— Игорь Николаевич, как к вам пришла идея создать поисковое объединение?
— Я еще в детстве интересовался историей, особенно Великой Отечественной войны. Отец рассказывал, как он в юности с приятелями увидел в лесу торчащий из земли кусок шинели. Ребята потянули за него, а там останки красноармейца, копнули чуть дальше, а там трое немцев. Рассказывал он и о том, как нашли разбитый советский самолет с погибшим летчиком, которого потом с почестями захоронили в центре деревни Асаревичи Брагинского района. И вот спустя годы я тоже решил собрать единомышленников. Теперь нас 20 человек. Наша цель — не поиск оружия, униформы, каких-то ценных вещей. Мы ищем людей.
— Как удается обнаруживать захоронения?
— Изучаем документы, архивы, боевые донесения, топографические военные карты тех времен. Выезжаем в деревни, рядом с которыми могут быть захоронения, разговариваем с местными жителями. Если информация подтверждается, сообщаем в военкомат. Порою трудно определить места, где покоятся наши бойцы, так как сейчас там сплошные поля или лесистая местность. В поисках нам помогают немецкие аэрофотосъемки из архива NARA, расположенного в США, которые мы покупаем, затем накладываем на современную карту и таким образом обнаруживаем траншеи, в которых, возможно, могут находиться погибшие бойцы. Работаем и с боевыми донесениями, размещенными на сайте ОБД «Мемориал» и «Память народа». Помогают и местные жители. Один ветеран рассказал, что был свидетелем того, как у деревни Шерстин Ветковского района полегло около тысячи красноармейцев. Скажу больше, согласно боевым донесениям, в этих местах около 500 человек числятся пропавшими без вести. Еще одно подразделение пропало на безымянной высоте, которая находилась рядом с деревнями Новоселки и Шерстин. А это около 30 человек. В боевых донесениях указаны имена солдат, которые там погибли и пропали без вести, а среди захороненных или перезахороненных они не значатся. Следовательно, они до сих пор на месте своей гибели. Наша задача — их найти.
А вот у деревни Золотой Рог Ветковского района, по донесениям, пропало семь танковых экипажей. Местные жители подсказали нам, где в земле находятся остатки танка Т-34. Приехали, глубинное устройство зафиксировало аномалию. В итоге подняли на поверхность фрагмент башни, две гусеницы, днище и множество других частей и механизмов боевой машины. Вероятнее всего, танк в ходе наступления в ноябре 1943 года настолько сильно увяз в болотистой почве, что экипаж принял решение его взорвать, чтобы не попал в руки врага.
— Возможно ли восстановить картину боя по останкам солдат?
— Можно только предположить. Во время разведывательного выезда в деревню Юрковичи Ветковского района мы раскопали наблюдательный пункт с фрагментами костей человека. Здесь же обнаружены чайная ложка и части телефона. К сожалению, найденные артефакты пока не дают возможности определить принадлежность бойца к той или иной армии. НП был немецкий. Может быть, когда фашисты отступили, наш боец занял это место. Работы в этом раскопе будут продолжены.
— Но вы же работаете не только в Ветковском районе?
— Работаем по всей области. Представитель нашего объединения в Хойниках обнаружил места массового расстрела мирных граждан. Также был найден очевидец, непосредственный свидетель тех событий. В то время он был ребенком, и его вели на расстрел вместе со всеми, но мальчику удалось бежать. К сожалению, на момент моего приезда этот человек, теперь уже дедушка, находился в больнице. Но мы обязательно с ним встретимся. Взяли в разработку еще одно захоронение недалеко от деревни Чистые Лужи. Там, по предварительной информации, лежат останки 32 солдат. Вполне вероятно, что эта стихийная братская могила находится в лесу и никак не обозначена. На самом деле работы очень много.
— Что вы, Игорь Николаевич, испытываете, когда поднимаете из земли останки?
— Щемит сердце, и становится очень грустно. Это всегда глубокие переживания, которые трудно передать словами. Ведь мы поднимаем из земли не просто кости, а солдат. Пытаемся установить их имена по медальонам и личным вещам. Но это получается очень редко. Повезет, если на ложке, котелке, кружке указана фамилия или номер части. Вот нашли под деревней Чкалово Гомельского района ложку с надписью: «Лебедев». Однако останков рядом не обнаружили. Возможно, она принадлежала полному кавалеру ордена Славы Николаю Лебедеву, имя которого присвоено СШ № 44 в Гомеле. Ведь он воевал на тех позициях. А может быть, какому-то другому Лебедеву, погибшему несколько позже или же прошедшему всю войну и встретившему Победу в Берлине. Для нас нет разницы, генерала мы нашли или рядового, он защищал Родину, и для нас это герой.
— В раскопках у деревни Красное под Гомелем ваше объединение тоже принимало участие?
— Да. Там подняты из земли останки 131 человека, большая часть из них — мирные граждане. Есть мнение, что немцы говорили гражданам, будто везут их на работы в Германию. Основываясь на находках, мы проанализировали ситуацию, которая предшествовала массовому расстрелу, и пришли к выводу, что это, скорее всего, вымысел. Ведь у погибших были только карманные личные вещи, включая деньги, ключи от дома, очки, расчески. Люди собирались вернуться домой, они никуда не думали уезжать. Их просто хватали на улицах, грузили в машины и везли на расстрел.
— Информация о многих военнослужащих, погибших в годы войны, находится в российских архивах. С доступом к ним проблем не возникает?
— Военно-мемориальное управление, Центральный архив Министерства обороны и многие российские региональные организации оказывают нам неоценимую помощь по установлению сведений о погибших, которых нужно идентифицировать.
— Какие экспедиции запланированы в ближайшее время?
— Два года назад в лесу около бывшей деревни Побужье Ветковского района поисковики нашли госпитальное захоронение. Эксгумация останков запланирована на этот год.
Согласно архивным документам, возле деревни Хальч еще как минимум 15 массовых захоронений солдат Красной Армии. А еще стихийные захоронения в деревнях Старое Село, Калинино, Золотой Рог, Новоселки, Шерстин, Юрковичи… И это только отдельно взятый участок Ветковского района.
— Игорь Николаевич, и все это запланировано на 2019-й?
— Это зависит не только от нас. Искать останки бойцов мы можем сами, но поднимать их, согласно законодательству, разрешено только с участием представителей 52-го отдельного специализированного поискового батальона Вооруженных Сил Беларуси. При всем огромном уважении к личному составу и командованию батальона, которые делают просто колоссальную работу, осмелюсь высказать вот какое предложение. Если работы у военнослужащих столько, что их приезда в конкретную местность можно ждать чуть ли не годами, то почему бы ее не доверить поисковым общественным объединениям, как это принято в соседних государствах? Мы ведь не кустари-«копатели», напрямую связаны с военкоматами и отделами идеологии городских и районных исполнительных комитетов. Это тот случай, когда дорога каждая минута. Ведь за время ожидания умирают прямые родственники бойцов, которые до сих пор их ждут домой. «Черные копатели» и мародеры раскурочивают воинские захоронения, тем самым навечно уничтожая имя солдата. Мы же к выполнению поставленных задач всегда относимся серьезно и профессионально и готовы за свои действия ответить не только по совести, но и по закону.
vakulich@sb.by
Фото из архивов поискового объединения.
