— Игорь Александрович, сначала давайте разберемся, какой бывает агрессия. Ведь одно дело — защищаться от нападения, другое — самому провоцировать конфликтные ситуации.
— Действительно, природа такого поведения неоднозначна. В психологии различают конструктивную и деструктивную агрессию. В первом случае она проявляется, когда мы хотим защитить свою жизнь, жизнь близких, честь, достоинство. Такой вид еще называют «инструментальная агрессия», поскольку человек использует насилие как инструмент защиты при явной ситуации угрозы. Существует принципиально другой подход — уход от проблемы, эскапизм. Как правило, этот подход неэффективен: сглаживание конфликта со временем приводит к его эскалации. Дети и подростки убегают из дома, из школы в том случае, когда чувствуют себя некомфортно в семейной или в ученической среде, когда близкие люди или одноклассники рассматриваются ими как угроза их комфортному существованию (речь идет о насилии, буллинге и т. д.). Но подобный протест часто заканчивается еще большими проблемами во взаимоотношениях с родителями и администрацией школ.
Деструктивная агрессия, как правило, возникает без явного наличия угрозы с внешней стороны. То есть мы говорим уже не о ситуационной агрессии, которая проявляется под воздействием обстоятельств, а скорее о личностной черте ребенка. Это называется «феномен оборонительного поведения» — дети воспринимают свое окружение, среду, в которой растут, а также посторонних людей как источник угрозы. Ощущают постоянную опасность унижения, оскорбления, физического наказания. Формируется установка: лучшая защита — это нападение. Такая своего рода упреждающая агрессия. Постепенно подобная враждебность к миру становится намеренной, целенаправленной и разрушительной.
— То есть у детей младшего возраста преобладает инструментальная агрессия?
— Чаще всего — да. Посторонние люди забрали игрушку, сверстники не приняли в свою команду на игровой площадке, родители отказались покупать шоколадку — ребенок может в ответ ударить, обозвать, ущипнуть, даже укусить обидчика. И это действительно нормальное явление. Но бывает, что такое поведение становится постоянным (чаще всего к 6—7 годам). И тогда уже формируется не агрессия, а агрессивность. Проще говоря, когда мама и папа осознают, что у них вырос драчливый ребенок, который использует стратегию нападения и манипулирования при каждом удобном случае, даже если есть возможность договориться и сгладить конфликт, — это уже повод насторожиться. И обратиться за помощью к психологу.
— Что посоветует специалист?
— Прежде всего — постараться выяснить, откуда «растут ноги» у проблемы. Злобный, гневливый ребенок — это всегда отражение своих родителей, плод модели отношений, заложенной в семье. Матерям и отцам необходимо ответить на вопрос: а что в их поведении, в их действиях вызывает агрессию сына или дочери? И постараться пересмотреть свои воспитательные подходы. Это еще только профилактика деструктивного поведения, отнюдь не его корректировка. Конечно, в запущенных случаях психолог обязательно должен поработать с ребенком. Но обязательно — при непосредственной помощи родителей. Это крайне важно, потому как невозможно скорректировать поведение мальчика или девочки, поменять мировоззрение и мировосприятие, а потом вернуть его или ее в ту же угрожающую среду, где ребенок и «впитал» все свои негативные эмоции. Хотите изменить к лучшему дочку или сына — меняйтесь сами. Меняйте свою тактику взаимодействия с ребенком. Тактику разрешения конфликтов. Меняйте всю стратегию воспитания. Когда ко мне на консультацию приходят семьи с проблемными детьми, мне хватает 1—2 занятий с такими ребятами, а вся остальная работа проводится с их мамами и папами. Потому что главная задача — создать дружелюбную, доверительную, спокойную, ненасильственную атмосферу дома. И сделать это могут только родители. Как только процесс запустится — у сына или у дочери больше не будет повода считать семью, отца с матерью, родной дом угрозой. Как следствие, исчезнет желание воспринимать все «в штыки» и проявлять насилие к знакомым и незнакомым людям.
— Какие ошибки в воспитании чаще всего приводят к тому, что ребенок становится агрессивным?
— Проблема в том, что методы воспитания, которые используются в семье, в детском садике, в школе, а затем уже в вузе, на работе, являются по своей сути насильственными. Они построены на принуждении, а не на убеждении. На доминировании старшего и подчинении младшего. На воздействии, а не на взаимодействии. Фриц Перлз, основатель гештальт-терапии, придумал такой термин для описания человеческих взаимоотношений: «собака сверху, собака снизу». В чем его суть? Самые честные и здоровые отношения получаются только в том случае, если оба партнера (речь идет не только о супругах, но также о друзьях, коллегах, родителях и детях, учителях и учениках) находятся на одной ступени, общаются из позиции «мы — двое равных». Равенство при этом не означает одинаковости. Именно уважительное отношение к партнеру приводит к комфортному общению, взаимному интересу и другим полезным вещам. К сожалению, в жизни мы чаще всего наблюдаем два положения — «собаки сверху» или «собаки снизу». В первом случае — типичное: «Я начальник, ты дурак». То есть доминирование. Во втором — принятие условий, подчинение: «Ты начальник, я дурак». Первый метод общения с младшим поколением в подавляющем большинстве случаев выбирают родители, которые предпочитают проживать за своих детей их же жизнь. Они всегда все знают лучше: как одеваться, с кем дружить, какую музыку слушать, какое получать образование, с кем встречаться. Даже когда ребенок вырастает, справляет совершеннолетие, доминирование отца или матери продолжается. При этом желания, мечты и планы сына или дочери вообще не берутся в расчет. Да что там — многие родители вообще не имеют представления о том, чем живут (или только хотят жить) их наследники. То есть насильственная система воспитания построена на том, что родители навязывают детям собственные потребности. Мне, как преподавателю, например, сразу видно, кто из студентов сознательно выбрал свою специальность, а за кого это сделали родители. Первые действительно учатся, активно участвуют в научной и общественной жизни вуза, серьезно готовятся к зачетам и экзаменам. Вторые — только имитируют бурную ученическую деятельность, отбывают повинность. Чтобы получить заветную «корочку» диплома, выполнить свой «долг» перед родителями и… наконец-то заняться тем, к чему они всегда стремились, но в чем их никто из близких не поддерживал. В результате вузы выпускают огромное количество специалистов, которые даже не планируют работать по специальности. В том числе и тех, кто отучился на платной основе. Уже потом мамы и папы восклицают: «Почему дети такие неблагодарные?» А за что, по сути, благодарить? За то, что жил, чувствовал, учился, любил по указке? За то, что тебя привели за руку «в тюрьму», где ты с грехом пополам «отсидел» пять лет, мечтая поскорее вырваться на свободу?
— Часто родители просто боятся, что сын или дочь по собственной глупости свернет не на ту дорожку. Все-таки взрослые лучше знают жизнь.
— Не без этого. Но нужно четко понимать, где грань между советом и приказом, между диалогом и монологом. Возьмите простейшую ситуацию с молодежной модой. Только ленивый из старшего поколения не критикует современные «дырявые» джинсы, напрочь забывая, что когда-то давно во времена его молодости точно так же не признавали женские брюки, стрижки «под битлов». Нынешние 40—50-летние наверняка забыли, как им доставалось опять-таки от их уже родителей за то, что слушали Rolling Stones, Nazareth, Pink Floyd, «Агату Кристи». А вспомните, сколько лет у нас боролись с граффитистами! Конфликт поколений, конфликт мировоззрений будет существовать всегда, но не надо отрицать и запрещать то, что важно для вашего ребенка. Нужно уметь слушать и слышать сына или дочь, проявлять внимание к тому, чем они живут и о чем думают. Причем чем раньше вы начнете это делать, тем лучше. Взаимодействие всегда начинается с уважительного интереса к личности другого человека. Пусть даже этот другой пока что ходит в детский сад.
Злобный, гневливый ребенок — это всегда отражение своих родителей, плод модели отношений, заложенной в семье. Матерям и отцам необходимо ответить на вопрос: а что в их поведении, в их действиях вызывает агрессию сына или дочери? И постараться пересмотреть свои воспитательные подходы. Хотите изменить к лучшему ребенка — меняйтесь сами
— Но ведь став, по сути, приятелем своему ребенку, можно утратить авторитет в его глазах.
— Только не путайте авторитарность и авторитет. Первый построен на страхе. Второй — на уважении. В семье, где присутствуют насилие, агрессия, презрение старших по отношению к младшим, ребенок рассуждает так: «Я сделаю, как говорит отец или мать, потому что у меня нет другого выхода, если не подчинюсь, будет только хуже». В семье, где имеет место взаимное уважение родителей и детей, сын или дочь рассуждают уже по-другому: «Я выполняю просьбу (не приказ!) человека, которого люблю и ценю. Я могу добровольно подчиниться его требованию, потому что он мудрый и он прав». Как говорится, почувствуйте разницу.
КСТАТИ
В последнее время психологи все больше интересуются феноменами поведения человека, которые имеют социально-генетическое происхождение. К одному из таких феноменов относится межпоколенная эстафета агрессивных и насильственных моделей поведения. Как установлено, передача такой эстафеты от одного поколения следующему осуществляется через трансляцию агрессии от родителей детям. Результаты многочисленных исследований показали: именно образец отношений и поведение матери и отца оказывают существенное влияние на обучение их сыновей и дочерей агрессивному поведению. Дети, видевшие проявления физического насилия в отношениях между собственными родителями, склонны воспроизводить подобные действия в общении с другими людьми — друзьями, коллегами, партнерами по браку и т. д. Получается, чтобы разорвать порочный круг насилия во всех сферах жизни, начать все равно нужно с семьи. Но чтобы принцип взаимодействия (а не воздействия) прочно вошел в наше мышление и мировоззрение, должно смениться не одно поколение людей.
konopelko@sb.by
