Евгений Чалышев учится на следователя, пишет песни на стихи Ларисы Рубальской и собирается на «Новую волну–2006»Тем, кто хоть немного интересуется белорусским шоу–бизнесом, музыканта Евгения Чалышева представлять не нужно. Его группа «Харлi» — один из немногих «очагов» не карамельной попсы, а чего–то в меру альтернативного и живого.
В музыкальном арсенале коллектива — поп, фолк, рок, диско. Чистая эклектика. Впервые громко группа заявила о себе на «Золотом шлягере–2003», где получила первую премию имени В.Г.Мулявина в номинации «ВИА» и приз зрительских симпатий. Песни Чалышева «Танцы на палянцы», «Наварыла бабуля ежы», «Снежань» вдохнули новую жизнь в жанр национальной лирики.
«Харлi» поют только «живьем». И это знают все. На абсурдный вопрос: «Извините, вы бы могли выступить под фонограмму?» — им приходится отвечать жестко: «Смотря за сколько...» Все перевернуто в наше время с ног на голову. Поэтому чтобы защитить себя и свои интересы, нашим звездам приходится самим изучать... например, уголовное право. Летом Чалышев станет дипломированным юристом.
«Вы имеете право хранить молчание...»
— Зачем тебе понадобилось юридическое образование?
— Карьера артиста сопряжена с подписанием множества всяких договоров. В 1999 году я как–то подписал контракт с местным представительством фирмы «Союз» — «Бульба рекордс». Грубо говоря, меня тогда просто обманули. Контракт оказался нелегитимным. Это был первый камень, брошенный в меня. По совету друзей пошел учиться.
— Следователем будешь?
— Да. Могу и следователем. У нас после окончания института по желанию выпускников есть распределение в ФСБ. Только заявление написать нужно. 12 тысяч российских рублей зарплата. 400 долларов. Немного для Москвы. А до этого я окончил Институт современных знаний. По образованию я преподаватель музыки и артист эстрады. Учился у Валерия Дайнеко. Во время учебы съездил на практику на «Славянский базар». Работал в службе «встречи и отправки» — встречал и расселял звезд: Витаса, Бабкину, Леонтьева...
— Не разочаровался в закулисной жизни?
— Нет. На тот момент я чувствовал некую потребность в этом мире.
— С Дайнеко продолжаешь общаться?
— Конечно. У нас, например, возник новый англо–французский проект «THE PROJECT». Дайнеко его оценил. Сказал, что понравилось. А его мнение является для меня авторитетным. Он сказал, что мой вокал там похож на Marc’a Anthony. Я, кстати, собираюсь во второй раз участвовать в «Новой волне». В апреле состоится полуфинал. Одна из песен, которую готовлю, — из репертуара Anthony.
«Все, что вы скажете, может быть использовано...»
— Сегодня появилось много передач о музыке, а звезды остались те же. У нас проскальзывают образцы очень примитивных проектов. Например, «Мерри Поппинс». Это мое мнение. Я его никому не навязываю. Вообще, молодым исполнителям тяжело пробиться. Я приезжаю на каждый концерт и вижу одних и тех же людей. Пример — недавняя «Песня года».
— С радиостанциями проще?
— Многие люди, в руках которых находятся радиостанции, в музыкальном плане некомпетентны. Такое ощущение, что в личной фонотеке у них три диска — «A–ha», «Любэ» и Екатерина Шаврина. Исходя из этих данных, у них и сформировался музыкальный вкус. Они не знают элементарного, что такое мажор или минор. Мы недавно записали песню начинающей звезде. На мой взгляд, песня действительно удалась. Говорю так не потому, что я — автор. Все радиостанции взяли, а минское «Русское радио» — нет. Неформат! В связи с чем? Записана идеально, мелодия приятная. Зато есть авторы, которые попадают на «Русское радио» автоматически. В общем, против мнения людей, определяющих загадочный формат на радио и на телевидении, артист, как правило, ничего не в силах сделать.
— Авторам сегодня хорошо платят?
— Нет, это незначительные суммы.
— В сравнении с чем?
— С мировыми расценками.
— А мне кажется, даже с гонорарами Ларисы Рубальской...
— Я тебе сейчас расскажу про Рубальскую. Я написал с ней вместе три песни. Будет петь Саша Попов. Он приехал ко мне с десятью ее текстами, говорит: «Вот, такая «тема». Надо музыку написать». Мы позвонили ей, чтобы уточнить: «Лариса Алексеевна, ничего, если подправим пару строк?» Она ответила: «Да–да, только покажите потом мне...»
— Править саму Рубальскую... Ничего святого. Автора песен «Напрасные слова», «Угонщица», «Виноват я, виноват», «Странная женщина». Эпоха на эстраде, сравнимая разве что с Леонидом Дербеневым и Ильей Резником. И она легко пошла на контакт с вами?
— Да. Сказала: «Попробуйте...» Когда прослушала «рыбу», музыкальный набросок, то сказала: «Спасибо. Я все слышу, больше ничего не надо — записывайте песню».
«Вы имеете право
на телефонный звонок»
— А какое у тебя вообще впечатление от Москвы?
— Там не надо ничего бояться. Нужно стучаться во все двери. Где–нибудь да откроют. Жалко, что диски молодых исполнителей оказываются в мусорном ведре сразу. Их даже не слушают. Ты послушай сначала, а потом выбрасывай. Самый неприятный разговор был с Игорем Матвиенко. Я позвонил ему и сказал: «Игорь Станиславович, здравствуйте. Я из Минска. Когда бы я мог принести вам свой диск, чтобы вы его послушали?» А он мне: «Да вы знаете, сколько ко мне каждый день приезжает вас таких вот минских?» Я отвечаю: «Знаю, но вы послушайте, потом говорите». — «И дисков у меня сколько, знаешь?» — «Знаю...» В общем, не получился у нас разговор. Когда он начал хамить, я не выдержал и сказал: «Да идите вы, Игорь Станиславович...»
С Шуфутинским тоже смешно получилось. Пришел, там сидит секретарь. «Вы к кому?» — «К артисту вашему — Михаилу... э–э». А отчество и забыл. «Захаровичу?» — подсказывает секретарша. «Да, к нему. Вот диск. Там есть хорошая песня для него. Только я обязательно перезвоню вам через неделю, чтобы удостовериться, что ваш артист его послушал». А секретарша сквозь зубы: «Михаил Захарович в офисе бывает редко. Ничего не обещаю». Я не стал перезванивать. Диск, наверное, выбросили. Похожая история была и с Максом Фадеевым...
В Москве, знаешь, вообще идет своя жизнь. Все эти казино и клубы — «Метелица», «Голдан Пэлас»... И выступают там группа «Демо», Наталья Гулькина, Вадим Казаченко. Мы–то думаем, что они давно уже почили, а они как «чесали», так и «чешут». Но уже, слава Богу, не с такими сумасшедшими гонорарами, как были у них раньше.
— Нашим артистам все равно приходится о таком только мечтать?
— Я не могу сказать, что белорусский зритель и слушатель довольствуется музыкальной продукцией, которая очень уж сильно отличается в худшую сторону от московской. Наши артисты, может быть, потому, что их еще не так много, больше пробуют себя в различных музыкальных стилях и направлениях. Они стараются экспериментировать, и это хорошо.
