Наши люди в Голливуде

Киношный сценарий из реальной жизни
Киношный сценарий из реальной жизни

Это не вымысел. Хотя сюжетная линия жизни баскетболиста Андрея Свиридова очень похожа на лихо закрученный голливудский триллер. Догадайся Спилберг снять кино по этому сценарию, кассовый успех был бы, кажется, гарантирован. Но Спилбергу пока нет дела до белорусского парня Андрея. Пока нет...

Зарисовка из американской жизни. Часть I

«Дома он заботливый отец, который безумно любит свою дочь. Она этим ранним и солнечным утром (а в Лос–Анджелесе всегда солнечно и жарко) сидит у окна и выводит на бумаге какие–то замысловатые рисунки, рожденные непосредственным и немного фантасмагоричным детским воображением: получаются забавные верблюды, слоники и пеликаны. Сегодня папа обещал сводить ее в зоопарк. А вот, кстати, и он. Богатырского сложения белорус: рост 2.10, вес — за центнер. Большие люди, как правило, очень добрые, однако в это утро он как–то необычайно сосредоточен. В глазах — напряжение, он тверд и немногословен, собирается уходить. «Па, ты куда? Ты же обещал, что мы сегодня пойдем в зоопарк...» — встревоженно и немного капризно спрашивает дочка. «Обязательно, милая. Вот только решу одну проблему. Жди меня, я приду...» Хлопнула дверь, девочка осталась в квартире одна...»

Андрей Свиридов уже давно обосновался в Америке. Чемпион Европы по баскетболу среди молодежных команд 1994 года — небывалый успех для нашей страны, — он практически единственный из той великолепной команды, кто нынче «завязал» с баскетболом. Куль, Мещеряков, Бойдаков, Кривонос, Юшкин... Эти фамилии до сих пор на слуху в баскетбольном мире. Про Свиридова забыли. А зря. Он глыбой возвышается в моем редакционном кабинете, говорит с едва заметным американским акцентом, слегка растягивая слова, и отчаянно зябнет.

— Отвык, знаешь, от наших морозов. Шутка ли: больше пяти лет в Америке провел, у пальм и океана, и напрочь забыл, что такое снег. Тебя интересует, почему я закончил с баскетболом? Большие надежды, говоришь, подавал? Да–а, было дело, подавал... Человек предполагает, а Бог располагает, как говорится. Травма, зараза, спутала все карты. Из–за нее и «завязал», будь она неладна. После чемпионата Европы в 94–м отучился два года в Вашингтонском университете, готовился к дебюту в НБА. Были, кстати, вполне реальные шансы попасть в лучшую лигу мира, тем более что подписал контракт с агентом, который вел дела самого Майкла Джордана! Но уже к тому моменту были небольшие проблемы со спиной. К доктору не обращался, тупо «закачивал» ее в тренажерном зале и все. А потом, спустя какое–то время, в одной из игр на меня бухнулся один красавец, вот с точно такими же габаритами, как у меня, представляешь? И все — привет, вылетел позвоночный диск. А в Америке разговор короткий: сломался — свободен. Встал выбор: надо было либо делать операцию с последующим долгим восстановлением, либо «завязывать». Мыкался, пытался найти клуб в Европе, Азии... Но скоро понял, что играть в полную силу не смогу. Никогда. Баскетбол для меня закончился. В 25 лет...

Зарисовка из американской жизни. Часть II

«Небоскребы, похожие друг на друга, словно близнецы, великанами громоздятся на шумных улицах. На секунду замешкавшись в нерешительности у входа в один из них — офис корпорации с мультимиллиардными доходами, — он, будто что–то окончательно для себя решив, отважно направляется внутрь. Скоростной лифт в мгновение выносит его на самую верхотуру, откуда, кажется, можно кинуть взгляд за океан и где–то там, за горизонтом, разглядеть далекие контуры родины. Он покинул ее так давно, что уже и не верится, что она была. Обрывки воспоминаний, другая жизнь... А здесь и сейчас приемная президента корпорации. Капитализм, человек человеку — волк, а дома — дочка, которая ждет похода в зоопарк, которой надо дать образование, поставить на ноги, вывести в люди. Секретарша — типичная крыса. И голос какой–то визгливый, истеричный...

— Что вам надо? Вы чего сюда пришли, мы не нанимаем на работу — это не служба занятости...

— Мне назначено...

В разговор вмешивается вторая дама. Она здесь работает недавно — всего неделю — и говорит, что это она записала парня на прием. По очень важному делу. «Крыса» бросает на нее испепеляющий взгляд, бранится, но отступает. Брезгливо бросает: «Проходите». Он открывает тяжелую дверь и входит в огромный, словно ангар, роскошно обставленный кабинет...»

А сейчас я смотрю на него и думаю, что Андрюха смелый и отчаянный парень. Жизнь к таким должна благоволить, вернее — они сами берут ее «за рога» и шаг за шагом идут к своей цели. На это мое предположение Свиридов лишь ухмыляется, проводит своей огромной лапой по ершику волос и окунается в воспоминания...

— Мой путь в Америку начался из одного могилевского ресторанчика, где мы с друзьями, так сказать, обмывали мое вынужденное окончание карьеры. Вдруг к столику подошли двое, а у меня состояние, сам понимаешь, — невеселое, а они давай приставать с какими–то расспросами дурацкими, предложениями, в общем, едва по полной программе не отгребли: мы парни здоровые, плечистые. А когда разобрались, оказалось, что приглашают меня в Германию работать охранником или, проще говоря, — вышибалой в русском клубе. А что мне еще делать, чем заниматься? Короче, думал недолго — поехал. Из огня да в полымя. Там огромный зал и пара идиотов в напарниках. К ним спиной повернуться страшно, они не то что прикрыть не могли, а сами способны были нож в спину всадить по самую рукоятку. Металлоискателей на входе нет, и на дискотеку каждый проносил что хотел: хоть нож, хоть «ствол». А контингент, прикинь, — русские переселенцы, ощутившие свободный дух капитализма! И вот они приезжают: 20 человек из одной деревни, 15 — из другой, 25 — из третьей... Наливаются под завязку, задают друг другу вопрос типа: «Ты из какого района?», и понеслось — стенка на стенку. Такое молотилово, — просто жуть! Поработал, в общем, 9 месяцев и уехал. Жизнь дороже! А что делать дальше? И вот тут мне пришла мысль, которую вынашивал с самого детства. По приезде домой высказал ее маме: «Ма, поеду я в Голливуд. В кино сниматься...» И уехал.

Зарисовка из американской жизни. Часть III

«Напыщенный, словно индюк, президент корпорации трясущимся желе восседал за огромным, размеров средней взлетной полосы, столом из красного дерева. Поднял глаза на вошедшего гиганта — в них испуг! — пространства в кабинете сразу стало меньше. Узнав, что проситель из России (для них там все постсоветское пространство — Россия), и, пытаясь замять первый столь явно читавшийся в глазах страх, начал язвить. Эх, врезать бы ему разок, чтоб развалился...

— Ты из Чернобыля, что ли? Только оттуда такие мутанты могут появиться, радиация, что возьмешь... Работа тебе нужна? А больше ничего? Да я тебя и уборщиком не возьму! Научись сначала по–английски говорить.

— Я занимаюсь с репетитором, — вежливо и спокойно произнес вошедший.

— Твой язык — дерьмо, и сам ты из той же породы. В Чечне воевал? Рэмбо, значит? Чего ты сюда приперся? Здесь войны нет...

Гневный спич прервался раскатистой трелью звонка. Хрипловатый голос на том конце трубки произнес: «Это заказчик. Я по поводу контракта «Смерть»... Последнее слово было произнесено без всякого акцента, по–русски. «What??? What is «смерть»?» — его голос сорвался на крик...»

Это сейчас Андрей вспоминает начало своей американской жизни с легкостью, юмором и непринужденностью. Сейчас все это потонуло в пучине памяти, переживания сгладились, тревога отступила. А тогда он не знал, что будет и куда его вынесет стремление к «американской мечте». Свиридов замолкает на секунду, будто собирается с мыслями, восстанавливает события первых дней своего пребывания за океаном и продолжает свой рассказ...

— Приехал в Нью–Йорк, в кармане 30 долларов. Знакомые знакомых назначили встречу в Бруклине. Но приедут или нет — это бабка надвое сказала. А больше я там никого не знал. Бруклин встретил дождем и россыпью темнокожих бандитов, понуро и явно не с миротворческой миссией сновавших туда–сюда. Их взгляды, которые время от времени они бросали на невесть откуда взявшегося в этом районе громилу, жгли как огонь. В общем, неласково встретил Бруклин. Я бросил сумку на тротуар, присел: сижу, думаю, что делать дальше. Спустя какое–то время, визжа шинами по мокрому асфальту, затормозил джип, из него выглянуло славянское лицо. Русская речь привлекла не только мое внимание, но заставила напрячься и аборигенов: «Ты, что ли, Свиридов?» — «Ну», — отвечаю. «Знаешь в Нью–Йорке кого–нибудь?» — «Не–а», — говорю. «Деньги есть?» Ответ отрицательный. «А если бы мы не приехали, что делал бы?» Ё... Что делал бы? Да не пропал бы, тоже мне отец–спаситель... Я захлопнул дверь джипа со словами: «Езжай, без тебя выживу». Он извинился: «Садись...» На кино, говоришь, похоже? Похоже... Но именно так началась моя новая американская жизнь...

Зарисовка из американской жизни. Часть IV

«Что такое «смерть», он спрашивает... Русский гигант с неприкрытой угрозой в голосе переводит это слово на английский: «Death»! В руке его внезапно появляется пистолет, он стреляет. Две пули вонзаются в грудь боссу, он оседает в кресле, смотрит с мольбой и непониманием. Перед тем как сделать контрольный в голову, русский говорит: «Меня зовут Мстислав — месть и слава. Через первое я достигаю второго!» Бах — и нет наглеца, осталась бесформенная туша в кресле. Он выходит в приемную, наводит пистолет на «крысу», но выстрелить не успевает. «Она моя», — говорит вторая секретарша. Хлопок выстрела лишает жизни старую ведьму, и пара убийц выходит в коридор. Она приглашает русского на обед в честь удачно выполненного задания, но он отказывается, говоря, что у него встреча. «Кто она, эта счастливица?» — спрашивает девушка. «Человек, которого я знаю всю свою жизнь. Моя дочь...»

Надеюсь, вы поняли, что киллер — это Андрей Свиридов. Но не в жизни, конечно, а в кино. Он уже успел сняться во многих голливудских проектах, играя эпизодические роли, роли второго плана, снимался в клипах у Энрике Иглесиаса и Робби Уильямса. Обо всем этом мы и говорим. Мне даже вопросы задавать не надо, за то время, что Андрей покорял Голливуд, он, похоже, здорово соскучился по русской речи и сейчас говорит без умолку...

Про первый фильм

— Один известный продюсер, мой знакомец, предложил отснять собственный презентационный фильм, чтобы засветиться, представить себя киношникам в лучшем, так сказать, свете. Не только свой размер, габариты, но и актерские способности показать, насколько меня любит камера и что я вообще умею. Наборочный материал, короче. «Ты хороший парень, — сказал он мне, — с большим сердцем и чистой душой, я тебе помогу. С твоими размерами проблем с ролями возникнуть не должно. Просто о тебе должны узнать, ты должен попасть в обойму». Вот так и появилась эта короткометражка, в которой я предстал в образе русского парня, воевавшего в Чечне... Она снята на мои кровные деньги, и в ней я не только исполняю главную роль, но еще и дебютирую в роли продюсера. Потом мы этот фильм выставили на фестиваль, где он получил очень лестные отзывы. Продюсеры в один голос говорили: «Андрей, ты просто красавец». Лишний раз убедился, что нет ничего невозможного, главное — сильно захотеть и идти к намеченной цели.

Про первую пробу

— Первую свою пробу до сих пор вспоминаю с содроганием: было безумно страшно! Эта была роль здоровенного деревенского парня. Полного идиота да еще с винчестером в руках. А руки эти — в кровище. Меня останавливает полиция, а я произношу тупую фразу: «Я просто хотел его вылечить». Бред, да? Вот такая роль, парень завалил двух человек, но якобы этого делать не хотел. Пришел, короче, в павильон, стою, волнуюсь. Работает камера, сидят пять человек — боссы. И наперебой дают задания: сыграй переживания, сыграй полного дауна... ну и так далее. А у меня все это накапливается внутри, и, изображая крэйзи, я малость, что называется, переиграл. Выдал нечто такое жуткое с каким–то истерическим смехом, что сам себя испугал. Возникла длинная пауза, после чего помощник режиссера выдал: «О, это что–то дикое!» и указал на дверь — не подходишь! Я вышел, вытер пот: уф–ф, первое боевое крещение прошло. Роли нет — ну и слава Богу! Зато теперь знаю, что это такое...

Про первые шаги

— Человек так устроен, что привыкает ко всему. Поначалу в Америке очень трудно, ты там чужой и никому до тебя нет дела. Американцы такой народ, что никто воды не подаст, их принцип — каждый сам за себя. Потом из Нью–Йорка переехал в Лос–Анджелес. Очень трудные времена случались. Однажды прижало так, что не ел 6 дней, на одной воде жил! Пытался совмещать кино и баскетбол, работал в летнем лагере клуба НБА «Лос–Анджелес Лейкерс». Но во мне плотно засела мысль: «Не сдаваться!» В жизни всегда так, приходится биться головой о стену: раз, второй, третий... Некоторые уступают или разбивают голову, а те, что покрепче, продолжают это, казалось бы, бесперспективное занятие, и в итоге стена рушится...

Мне удалось стать одним из трех основных телохранителей в компании «Уолт Дисней». Все так называемые «красные дорожки», то есть премьеры, обслуживали я и еще двое парнишек — чемпионов мира по кикбоксингу. Мы охраняли звезд: Джона Траволту, Энди Гарсиа, Джуди Фостер... С того момента, как они ступили на дорожку, и до того, как сели в лимузин и уехали, — мы рядом. Телефон после таких «вечеринок» просто разрывается: едва ли не все знакомые звонят и говорят, что видели меня с Траволтой по телевизору. Ты, говорят, звезда...

Про клипы

— Сейчас практически все музыкальные каналы регулярно крутят новый клип Робби Уильямса на песню «Tripping» — вы его наверняка видели, а значит, и со мной заочно знакомы. Я там — огромная женщина в лифте. На мне нелепые башмаки и отвратительный желтый клоунский халат. Смешно, да? А съемки — это вообще целая история: разодели в женское, напялили ботинки совершенно невероятного размера... Еще хотели заставить наголо постричься! Это был шок для меня. Понимаешь, Робби Уильямс — это Робби Уильямс, и засветиться в клипе звезды такого масштаба не каждому дано. Поэтому, когда мне позвонил агент с таким предложением, особо не думал и согласие на съемку дал практически сразу. Снимали в Лос–Анджелесе, и все было сделано очень профессионально: отдельная гримерка, чай–кофе, стилисты–визажисты... Сделали из меня такого монстра, что не дай Бог такой ночью приснится — проснешься в холодном поту. А Робби — просто красавец. После съемок часа два с ним беседовали. Кстати, ярый баскетболист, так что тему для разговора долго искать не пришлось. Про Беларусь, кстати, много спрашивал...

Про российские проекты и будущее

— С россиянами случайно завязался. Сериал называется «У.Е.», скоро будет его премьера на НТВ. Последнюю серию снимали в Лос–Анджелесе, и по сценарию требовались русские бандиты. Естественно, на роль бандита я подходил великолепно. Честно сказать, было очень интересно поработать с соотечественниками. Главную роль в фильме сыграл известный российский актер Андрей Краско — потрясающий человек! По роли я — плохой парень с наглой рожей — должен был его бить. Мотор, снимаем, я наношу удар. И малость не рассчитал с силой и точностью: чувствую, задел так нормально, не по–детски, что называется. И Андрей по стенке поплыл, осел. «Ё–моё, — мысль мелькнула, — что ж я сделал–то...» Потом извинился, конечно, но он отреагировал по–актерски: «Да бей ты меня, не бойся, — я привык...» С Андрюхой очень понравилось работать. Сейчас вот ездил в Москву, предложили мне роль в фильме «Неваляшка». Андрей Краско сделал протеже, познакомил с нужными людьми. Говорит, что с моей фактурой и имеющимся опытом проблем с нехваткой предложений быть не должно. Очень бы этого хотелось, если честно. Видишь, какие жизнь кренделя порой выписывает: для того чтобы сниматься в России, мне надо было уехать в Голливуд! Такое вот кино...
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter