Как энтузиаст пытается вернуть шляхетской деревне отблеск былой славы

Наследники Дунина-Марцинкевича

Ольпень — деревня примечательная. Шляхетская. Здесь никогда не было крепостного права, но браки между мужиками и шляхтой были чем-то из ряда вон. Говорят, даже после войны социальный статус превалировал над самыми высокими чувствами. Именно в Ольпене Винцент Дунин-Марцинкевич нашел сюжет своей «Пинской шляхты». Протосовицкие, Тюхай-Липские, Ольпенские — местные персонажи. За полтора столетия в Ольпене изменилось многое. Происхождение женихов и невест теперь мало кого интересует, а о богатой шляхетской истории могут рассказать разве что в местном музее. Увы, разговорами о прошлом молодежь на селе не удержишь. Проблемы в Ольпене те же, что и в тысячах других деревень. Но есть энтузиасты, которые убеждены, что шляхетской «вёсцы» все еще можно вернуть хотя бы отблеск былой славы.

Петр ШПАКОВСКИЙ знает многое об истории Ольпеня, но куда больше его волнует будущее родной деревни.

Родословная до 15-го колена

Пинск и Ольпень разделяют почти 100 километров. Позади остаются Столин, Белоуша, Бережное. Через мост у Давид-Городка переезжаем Горынь. Отсюда до Ольпеня всего пару километров. В деревню едем с Петром Шпаковским. Он родился в этих краях 64 года назад. Биография вполне советская: колхоз, заочное отделение института, токарный станок на автомобильном заводе. Последняя запись в трудовой книжке — первый замглавы администрации Партизанского района г. Минска. Своей родословной Петр Евгеньевич особо не интересовался. Увлекся, когда умерла мама. Узнал, что Шпаковские — известный шляхетский род. Информацию собирал в архивах. Теперь родословную полешук знает до 15-го колена. Выяснив историю собственную, он взялся за историю Ольпеня. Хотя сейчас гораздо больше Шпаковского волнует не прошлое, а будущее:

— Раньше Ольпень в шутку называли второй Варшавой. Так и говорили: to est druga Warszawa. В советскую эпоху здесь тоже кипела жизнь. Выращивали лен, производили кирпич. Мельница была… Теперь, понятное дело, время другое: село меняется, люди тянутся в города. Работы здесь не хватает. Но хочется, чтобы жизнь в Ольпене не угасала, понимаешь?

Школьники — частые гости в местном краеведческом музее.

Мы прогуливаемся тихой ольпенской улицей. С одной стороны — церковь, с другой — кладбище. Между ними дорога. Петра Шпаковского сельчане узнают, здороваются. Многие считают его чудаком. Но полешуку все равно. Он делает то, что считает важным. В его сумке — сетка для футбольных ворот. Привез из Минска в подарок местным пацанам. В его голове — ворох идей и проектов. Многое из задуманного Шпаковский уже реализовал:

— Вот скажи, сколько лет ставят «Пинскую шляхту»? Это один из символов белорусского театрального искусства. А в Ольпене, который вдохновил Дунина-Марцинкевича на создание пьесы, ее не ставили ни разу! Мне показалось это несправедливым. Я обращался в театр, в облисполком, был на приеме у замминистра культуры. В итоге спектакль привезли на родину, показали местным жителям. Правда, не в Ольпене, а в соседних Велемичах. У нас подходящей площадки не нашлось…

На пути к необычному фестивалю

И в этом весь Шпаковский. Течет крыша в местном магазине — он добивается ремонта. Пришла идея установить памятный валун у Дома культуры — находит подходящий камень в Минске, договаривается насчет доставки. Петр Евгеньевич стал одним из инициаторов создания в родной деревне краеведческого музея. Идею поддержали и местные власти, и жители Ольпеня. Первые выделили деньги на ремонт пустующего помещения в Доме культуры, вторые помогли с экспонатами.

— Меня очень вдохновляют истории о том, как люди переезжают из городов в деревни, создают музеи, сотрудничают с местными властями, развивают агротуризм или занимаются чем-то еще. Надеюсь, что мне все же удастся сколотить команду единомышленников, которые бы превратили Ольпень в настоящий туристический бренд на карте Беларуси.



Есть у Петра Шпаковского идея создать и провести на малой родине шляхетский фестиваль. Бэкграунд здесь подходящий. В Мотоле смогли сделать кулинарный праздник, на который съезжаются со всей Беларуси, а ольпенцы чем хуже?

— По этому поводу я даже консультировался в Министерстве спорта и туризма. Там идею поддержали. В одиночку потянуть такой масштабный проект сложно. Нужны единомышленники. Только вот расшевелить людей сейчас сложно. Вся жизнь в интернете, в социальных сетях. Даже с праздниками друг друга поздравляют в Вайбере, присылая смайлики и какие-то стихи с розочками и машинками. А ведь реальная жизнь куда интереснее. Столько всего можно изменить, если приложить хоть какие-то усилия. Только бери и делай!

«Ад незабыўнага мінулага»

Шпаковский останавливается у одной из заброшенных хат. Долго вглядывается в черные глазницы пустых окон:

— Нужна какая-то искорка, чтобы у людей загорелось желание что-то делать для родных мест. Не только ходить на работу, копошиться в огороде, лежать на диване. Ольпеню очень нужны новые идеи, проекты, инвестиции. Раньше в деревне жило 1500 человек, а сейчас раза в три меньше. Важно преломить эту тенденцию, вдохнуть в Ольпень жизнь.

О том, какая была пинская шляхта, теперь можно узнать только из книг.
Фото pinsk-history.ru

Петр Шпаковский надеется привлечь в деревню ольпенцев, чьи предки разъехались по всему миру. Сначала в качестве гостей, а потом (кто знает?), может, и в качестве инвесторов.

— Многие земляки живут в США, Канаде, Австралии, Израиле, Польше… Здесь у них никого и ничего не осталось. Нет даже родных могил. Я подумал, что было бы неплохо установить рядом с кладбищем капличку или памятный знак, где можно положить цветы, зажечь лампадку, почтить память предков.
З кнігі Уладзіміра Ліпскага «Праўдзівы аповед пра твой і мой радавод»

«— Ольпень, сынок, то ест друга Варшава!

— Нашы ольпенцы ёсцека ўсюды: у Польшчы, Амерыцы, Канадзе, Аўстраліі...

— Даўней у Пінск пешака хадзілі — сто кіламетраў. Быў адзін дзед: занясе ў Пінск скаргу, дай вечарам дамоў...

— У Ольпені раней культура была, а цяпера — цяп-ляп. Зараз і мужыкі тут насяліліся. А раней шляхта была такая: «Проша не дотыкаць пальцам!..»

— Шляхта ніколі не танцавала мужыцкіх танцаў. У нас свае — полечка, танго, падыспан. Хлопец у канцы танца пераверне, у ручку чмокне, правядзе на месца. О!..

— Воспітанне пошло другое. Даўней нельга дзяўчыне одной ісці на танцы. Сорам! Карова раз затрымалася ў полі, пакуль загнала яе ў хлеў — танцы пачаліся. О, ё-ёй, як зойці одной — позор! Брата ўпрасіла, завёў...

— Тады так не ўпіваліся, як цяпер. Румочку пацэлуе, паставіць. Адной пляшкай можна госці справіць. Цяпер не наносішся на стол...

— Няхай цар прыедзе, я прыму яго, бо ведаю, дзе відэлец пакласці, дзе нож. У нас кніжкі былі па культуры. Калі не так робіш — білі па руках, губах. Нельга!

— Паноў у нас не было — адна шляхта. Перад настаўнікам на калені падалі. Цяпер — вшыстко едно...»
losich@sb.by

Фото автора и Павла КУНИЦКОГО

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter