Снос памятника освободителям в Риге как один из фрагментов кампании по избавлению от советского прошлого. Прессинг детской телевизионной академии за то, что ее воспитанники взяли интервью у Александра Лукашенко. Ежегодные марши эсэсовцев… Все это картинки из жизни Латвии. Той точки на карте, которую я когда-то полюбил. Куда стремился приехать хотя бы раз в год. Но, увы, наблюдая за тем, что сейчас происходит в этой стране, с горечью могу констатировать: латышей (не всех, конечно, но многих) можно сравнить с иванами (иварами, имантсами, гунарами), не помнящими родства. Даже больше. Пытающимися отречься от истории. Той самой, что должна стучать в их сердца…
Мемориал на месте Саласпилсского концлагеря в Латвии.1980‑й. Я окончил школу и поступил в институт. Родители решили сделать подарок новоиспеченному студенту и отправили меня в Ригу. К маминой подруге Ольге Медведевой, директору Рижского дома моделей. По тем временам при упоминании этой фабрики моды сердца многих начинали трепетать. Ну как же, почти Запад. Сплошной гламур и никакого совка. Издаваемые Домом моделей журналы для простого обывателя были недоступны так же, как Playboy. Поэтому я настраивался на расслабляющий отдых. Концерты органной музыки в Домском соборе (куда билеты просто так достать было невозможно), неспешные прогулки по узким улочкам старой Риги, кофе с рижским бальзамом, поездки в Юрмалу с пикниками на взморье... Все это было. Но тетя Оля начала мой рижский «отдых» с того, что посадила в машину и повезла за город. Остановились мы, проехав километров 20, у неизвестного для меня на тот момент мемориального комплекса и вышли из авто. Мамина подруга сказала как отрезала:
— На этом месте во время войны был концлагерь Саласпилс. Здесь убивали детей. Смотри и запоминай!Не знаю, то ли слова эти на меня так подействовали, то ли аура такая была у того страшного места, но за время экскурсии по бывшему концентрационному лагерю я не смог вымолвить ни слова. Просто смотрел. И запоминал. Запомнить такое просто — потому что забыть невозможно.
…Вот огромная — длиной 100 метров и высотой 12,5 метра — приподнятая под углом бетонная стена. Это символ границы жизни и смерти. Здесь когда-то были заграждение и ворота. Через них в концлагерь вошли тысячи людей. На свободу вышли только десятки. На стене начертано: «За этими воротами стонет земля».
Дорога смерти… Бетонная плита, словно пробитая пулями. И надпись: «Здесь шли дорогой смерти непокоренные. Сколько недосказанных слов, сколько непрожитых лет оборвано пулей!»
Вот здесь когда-то была виселица. На ней казнили тех, кого присылали в Саласпилс на уничтожение. Тела до следующей казни оставляли в петле — для устрашения пока еще живых. На мемориальном камне, который стоит на месте виселицы, читаю: «Здесь людей казнили за то, что они были невиновны... Здесь людей казнили за то, что каждый из них был человеком и любил Родину...»
Самое страшное место — детский барак. Сюда привозили малышей из Беларуси, а также Псковской, Калининской и Ленинградской областей. Официально назывался этот барак лагерем трудового воспитания.
На самом деле это был банк крови для гитлеровских госпиталей. И место проведения изуверских экспериментов. Содержались здесь двух- и трехлетки. Даже груднички. Более чем за три года существования концентрационного лагеря было выкачано три с половиной тысячи литров детской крови.В большинстве случаев ее брали до тех пор, пока ребенок не умирал. Совсем обессиленных, практически умирающих детей уносили из барака — чтобы сжечь в лагерной печи либо убить и бросить в общую могилу. У оставшихся продолжали производить забор крови, снова и снова. Еще на детях в Саласпилсе испытывали всевозможные яды, добавляя малышам в пищу мышьяк, делая им смертельные инъекции. Некоторым подопытным фашистские изверги ампутировали конечности. Известно, что в лагере Саласпилс погибло 7000 маленьких доноров.
…Не могу спокойно вспоминать тот мемориал. Пишу эти строки — перед глазами всплывает увиденное и наворачиваются слезы. Эту боль не заглушить.
Есть у меня в Риге знакомая. Позвонил ей узнать, не попал ли еще мемориал в Саласпилсе под программу борьбы с советским прошлым. Татьяна говорит, что нет. Там по-прежнему — как правило, 9 Мая — проходят торжественные мероприятия. Правда, организаторами являются оппозиционные партии. А вот официальная власть — это отдельная песня.
Когда у руля страны стояла Вайра Вике-Фрейберга, она приехала в Саласпилс, посмотрела по сторонам и вынесла вердикт: «Здесь не было концлагеря. Речь можно вести об обычном трудовом лагере».
Если честно, после таких слов хочется выругаться матом. А еще — набить морду. Можете меня осуждать.
P.S. Здравомыслящие латыши говорят: если у кого-нибудь поднимется рука на Саласпилс — Латвия взорвется. Так не позволяйте вскидывать руки в нацистском приветствии тем, кто хоронит под обломками своей скудной памяти историю человечества!
