австрии, Финляндии. В этом дисбалансе, собственно, и заключается главная проблема еврозоны. Двойного пара в этот котел «поддают» антимиграционные настроения в обществе. Неудивительно, что среди голландцев также набирает силу ультраправая «Партия свободы» Герта Вилдерса, который идет на мартовские выборы под лозунгом «вернуть Нидерланды своему народу». Распад еврозоны, если он все же произойдет, объективно грозит стать началом конца Европейского союза. Однако стартовый выстрел в таком случае прозвучит все же не в Италии и не во Франции. Самым слабым звеном в этой цепи остается Греция, о которой многие, наверное, уже успели подзабыть, но проблемы которой никуда не исчезли.
За шесть лет Афинам трижды оказывали многомиллиардную помощь. Сейчас обсуждается возможность выделения четвертого транша на 86 миллиардов евро. Взамен от греков требуют еще туже затянуть пояса и выйти в 2018 году на 3,5 процента профицита бюджета. В конечном итоге деньги, скорее всего, Афины получат, но легче им от этого не станет...
Впрочем, вероятнее всего, еврозона все–таки переживет надвигающийся шторм, и валютный союз в обозримом будущем сохранится. Однако сторонникам европейской централизации подан недвусмысленный сигнал: дальше так продолжаться не может. Единая Европа на перепутье, и без укрепления ее базовых ценностей, восстановления доверия к общим институтам и укрепления взаимной ответственности будущее общеевропейского проекта под большим вопросом. Собственно, в Брюсселе это уже понимают. Отсюда и недавнее решение Европарламента о создании единого Министерства финансов ЕС. Окажется ли эта мера первым шагом на пути к выздоровлению или загонит проблему вглубь? Поживем — увидим.
