Ветерану «СБ» Владимиру Кушнеру сегодня — 90!
— Я еще за орехами в лес, и — встречаемся!
Право, не знаю, где я буду находиться в 90 лет, но до последнего времени была твердо уверена: дома — в радиусе дивана. Владимир Игнатьевич Кушнер, который из своих 90 почти 35 лет отдал работе в «СБ», ничего такого себе не позволяет. Говорит, что постоянное движение — это профессиональное. Остановлюсь, мол, — пропаду.
Бывших журналистов не бывает. Догадывалась об этом, конечно, и раньше. Но тут и вправду особый случай — не каждому выпадает в жизни такая вершина. Владимир Игнатьевич, обозревая просторы с девятого этажа своей послевоенной «панельки», шутит:
— Состояние — будто мне 18. Вся жизнь впереди. Такие горизонты...
Чем он дышал всю жизнь, тем насыщен и сейчас. Светлая голова: фамилиями, датами, подробностями сыплет налево и направо. Готов спорить, смеяться над собой и задавать всякие каверзные вопросы, будто не я за интервью пришла, а наоборот. И непоседливость — точно газетная.
— Мне работа все дала, — по сей день Владимир Игнатьевич искренне благодарен «Советской Белоруссии». — И яркие живые годы, когда был при силах и в обойме, и неугомонную старость. Потому что с таким зарядом движения — а собкор, известное дело, никогда не был кабинетным работником — останавливаться не положено! Независимо от того, 60 тебе или 90.
Свои «печатные» университеты Кушнер начал с 8 лет. В родительском доме в хойникской деревне Великий Бор газеты были всегда: отец работал письмоносцем. Оттуда все и пошло. Грамоте учился по газетным строчкам. Первая общественная нагрузка — стенгазета. Мечтал стать корреспондентом. Хотя мог в военные годы свернуть в армейские коридоры. Или после — пойти по чиновничьей лестнице. Но остался верен мечте:
— Хотелось делать газету. Такую, чтобы — ах! И когда после партшколы предложили пойти трудиться в «Советскую Белоруссию», а спустя время — собкором по Гродненской области — был счастлив неимоверно. Казалось, работал даже не круглые сутки — больше. В фельетонах отводил душу.
Владимир Игнатьевич до сих пор помнит двух молоденьких работниц областной торговой организации, которые в сердцах пожаловались собкору: была отчетно–выборная конференция, и высокие гости выпили и съели больше, чем выделялось за казенный счет. Теперь придется компенсировать из своего кармана. Кушнер «зарядил» статью — поименную. Наутро были очередь за газетой в киосках и большой скандал:
— Разумеется, кому–то это не нравилось, однако заставляло уважать. Помню, когда уже в пенсионном возрасте захотел переехать в Гомель и обратился к одному из руководителей гродненской «вертикали», которого критиковал неустанно, он мне ответил: «Кто же посмеет отказать Кушнеру? Я первый помогу».
Еще семь лет после выхода на пенсию Владимир Игнатьевич держал перо. А потом переместился на домашний фронт. Поддерживать плечом дочь и внуков. Как человек вечно ищущий, и на заслуженном отдыхе открыл для себя немало интересного. Кулинария превратилась в стихию Кушнера. А высшего пилотажа достиг в зимних заготовках. «Земляника, клубника, черника, яблочки с рябиной. Налицо кризис перепроизводства и дефицит мест», — смеется, пряча список с пронумерованными запасами.
— Рецепт бодрости, спрашиваете? Чувство юмора и движение, — под шумок диктофона Игнатьевич наталкивает мне в карманы лесных орехов. — В сезон регулярные 10–километровые прогулки в лесу с «наклонами и поворотами» у грибов и ягод... Отмечать юбилей пойдем в гомельский ресторанчик. Хорошо там готовят драники — почти так же, как я.
С днем рождения, Владимир Игнатьевич! Так держать и держаться!
Фото автора.
