Вот он, профессионализм! До выхода минской «Юности» из отпуска еще три недели, а Олег Микульчик уже на тренировках. Многие еще на курортах пятки греют, а он пашет. Стоит ли после этого удивляться, что в свои 41 (27 июня у Олега день рождения) Микульчик не только играет в хоккей, но и, по общему мнению, он лучший среди белорусских защитников. «Это ты один такой нетерпеливый или вся «Юность» на ледовой площадке от жары спасается?» — спрашиваю. Олегу вопрос не очень нравится, он едва заметно морщится и произносит: «Я ни за кем не слежу. Пусть как себе хотят, у каждого своя голова на плечах...»Тема нашего разговора проста: все почему–то были уверены, что Микульчик после прошедшего сезона повесит коньки на гвоздь, мол, сколько ж еще можно играть — до седин дожил! На чемпионате мира в Австрии никто не мог поверить, что Олег Микульчик — хоккеист. Думали, дурят их брата белорусы, за каким–то чертом тренера за игрока выдают. А он, оказывается, даже и не думал прощаться с хоккеем. Сомнения, в какой команде играть, были, говорит, а насчет играть ли вообще — никаких. «Сколько, интересно, я еще протяну?..» — ни к кому не обращаясь, спрашивает Микульчик. «Ну... до полтинника, думаю, выдюжишь», — скромно предполагаю и смотрю на его реакцию. «Не... Многовато, не дотяну. Но годика два–три — вполне...»
— Олег, а в чем секрет твоего долголетия? — спросил и почему–то подумал о хитрых секретах Кощея. Поэтому уточнил: — Хоккейного долголетия?
— Нет у меня никаких секретов. Честно. В союзные времена я никогда раньше положенного срока к тренировкам не приступал. А вот Америка научила профессионализму. Именно играя в НХЛ, понял, что если хочешь выступать хорошо и долго, надо относиться к хоккею очень серьезно.
— В «Юности» многие тебе в сыновья годятся. Они тебя как — на «вы» и шепотом?
— Да нормально, Олег и все.
— Не боятся?
— А чего меня бояться?
— Да уж больно крутой норов у тебя, поговаривают. Можешь, ежели чего, и физические меры воздействия применить...
— Что ты за хоккеист, если у тебя после игры шишки нет, если подраться не можешь? Это не мои слова, так и Юрзинов говорил, и Моисеев. Вышел на лед, потолкался, в силовую борьбу вступил и волнение тем самым снял. Потому что волнуешься всегда, будь тебе 20 лет или 40. По себе сужу.
— Еще говорят, что на площадке ты агрессор, а в жизни, наоборот, спокойный, как питон...
— Вывести из себя можно любого человека, и меня в том числе, независимо, на хоккейной площадке это или в жизни. Вася Первухин, с которым мы в московском «Динамо» играли, тихий–тихий, слова плохого не скажет никогда, но когда его доводили, так матюгался, что у самых отпетых матерщинников уши вяли. Так что все относительно. А вообще, вы, журналисты, иногда чересчур много историй всяких придумываете. Откуда только берете? Надоело уже слушать, что меня Крикунов учил шнурки на коньках завязывать. Да не было такого. На площадке я за Крикуна заступался, это да. Он хотя и крепышом был, мог сам за себя постоять, но когда случались разборки посерьезнее, я оказывался рядом.
— Так ты ж салагой еще совсем был... Уже тогда никому спуску не давал?
— Надо уметь себя поставить. Я когда молодой в команду пришел, сразу с Юркой Шипицыным сцепился... В обиду себя никогда не давал. И в московском «Динамо» тоже пришлось авторитет завоевывать в стычках с Вожаковым, Попихиным, Яшиным...
— Теперь понимаю, почему игроки белорусского чемпионата от тебя как от огня шарахаются...
— На площадке для меня нет друзей. Даже перед игрой стараюсь не замечать приятелей из команды–соперницы и уж тем более не шутить с ними и не улыбаться. После матча — конечно, но во время игры он не приятель, а соперник. А что касается драк, то это непременный атрибут хоккея. Честно говоря, не понимаю, почему в нашем чемпионате к ним относятся столь непримиримо. Ну подрались, выпустили пар на радость публике, получили по пять минут штрафа и продолжили игру. Какой криминал?
— Ты никогда целенаправленно не посещал боксерский зал? Ведь даже на российских просторах тебя считали одним из лучших бойцов...
— Да вот у ребят спроси: никогда. Если висит груша, могу постучать по ней, только и всего. Хотя некоторые тафгаи действительно готовятся к матчам в залах бокса.
— А молодежь на правах старшего товарища строишь, «пихаешь» им за ошибки?
— Конечно. Иногда даже в довольно резкой форме.
— Обижаются?
— Не без этого. Но я к подобной реакции спокойно отношусь, сам таким обидчивым в молодости был.
— Доподлинно известно, что после чемпионата мира Глен Хэнлон признался, что очень хотел бы в будущем видеть тебя в составе своего тренерского штаба в качестве одного из помощников...
— Правда? Я с удовольствием. Очень хотел бы поработать с Гленом, поучиться у него тренерскому мастерству. Если уж мы коснулись этой темы, то мне, признаться, не совсем понятна позиция некоторых наших газет, которые оценивают назначение Хэнлона на пост главного тренера едва ли не как негативный шаг. Глен — это человек, который поиграл на очень высоком уровне и знает хоккей лучше многих наших специалистов. Вот Александр Волчков, главный тренер могилевского «Химволокна», молодец, правильно сказал: несмотря на то что состав у нас был далеко не оптимальный, во всем чувствовалась рука тренера. Хэнлон за время работы в сборной стал настоящим белорусом, патриотом, каких не всегда встретишь. Везде с командой, будь то экскурсия или возложение цветов к памятнику на День Победы. Его жена и сын болели на чемпионате мира не за сборную Канады, а за Беларусь. Сыну Глена пошили специальную белорусскую форму, на щеке он рисовал себе наш национальный флаг. Это, согласись, о многом говорит. Атмосфера в команде была просто потрясающей. Хочу, кстати, всем ребятам сказать спасибо: и молодым, и Вовке Цыплакову, который был просто идеальным капитаном, — молодцы. Поверь, не ради красного словца говорю, я на своем веку работал с очень многими тренерами, но особо выделить среди них могу лишь троих — Моисеева, Юрзинова и Хэнлона...
Игорь Ларионов, известный в хоккейном мире по прозвищу «Профессор», завершил карьеру в 43 года. Они с Олегом Микульчиком — дети одного времени, личности легендарные, оставившие след в истории игры. Олег не ставит себе целью пренепременно превзойти гроссмейстерский результат Ларионова. Он просто играет. Потому что не наигрался. Потому что хоккей — это его жизнь...
