Миссия предполагала проверку не всей станции, а лишь основных компонентов безопасности — с учетом того, что произошло в Фукусиме. Марк Фой назвал три фактора: реагирование станции на экстремальные природные явления; последствия при обесточивании станции и потери поглотителя тепла; третий, вытекающий из первых двух, — управление тяжелыми авариями. Признаем, что и нас, граждан Беларуси, гарантии от подобных неприятностей тоже заботят более всего.
За время после фукусимской аварии стресс–тестам подверглись более трети работающих в Европе энергоблоков в 17 странах. Важно заметить, что инициатива тестирования островецкой станции исходила от белорусской стороны. Поэтому и проверка для нас носит партнерский характер. Но сути это не меняет. На вопрос корреспондента «СБ» — отличалась ли чем–то работа миссии в Беларуси? — г–н Фой ответил определенно: нет, подход был таким же, как в Великобритании, как во всех других странах ЕС.
Миссия состоялась еще в марте. Ей предшествовало изучение европейскими экспертами национального доклада, представленного Госатомнадзором. Впрочем, не только экспертами. Доклад был размещен на одном из официальных сайтов ЕС, ознакомиться с ним и задать свои вопросы могли представители неправительственных, экологических, научных организаций и все, кого заботит безопасность атомных станций. В итоге набралось 460 (!) вопросов, которые были адресованы белорусской стороне. В марте группа из 20 экспертов прибыла в Беларусь, чтобы услышать ответы и провести собственно стресс–тесты. Еще несколько месяцев потребовалось на обобщение итогов и документальное их оформление.
Начальник Госатомнадзора Ольга Луговская заметила, что стресс–тесты впервые проходили не на действующей, а на строящейся станции с улучшенными характеристиками безопасности. Их г–н Фой и отметил в первую очередь. Это пассивные системы безопасности, в частности «ловушка расплава»; наличие полноценного пульта–имитатора, который может моделировать и нормальную работу станции, и аварийные ситуации: прекрасно организованная и оснащенная противопожарная служба (подобные на британских АЭС пришлось создавать заново и тратить немало средств). Среди рекомендаций прозвучала, например, такая: уточнить границы безопасности в случае сейсмического инцидента и более детально изучить землетрясение, которое случилось на территории нашей страны... в 1908 году. Уверен, что если бы вы, читатель, слушали г–на Марка Фоя, то сочли бы его доклад убедительным и утешительным: наша станция действительно может стать самой безопасной. А специалистам Госатомнадзора и строителям АЭС теперь предстоит работа с полученными рекомендациями.
ponomarev@sb.by
