“Наука не имеет национальных границ”

— Жорес Иванович, не так давно мы и подумать не могли, что народы Страны Советов окажутся гражданами разных государств. Как вы восприняли то, что произошло в Беловежской пуще?
— Убежден, что разрушение Советского Союза останется самой большой трагедией ХХ века. В наших странах от этого выиграла небольшая кучка партократов-плутократов и национальные элиты, возглавившие созданные на основе союзных республик новые государства. Подавляющее большинство населения оказалось обмануто и сегодня влачит жалкое существование, еле сводя концы с концами.
Единственное исключение — моя родная Беларусь. Там нет проблем на национальной почве, между русскоязычным населением и так называемой титульной нацией, как, например, в прибалтийских республиках. В многонациональной белорусской семье все живут в мире и согласии. Беларусь — хороший пример для всех бывших союзных республик.
Я туда часто езжу. Там живет мой народ, я люблю Беларусь. Часто бываю на международных конференциях, совещаниях. В октябре прошлого года Генеральный директор ЮНЕСКО пригласил меня в качестве гостя на круглый стол министров науки и образования всех стран мира. Его вторым гостем был советник Джорджа Буша по науке Джон Марбургер-третий. Он физик и толковый специалист. Думаю, что научная политика в США более-менее правильная, в том числе и потому, что у американского президента высококвалифицированные советники по науке.
Мы с Джоном сидели рядом, выступали друг за другом, и он постоянно меня цитировал. В беседе я сказал ему о том, что, по моему мнению, Америка зря выбрасывает миллионы долларов на выборы в Беларуси. Белорусы все равно выберут Александра Лукашенко. И добавил, что, на мой взгляд, из всех постсоветских республик стандартам Европейского союза удовлетворяет в первую очередь именно Республика Беларусь. А ей, думаю, повезло, что в это трудное время у нее оказался такой лидер.
— Недавно вышло второе издание вашей книги “Наука и общество”. Есть ли в ней воспоминания о родине?
— Моим детским и юношеским годам, в том числе в родной для меня Беларуси, я посвятил шесть глав. Позволю себе кое-что процитировать. В дореволюционной энциклопедии было написано, что белорусы — самые бедные среди всех русских. В то время люди действительно жили очень бедно. Я знаю это по рассказам родителей. У мамы было шесть сестер, у папы — два брата и сестра. От своей коровы дети пили только снятое молоко, потому что сливки и масло шли на продажу. Обувь и одежда переходили от старших к младшим. Купить каждому было не на что.
Мама училась в Министерском училище и окончила его только потому, что способную девочку заметил местный учитель и добился для нее бесплатного обучения. Папа окончил три класса городского четырехклассного училища по той же причине. Нынешняя молодежь этого уже не знает.
За годы советской власти Беларусь стала одной из самых богатых республик СССР. Я помню, как в середине 80-х, когда во многих республиках были пустые прилавки, в Минске магазины выглядели как в лучших западных столицах. Но процветала не только экономика. Развивались белорусская литература, искусство. Слава “белорусского МХАТа” — академического театра имени Янки Купалы — гремела по всей стране.
Характерная для республики черта: национальных проблем в ней не было даже тогда, когда национализм — не патриотизм, в основе которого лежит гордость за свою нацию — стал расцветать бурным цветом практически во всех бывших союзных республиках. Слов “титульная нация” в Беларуси я никогда не слышал. Там два государственных языка. В книге лекций Александра Григорьевича в Белорусском университете, которую он мне прислал, я прочитал, что один из студентов спросил его, почему в Беларуси, суверенном государстве, два государственных языка. Президент ответил так: “Мы очень долго жили вместе, за эти долгие годы мы, белорусы, внесли очень много в русский язык. Это наше общее богатство, и терять его нам ни в коем случае нельзя”. Отвечая на вопрос о языке, Александр Лукашенко, думаю, ответил на самый главный для бывших народов СССР вопрос: мы долгое время жили вместе, были дружной семьей и многое нажили. Терять наше общее богатство никоим образом нельзя.
И Беларусь, думаю, показывает всем прекрасный пример: в очень тяжелых, сложных условиях — социально-политические структуры наших государств различны — идет к строительству Союзного государства. В то время как США и ЕС всячески пытаются этому помешать.
— Жорес Иванович, что вы можете сказать о научном сотрудничестве двух стран? Существуют ли какие-нибудь барьеры между белорусскими и российскими учеными?
— Научные работники — интернационалисты по своей природе, поэтому между нами нет границ. В 1960 году, например, я впервые участвовал в международной конференции по физике полупроводников, проходившей в Праге, было мне тогда 30 лет. На заключительном заседании выступил Джон Бардин, один из самых выдающихся физиков в нашей области, единственный ученый в истории мировой науки, получивший две Нобелевские премии по физике. Его слова я помню почти 50 лет: “То, что наука не имеет национальных границ, хорошо знают ученые, но нужно постоянно об этом говорить широкой публике. Физика полупроводников создана благодаря выдающимся исследованиям Френкеля и Иоффе из Советского Союза, Вигнера и Шотке из Германии, Мотта и Вильсона из Великобритании”.
Когда он назвал имена моих соотечественников — Френкеля и Иоффе, я испытал чувство гордости за свою Родину. Между нами и учеными Запада и тогда не было границ. Тем более нет их между учеными России и Беларуси. Для нас весь мир — единое научное пространство. Настоящий ученый стремится довести результаты, которые он получил, до сведения всей научной общественности. И там, где фундаментальные исследования развиваются, фундаментальная наука поощряется, возникают условия для быстрой реализации по-настоящему новых достижений.
Движителем науки у нас всегда была академия. В Российской империи ее основал Петр Первый. В Беларуси академия появилась в 1929 году, а расцвет белорусской науки пришелся на послевоенные годы. И огромную роль здесь играл Советский Союз.
У белорусской физики ленинградские корни. В начале пятидесятых годов замечательные ленинградские физики Борис Степанов, Михаил Ельяшевич, Антон Севченко были избраны действительными членами Белорусской академии наук и переехали в Минск. Сегодня Институт физики имени Бориса Ивановича Степанова — центр физических исследований в Беларуси. Кафедра Михаила Ельяшевича, основанная в университете, — центр теоретической физики. Антон Никифорович Севченко, оригинальный, блестящий организатор, сделал Белорусский университет мощнейшим центром не только физических исследований, но и ряда других направлений. В 1956 году в Беларуси появился Институт физики твердого тела и полупроводников, его первым директором был Николай Николаевич Сирота, москвич, уехавший в Беларусь. Сейчас он, насколько я знаю, еще жив, хотя ему уже за 90 лет, и опять вернулся в Москву. Сегодня его институт стал мощным исследовательским центром.
Недавно в Москве, в РАН, прошел семинар по СВЧ-электронике, на нем докладывались работы, появившиеся благодаря сотрудничеству не только с белорусскими учеными. У нас есть общие программы и с Украиной, в области нанофизики. К сожалению, в России до конца не понимают значение такого сотрудничества.
Сегодня науке тяжело на всем постсоветском пространстве. По-настоящему академии наук сохранились в России, в Беларуси и в Украине — благодаря величайшему авторитету Бориса Патона. И если Россия практически потеряла отраслевую науку, то Беларусь сохранила не только Академию наук, но и ряд отраслевых институтов.
Конечно, белорусам очень тяжело. У них нет ни нефти, ни газа, ни металлов, торговля которыми приносит баснословные деньги. Все, на чем, как говорится, может заработать белорус, — его мозги и руки. И республика демонстрирует всем, как, пользуясь только этими ресурсами, можно успешно развивать экономику и заботиться о самых незащищенных гражданах страны.
В России, наконец, начинают понимать, что одной продажей сырья сыт не будешь. Настало время вырученные от энергоносителей средства вкладывать в развитие высоких технологий. Посмотрите внимательно, что собой представляет “золотой миллиард”, или “семерка” без восьмого участника. Сырьевыми технологиями там и не пахнет, экономика построена в основном на высоких технологиях. Россия очень отстает от западных стран в этом отношении.
Что касается Беларуси, то ее в советское время называли сборочным цехом страны. И, слава Богу, ее потенциал сохранился и бурно развивается. Да, сегодня, скажем, наиболее близкая для меня электроника находится в сложных условиях, но предприятия “Планар” и “Интеграл” продолжают работать и выпускают даже больше продукции, чем в советское время. “Планар” вынужден строить свою работу прежде всего на внешних рынках, и Китай — один из крупнейших его заказчиков. Развивается и наше взаимодействие. Моя лаборатория сотрудничает и с Институтом физики, и Институтом полупроводников Академии Наук Беларуси, — с отраслевым Институтом радиоматериалов в Минске. Сегодня белорусская наука имеет достижения мирового уровня в области физики полупроводников, лазерной физике, теплофизике. Мы должны развивать наше сотрудничество, а его результаты пойдут на благо не только России и Беларуси, но и всего мира.
— Последнее время Россию сотрясает череда реформ: в области здравоохранения, образования, науки. Каких результатов нам от них ждать?
— Думаю, белорусы от своих реформ получат больше пользы, чем россияне от своих. Ведь, затевая преобразования, правительство прежде всего должно думать об улучшении в той или иной сфере. А у нас реформы зачастую проводят только для того, чтобы заявить об этом во всеуслышание. Если же копнуть глубже, то окажется, что в результате очень маленькая группка лиц стала еще богаче, а экономике лучше не стало. Боюсь, что в области образования и науки мы тоже потеряем больше, чем приобретем.
Что касается Беларуси, то многие зарубежные и наши проплаченные СМИ внедряют в сознание общественности мысль о том, что белорусский Президент якобы против рыночной экономики. Я в корне с этим не согласен. Однажды я беседовал с Александром Григорьевичем о платном и бесплатном образовании. И вот что он мне сказал. Республика обеспечивает бесплатное образование для нужного ей количества специалистов. Но если сегодня в силу тех или иных малопонятных причин есть много желающих получить образование в области юриспруденции, специфических областей менеджмента, а страна в таком количестве этих специалистов не нуждается, значит, они будут учиться за деньги.
Вполне разумный подход. Думаю, такой же разумный подход у белорусского Президента и к частным предприятиям: он никогда не противится их появлению, если они куплены по нормальной цене и с нормальной перспективой работы, а не за бесценок и для дальнейшей продажи, что, к сожалению, мы имеем в постреформенной России и бывших союзных республиках.
В самое последнее время появились сообщения о намерении Газпрома в три раза повысить цену за газ для Беларуси. Объяснение этому дается такое, что мы должны переходить со всеми странами на рыночные отношения, и политика не должна играть никакой роли. Я думаю, что в этом решении играет роль прежде всего политика. Удивительно, что Россия хочет установить такие отношения с самым верным и практически единственным на постсоветском пространстве союзником, к тому же продолжая обсуждать перспективу создания Союзного государства. Невольно начинаешь думать, что при таком подходе влиятельные политические силы в России понимают под Союзным государством просто вхождение Беларуси в Россию.
Не нужно забывать, что Беларусь вместе с СССР и Украиной — государства — основатели ООН, и лишить ее государственности никто не имеет права. Для России Беларусь — друг и защитник западных границ. Дружба наших народов требуют такта и уважения со стороны руководства, и тогда она будет нерушима.