Когда–то СССР в научном мире считался сверхдержавой: число актуальных исследований превосходило количество изысканий в Китае, Индии и Бразилии, вместе взятых. К сожалению, в последнее время научный потенциал — очень важный показатель, определяющий экономику, социальный уровень и обороноспособность каждой из постсоветских стран, уже не тот, что прежде. По данным американской компании Thomson Reyters, на долю России сейчас приходится всего 2,6% от общего объема мировой научной продукции. А вклад Индии — уже 2,9%, Китая — 8,4%... Да и у нас, надо признать, налицо серьезные проблемы, которые мешают двигать науку вперед.
Возьмем, например, такой вопрос, как подготовка научных кадров. Работая много лет в системе ВАК СССР и возглавляя научный совет по защите диссертаций, я хотел бы отметить одну особенность. Почти во всех авторефератах фигурирует слово «впервые» без уточнения, каков же он, уровень первенства. «Впервые» — это где? В мире? В стране? В городе? И хотя сейчас при защите диссертации члены ученого совета должны в процессе голосования дать ей оценку по пятибалльной шкале, нельзя исключить, что в дело в известной степени не будет примешан субъективизм.
А ведь важное понятие «новизна исследований», на мой взгляд, как раз и нужно детализировать! Несколько лет назад я предлагал критерии этой оценки. К примеру, среди работ прикладного характера 5 баллов нужно давать за создание технологий или образца, превосходящего мировой уровень; 4 балла — за технологию или образец мирового уровня; 3 балла — если они в целом соответствуют лучшим отечественным аналогам, а по главным параметрам — мировым, и т.д. В результате найдется не так уж много диссертаций, достойных высшей оценки. Но это будут те самые работы, которые выполнены с опережением мирового уровня. Достойные совершенно особого внимания и в отношении которых Государственный комитет по науке и технологиям в первую очередь будет изучать возможность дополнительного финансирования для их промышленного освоения и продвижения, в том числе за рубеж.
И здесь возникает еще один вопрос — о зарубежном патентовании найденных оригинальных решений. Да, оно требует соответствующего финансирования, но при этом открывает широкую дорогу для мирового признания. В теории. А на практике достаточно взглянуть на статистику изобретений НАН в течение последних лет. За пределы Беларуси для зарубежного патентования (включая Россию, Украину и Казахстан) было направлено всего... 6,5 — 7 процентов поданных заявок. Аналогичная ситуация и в России, где масштаб зарубежного патентования приблизился к уровню Люксембурга.
Невольно вспоминается собственный опыт прошлых десятилетий, когда мы с сотрудниками получали многочисленные патенты из США, Канады, Франции, Японии, Германии и т.д. Может быть, эти работы, выполненные на мировом уровне, и сейчас могли быть интересны и востребованны, перспективны и важны с точки зрения тиражирования оригинальных решений? А то ведь что получается: последние годы западные фирмы на все лады предлагают у нас проверять созданные ими приборы, фармакологические средства и т.п. Эти предложения, подкрепленные щедрым финансированием, начинают доминировать среди выполняемых научных разработок. В чем здесь новизна, наш творческий приоритет? И не пора ли изменить подходы, финансово поддержав оригинальные отечественные разработки — приборы и методики? Тогда из потока диссертационных работ «всплывут» на поверхность немногочисленные, но крайне ценные и новаторские идеи, достойно повышающие научный потенциал нашей страны и ждущие своего инвестора.
Я вспоминаю, как мой научный руководитель — академик В.В.Парин, создатель космической медицины, любил повторять: «Настоящая наука — это «езда в незнаемое»!» Сколько лет прошло, а его слова и сегодня сверхактуальны, когда речь идет о развитии передовой науки.
