Новые партнеры ЕС испытывают трудности в контексте западной экономики

Беларусь должна быть в Европе… А она где находится? Восточно-Европейская геологическая платформа никуда не двигалась с незапамятных времен. И в последнее время сейсмической активности не проявляла. Ошибочка вышла? Вы имели в виду Евросоюз? Тогда не надо путать географию, политику и экономику. Две последние величины изменяются, конечно, шустрее, чем земная кора, но при резких колебаниях неудержимо отвечают вулканическим социальным извержением. Некогда советские Польша, Болгария, Венгрия, Прибалтика «влезли» в буржуазную семью. Стучатся в ворота ЕС Молдова и Украина. Правда, Турция стоит перед порогом несколько десятилетий. Зачем нам идти за ними? И в восхищении после искрометной туристической поездки, держа глянцевые рекламные открытки, оформлять постоянное гражданство?!

И новым, и потенциальным членам ЕС крещение западной экономикой проходит через глубокие социальные страдания. Даже раскол в обществе. В Украине он вылился в масштабное кровопролитие: промышленный юго-восток страны осознает, что в Европе его ждут банкротство и нищета в ближайшие десятилетия, западные регионы наладили плотное, хотя и противоречивое приграничное сообщение, и для его расширения мечтают лишь об открытии границ и ликвидации виз.


Небольшие компактные государства тоже не застрахованы от социальной канонады при резких поворотах на трассе геоэкономики. Недавно довелось побывать в Молдове. Мягко выражаясь, очень небогатая страна. Поколение «45+» с ностальгией вспоминает былые советские времена, когда в офисах местных сельхозхозяйств толпились снабженцы со всех уголков огромной страны. Ехали за виноградом, сливами, яблоками, виноматериалами, коньячными спиртами… Говорят, иной раз без взятки местным директорам заезжему зауральскому покупателю и контракт заключить было нереально. Небольшая аграрная республика процветала. Нынче из-за переговоров с Европой российский рынок закрылся. Производство вина и фруктов снизилось в 4—5 раз. Сельские жители из-за хронической безработицы постепенно переходят на натуральное хозяйство. В городах «хлебные места» попадаются — сотрудникам компаний с импортным капиталом платят неплохо, но вакансий на порядки меньше соискателей. Огромные инвестиции с Запада в страну так и не потекли. Новая промышленность не появилась, за исключением нескольких небольших заводиков. Старики жалуются, но молодежь рукоплещет европейскому направлению. Многие студенты уже ходят с румынскими паспортами, учатся за границей, наиболее толковые там остаются работать. На родину наезжают только в гости, и возвращаться туда не намерены. Один крупный бизнесмен в разговоре заметил: гражданским сердцем он не против Европы, но коммерческим разумом — в Евразийском союзе. Если столько противоречий кроется в одном человеке, что уж говорить про общество в целом?

Экономика — не веретено, поворачивается неспешно. Кооперационные связи, рынки сбыта, межгосударственные договоры о взаимных преференциях нарабатываются десятилетиями. Восхищаться успехами каких-то регионов никому не запрещено в научных целях, но только сунешься со своими товарами, включается правило трех «н»: никто никого нигде… не ждет. Даже региональные потребители «распилены» на глобальном уровне. Протиснуться новичку сложно, долго и дорого. Японские корпорации в прошлом веке, когда просачивались на европейский рынок, первую прибыль от экспорта планировали получить через 15—20 лет. Благо деньги для «длинного забега» имелись. А если щедрых инвестиций нет? Тогда-то и возникает раскол в обществе. Мобильная, пассионарная молодежь как рыба в воде чувствует себя в эпоху перемен. Для нее это не испытание, а новые возможности. Большинство представителей старшего поколения на новые реалии переходит с трудом. Такой же разрыв происходит и в экономике: сталкивают интересы компаний, ориентированных на различные рынки. И коммерческое противостояние является хорошей подпоркой социальным разногласиям.

Конечно, чтобы успеть за изменчивым миром, стоять на месте противопоказано. Но и мчаться сломя голову по незнакомым дорогам опасно. Можно удачно проскочить ухабы, можно свернуть шею. По кочкам скакать не запрещено: риск — дело благородное, пузырится шампанским. Но он обязан быть осознанным, да и «каскадеры» подготовленными. Реально, а не вербальным обнаженным популизмом с лозунгом «бежим, там много вкусного». Прежде чем брать быстрый старт надо бы карту изучить, маршрут проложить, мосты прощупать… Идти надо и на Запад, и на Восток. Но спокойно, размеренным шагом, без излишней суеты, чтобы сердечко не надорвать. Кстати, монстры европейской экономики Франция и ФРГ экономически объединялись лет сорок. И в принципе довольны. А стремительно воссоединившаяся Германия и поныне трясется в социальных недомолвках: запад косо смотрит на восток из-за дополнительных налогов и процессов миграции, восток на запад, законно обвиняя его в разрушении своих ведущих предприятий и безработице. Шутка ли, четверть века прошло, а каждый пятый немец уже мечтает о возрождении Берлинской стены. Побрататься на ее развалинах оказалось намного проще, чем бесконфликтно соединить две разные экономические системы. Но такова парадигма жизни. И каждое общество должно вдумчиво решать: хочет ли оно в Европу? Или в Азию? Не путая туризм с эмиграцией.