«Это моя миссия — нести людям правду о войне». Записали воспоминания ветерана Михаила Шашкова

…Я с детства был жаворонком и любил вставать с восходом солнца, особенно летом, чтобы первым поприветствовать новый день. Так было и 22 июня 1941 года, в мой 15-й день рождения. Уже с утра было понятно, что день будет прекрасный: теплый, солнечный. Я шел своими протоптанными тропками, как вдруг услышал странный гул и, повернув голову, увидел в небе самолеты: сначала пролетела одна группа, за ней – вторая. Но на фюзеляже не было привычных красных звезд, вместо них – немецкие знаки, свастика. Я побежал будить отца, и он подтвердил мои самые страшные догадки: «Да, сынок, похоже, это война».

…В ту пору мы жили на Смоленщине, в  деревне Зальково у границы с Беларусью. Деревня стояла в стороне от больших дорог, поэтому фашисты дошли к нам не сразу. Только получали от них «весточки» в виде сброшенных листовок: «Встречайте освободителей от большевизма!» Когда они появились – два пикапа, два мотоцикла с колясками – вся деревня высыпала посмотреть: любопытно же! Один из непрошенных гостей вышел вперед и на ломанном русском стал пересказывать содержание листовок: что они освободители, что не дадут нас в обиду… Но в первый же день гитлеровцы показали, что их слова не стоят ровным счетом ничего. 

…Была у меня одноклассница: красавица, отличница, все мальчишки в классе были в нее влюблены. Смотрим: фашист тащит ее за собой, а мама, понимая, что он задумал, виснет на нем, не дает идти. Фриц думал недолго – взял пистолет и застрелил женщину на глазах у дочери. А несчастную 15-летнюю девочку потянул дальше. 

…Мы нашли ее ночью, на сеновале, всю истерзанную. Ее месяц выхаживали в больнице, но так и не привели в чувство: от пережитого ужаса она повредилась умом. Вот так фашисты уничтожили нашу красавицу и отличницу.

…В райцентре создали гетто. А среди местных пустили слух, что, если они добровольно сдадут все ценности, людей оставят в покое. И многие поверили и принесли все, что было. А людей все равно расстреляли – 800 человек за ночь. Изуверской операции фашисты дали романтическое название «Танго».
…Можете представить, какая ненависть жгла нас изнутри! Как хотелось нам, мальчишкам, поскорее взять в руки оружие и бить фашистов! Не было ни жалости к себе, ни страха смерти, ничего – только желание мстить!

…Сколько раз я ходил проситься на фронт. Но не брали – не было 18. Говорили: «Подрасти, малой. На твои годы беды еще хватит. Война – дело долгое, не на три недели». Но в итоге сжалились – взяли сыном полка: дали форму, научили держать ружье. Платил чем мог: выполнял любые поручения, разносил повестки, бежал звать офицеров, если их вызывал командир. А когда исполнилось 18, завели наконец красноармейскую книжку, вручили карабин: «Вот теперь ты, Миша, настоящий солдат!»

…После окончания украинской операции нас наконец-то отправили на 1-й Белорусский фронт. В пути мы радовались, шутили, что едем рассчитываться с фашистами, мол, они нам сильно задолжали. Нас, новоприбывших, ждали «покупатели» из числа военных. Мне сказали: «Будешь командовать пушкой!» Я, если честно, растерялся: «Я не слишком хорошо пушку знаю». – «Ничего, солдаты научат». И правда, солдаты провели такой ликбез, что за неделю научился и работать с пушкой, и командовать. Команда была интернациональная: два сибиряка, узбек, армянин и два белоруса – я и еще один огромный мужик, у которого (до сих пор помню!) стакан прятался в кулаке. Он сразу сказал: «Кто будет обижать командира, будет иметь дело со мной!» Не знаю, в этом ли дело, но ко мне сразу отнеслись хорошо, не подсмеивались, мол, молодой, неопытный. 

…Дальше был госпиталь в Каменец-Подольском и учебный полк по подготовке младших офицеров. Во время учебы я и узнал о Победе. Помню, что новость распространилась как молния: раз – и все знают! Город не спал трое суток – радовался: все пели, плясали, стреляли в воздух, обнимались с незнакомцами.

…Я же не рассказал вам про отца. А ведь он почти сразу ушел на фронт, защищал Москву. Во время одного из сражений был контужен и попал в плен, но, уже находясь на территории Польши, смог бежать. Шел ночами, а днем скрывался в стогах сена, заброшенных сараях, перебиваясь чем бог пошлет. Но дошел до Смоленщины. И, почти не побыв дома, снова ушел на фронт – только уже не в боевую часть, а в хозяйственную. Это большое счастье и везение: в нашей семье (а у меня было четыре сестры – две старшие и две младшие, а я посерединке) войну пережили все, все остались целы.

…После Победы продолжил воинскую службу. За 38 лет сменил 12 гарнизонов, исколесив весь Союз – от Львова до Новой Земли в Северном Ледовитом океане. Но конечным местом жительства выбрал Минск. 

…На пенсии написал и издал три автобиографические книги о войне. Хотел взяться за четвертую, но передумал, уж очень это тяжело. Процесс настолько тобой завладевает, что уже не помнишь, спал ты или не спал, кушал или не кушал. Выдыхаешь только когда закончишь. 

…Я богат: я отец четверых детей, у меня 19 внуков и правнуков. 

…Иногда говорят, мол, зачем парад – это же так дорого. Но я считаю: парад должен быть обязательно! Люди должны видеть освободителей. И тех, кто в случае чего встанет на их защиту, как когда-то это сделали мы.

СПРАВКА «ЗН»

Михаил Шашков награжден двумя орденами Отечественной войны I и II степени, медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в ВОВ 1941–1945 гг.». 

krupenkova@sb.by