Насквозь

Сплин «Раздвоение личности» (17 треков)

Предварить рассказ об этом альбоме хотелось бы некоторой чайной церемонией, а точнее, ее метафорой. Александр Васильев — представитель «старомодного» питерского рока, литературная составляющая которого была круто заварена Гребенщиковым и Башлачевым. Затем слегка разбавлена Цоем и Науменко. Затем, вынырнув в Свердловске, превратилась в дистиллированный «Чайф». Лидер группы «Сплин» заново кипятит воду и заваривает чай в традиции раннего Гребенщикова. То есть точность и крепость стиха у него те же. Тема же и метод при этом абсолютно свои. Он начинает с какой–нибудь ужасной строчки вроде «Нева. Великолепный вид» и, как паук, нанизывает спираль за спиралью. И только в самом конце песни понимаешь, что за всей образной шелухой и протекающими как бы мимо более или менее точными наблюдениями прослеживаются контуры стройной, как паутина, драмы.

Начиная с первой песни «Мелькнула чья–то тень», которая поднимает актуальную тему антитеррористического психоза, нарастает подспудное напряжение, подчеркнутое речитативной манерой исполнения. Оно подхватывается в песне «Матч», где Россия описана с помощью емкой футбольной метафоры. Далее развивается вполне бессмысленными композициями «На счастье» и «Волна», причем псевдолирические «Скажи» и «Лепесток» вовсе не снижают градус ярости, который доходит до точки кипения в молотобойном «Императоре». Затем фальшивое второе дыхание в песне «Бетховен». И потом — катарсис... Все обрывается... Самая речитативная песня, потому что важно донести каждое слово молодого Маяковского, чтобы, постепенно сужая круги, на последних строчках в горле встал предательский ком. И здесь, начиная с мощного «Праздника», накрывает вторая волна, которую поддерживают вполне бессмысленная «Сухари и сушки» и нервная «Мобильный». Эту волну гасит замечательная в музыкальном отношении композиция «Колокол». Остальные четыре композиции происходят в динамике праздничной инерции. Логическая точка на самом деле ставится в предпоследней «Прочь из моей головы». И завершает альбом глубоко сосредоточенная песня «Сын». Чье внешнее спокойствие обманчиво.

Всегда испытываешь легкое разочарование, когда понимаешь, что у творца нет ничего, кроме темы, и он не в состоянии отстраниться от предмета своего творчества. Такие писатели (Лимонов, например), как правило, заканчивают реальной жизнью. Настоящий же писатель бубнит себе что–то под нос, слабо реагируя на проблемы внешнего мира, и радостно улыбается, только когда у него в голове все благополучно сходится. А то, как Андрей Платонов, не улыбается вообще никогда.

Александр Васильев — один из немногих музыкантов, который никогда не теряет лица и творчество которого всегда кажется значительным. Несмотря на ротации, клипы, какие–то необходимые рок–тусовки, он совершенно не производит впечатление человека, которому все это нужно. Когда я вижу его на концертах или в клипах, ловлю себя на мысли, что он смотрит не на меня, даже не мне в глаза, а сквозь меня. И тут я понимаю, откуда нелинейное построение его стихов и своеобразие его музыки. Просто он так и живет — сквозь. Сквозь своего амбициозного, временами зарывающегося флейтиста Яника Николенко. Сквозь, как кажется, исключительно продюсерской волей навязанный альянс с Левой «Би–2». Все равно магнетизм исходит только от Васильева. Потому что они хотят быть, а он не хочет. И его совершенно не волнует ни моя статья, ни какая–либо другая. Поскольку статьи или клипы уже ничего не изменят. Так как на каком–то этапе он уже растворился, став лишь инструментом для создания чего–то более высокого и прекрасного, чем он сам.