Дискуссии на экономическую тему (валюта, цены, банковские кредиты на жилье и т.д.) сегодня идут в разных аудиториях. Вообще говоря, ничего удивительного. Даже в Лондоне, Афинах, Нью–Йорке и Киеве люди горячо дискутируют прямо на улицах. Есть о чем поговорить... У нас тоже немало мнений, в основном они крутятся вокруг двух тезисов — продолжить привычный курс, обеспечивший нам полтора десятилетия спокойной жизни, или перейти к резким рыночным реформам и двинуться по целине.
Рыночные реформы — понятия очень многомерные, но их суть, по убеждению наиболее убежденных адептов, состоит примерно в следующем. Столкнувшись с экономическими вызовами, государство (министерства, ведомства, руководители регионов и т.д.) решительно уходит от всех видов руководства экономической деятельностью, переходит в роль статиста, оставив решения на абстрактные «рыночные механизмы». Тема эта не нова, в ее поддержку написаны мегатонны монографий, но есть и другая литература, хладнокровно констатирующая, что государства, которые в разные исторические периоды решались на эксперименты, как правило, сталкивались с несовместимыми для жизни проблемами и организованно отступали на старые позиции, ругая про себя и Мизеса, и Сороса. Самый свежий пример дают США, где после фактического крушения в 2008 году крупнейших банков правительство вынуждено было прочно взять управленческие вожжи в свои административные руки. В сегодняшних отчаявшихся Афинах о необходимости «повысить роль государства» говорят все — от веселого продавца кофе на набережной Халкидики до угрюмого министра финансов, которого и Саркози, и Меркель, и Обама хором пугают распадом еврозоны. Однако единого мнения, как достигнуть гармонии, нет ни в Афинах, ни даже в цветущем Риме, где еще нынешним летом никому ничего подобного не могло прийти в голову.
Все дело в том, что мировой экономический кризис никуда не делся. А коль он продолжается, да еще в таких экзотических формах, то перед каждым человеком и перед большинством стран встает вопрос:
— Что делать?
Давайте отвлечемся от макроэкономических схем и представим, как выходит из трудной ситуации не государство — обычный человек?
Он либо занимает деньги (хотя их надо потом отдавать!), либо продает что–то из имущества. И первый, и второй методы ненадежны, рискованны. Выходит, лучше всего, когда можно самому заработать и спокойно рассчитывать на свою зарплату. Индивидуально с этой проблемой способен справиться почти каждый здоровый человек, в случае чего он может поискать счастья и переменить профессию, место жительства и даже судьбу. У государства альтернатив меньше, государству в кризисное время приходится либо, как Греции, залезать в неоплатные долги, либо, как Беларуси, искать выход, исходя из расчета на собственные силы.
Оставим Грецию.
Что у нас?
На этой неделе острая полемика развернулась прямо в Доме Правительства. Совмин подготовил несколько документов, которые вызвали резкую критику. Медиа довольно подробно рассказали об этой коллизии, не стану повторяться. Скажу только, что вновь громко прозвучала тема «рынка» как единственной и неповторимой панацеи. Аргументы продвигающих свои взгляды в реальную жизнь руководящих экономистов суммированно выглядят очень прагматично. Эти люди совершенно искренне говорят:
— Все имеет свою цену, и эту цену нужно платить...
То есть бензин стоит гораздо больше доллара и потому хватит оглядываться на автовладельцев и церемониться — надо делать цену за литр реальной, как в Вильнюсе. Коммунальные услуги (за двухкомнатную квартиру, напр.) стоят зимой в районе 200 долларов — хватит носиться с «перекрестным субсидированием», пусть жильцы платят реальную цену и перестанут надеяться на государственные субсидии. В случае чего им придется, как в Риге, переселиться на окраины в «коммунальное жилье»... Хватит «удерживать» цены на хлеб — в действительности он стоит существенно дороже, чем в магазине. И так далее.
Рационально ответить этим экономистам трудно, поскольку они апеллируют цифрами и кое–где апробированной теорией. Возразить можно разве лишь наивным вопросом:
— А как вы, господа, считаете: может ли пожилой (–ая) горожанин (–ка), получающий (–ая) на свою пенсию чуть более (в эквиваленте) 100 долларов, сполна платить коммунальные «услуги»? Да и как справятся с моделируемой вами ситуацией многие трудоспособные граждане, имеющие лишь реально сложившуюся к сегодняшнему дню зарплату?
Думаю, что в ответ прозвучат, к сожалению, слишком известные и тоже опирающиеся на теорию аргументы. Их немного. Главный из них — необходимо все приватизировать, инвесторы заплатят в казну хорошие деньги, вот и весь выход. Спорить не буду, может, кое-что и заплатят, но ажиотажных очередей на покупку наших заводов и ферм я пока еще не встречал. Мрачные истории некогда гремевшего завода им. В.И.Ленина и других минских предприятий (список более чем обширный!) говорят, что некоторые инвесторы, похоже, рассматривают приобретенную госсобственность в одних случаях всего лишь как будущие перспективные площадки для застройки под загадочные «бизнес–центры» и казино. А в других — вспомним историю с «Юнимилком» — как площадку для вывоза сырья.
Но даже и это не главное. Пусть в меня кинут хоть сто камней, я убежден, что Правительство не имеет права соглашаться и тем более видеть единственный выход в приватизации стратегических объектов. Это прежде всего земля, которая не может быть разбазарена под коттеджи, потому что будет кормить наших потомков, а также жизнеобеспечивающие сферы: здравоохранение, образование, коммуникации.
Продать–то, конечно, можно все, но как бы завтра не оглядеться и не прослезиться...
Дискуссия на экономическую тему продолжается, это хорошо, пусть прозвучит как можно больше мнений, если они даже и такие романтические, как странноватая идея передать всю систему ЖКХ в чьи–то частные руки или пустить цены на все (даже билеты в баню) в свободное плавание. Искать рациональные выходы нужно всем вместе. Хотя, разумеется, одними словами и предложениями здесь не обойтись: мы многому научились за последние 15 лет и прежде всего умению без паники, но твердо и осмысленно преодолевать общие трудности.
Мы вправе ожидать от Правительства как свежих идей и смелости в их реализации, так и определенной осмотрительности, поскольку нельзя отрываться от почвы — любые реформы хороши, когда они благотворно действуют на цены и общий уровень жизни, а не становятся самоцелью и ставят человека в угол.
