Наш Б„рнс, или Жаворонки крошинской жирандоли

Дело было в начале XIX века.
Дело было в начале XIX века. Это потом скажут - век изобретений, освобожденного разума, прогресса человеческой мысли. На Беларуси это было время, когда, по словам Владимира Короткевича, На шлагбаумы м„ртвыя Пассякалi жывыя бярозы, На шпiцрутэны гнуткiя, Запаветныя вербы ссякалi.

Бедный отставной поручик Станислав Юрага женился на Антонине Радзивилл, представительнице славного магнатского рода.

Сказка о любви, которая не знает сословных преград, разрушается фактами: паненка Радзивилл была некрасивой старой девой с богатым приданым, и бравый поручик, питавший нежную страсть прежде всего к деньгам, не преминул воспользоваться случаем. Столь же рьяно взялся он управлять имениями жены. А среди прочего надлежало упорядочить отношения с жителями деревни Крошин, или, как говорили раньше, Крашын. Повсюду крепостное право, панщина, а крошинцы, ссылаясь на некие привилегии, считаются вольными...

Пан Юрага решил добиться признания крошинцев крепостными. Люди сопротивлялись, искали справедливости. Для подавления "бунта" были вызваны солдаты. Более тридцати крестьян прогнаны сквозь строй, их предводители отправлены в Сибирь...

Разумеется, как у нас принято, нашли "крайних". Причиной непорядков пан Юрага объявил... школу. Обыкновенную школу при костеле, где обучались дети жителей Крошина. Необыкновенным было, что крошинский ксендз Магнушевский, под руководством которого находилось учебное заведение, старался приобщить детей сельчан не только к элементарной грамоте, но и к мировой культуре. Ученики знакомились с произведениями великих поэтов, читали издаваемую в Польше прогрессивную прессу. Особенно радовало Магнушевского, что среди детей выявляются творчески одаренные натуры. Такие, как его любимец Павлюк Багрим, сын крошинского слесаря (по другим источникам - кузнеца).

Проверять "крамольную" школу приехали важные чиновники. Сохранилось свидетельство об этом новоградского адвоката Игната Яцковского, который в 1854 году в Лондоне, тиражом 3 экземпляра, издал "Повесть моего времени, или Литовские приключения". Там есть эпизод, как ксендз знакомил всех приезжих с поэтическим талантом 15-летнего Павлика (так ласково называл его ксендз). И мальчик вдохновенно читал свои "Печальные элегии" по тетрадке, которую, с обещанием помощи выдающемуся поэту, гости забрали.

"Помощь" была оказана. По сведениям того же Яцковского, Павлюк был забран "у маскали", в солдаты, а ксендз Магнушевский во время расследования, пристрастного и несправедливого, умер.

Правда, нет документов подтверждения того, что Павлюк Багрим действительно был забран в армию - некоторые исследователи сегодня склоняются к мысли, что он мог на время уехать. Бесспорно одно - нам осталось единственное стихотворение Павлюка Багрима, в авторстве которого абсолютное большинство исследователей не сомневается, процитированное по памяти Игнатом Яцковским (возможно, отрывок)

: Зайграй, зайграй, хлопча малы,

I у скрыпачку i у цымбалы,

А я зайграю у дуду,

Бо у Крошыне жыць не буду,

Бо у Крошыне пан сярдзiты,

Бацька кiямi забiты,

Мацi тужыць, сястра плача,

"Дзе ж пойдзеш, небарача?"

Дзе ж я пайду? Мiлы Божа!

Пайду у свет, у бездарожжа,

У ваукалака абярнуся,

З шчасцем на вас азiрнуся.

Будзь здарова, мацi мiла!

Каб ты мяне не кармiла,

Шчаслiвая ты бы была!

Каб я каршуном радзiуся,

Я бы без паноу абыуся

: У паншчыну б не пагналi,

У рэкруты б не забралi

I у маскалi не аддалi.

Мне пастушком век не быцi,

А у маскалях трудна жыцi,

А я i расцi баюся,

Дзе ж я, бедны, абярнуся?

Ой, кажане, кажане!

Чаму ж не сеу ты на мяне?

Каб я большы не падрос

Ды ад бацькавых калес.

Ну почему так несправедлива судьба к нам, белорусам? Всего одно стихотворение - и то написанное еще в подростковом возрасте.

Всего одно стихотворение - и на основе его литературоведы составляют свои теории и исследуют традицию белорусского стихосложения.

Игнат Яцковский писал: "Бернс, батрак английский, при менее тяжелых обстоятельствах собственным талантом, не поддержанным никакой наукой, обеспечил себе бессмертное имя, а своей семье - уважение и достаток. Петрак (так ошибочно называет Павлюка Багрима И.Яцковский) из Крошина за талант, данный ему от Бога, познал самое жестокое несчастье!"

Это - бесспорно...

В остальном же - легенды, домыслы, гипотезы... Долгое время ученые, например, считали стихотворение точным изложением биографических событий. Но выяснилось, что отец Павлюка Багрима не был "кiямi забiты", дожил до преклонных лет. Павлюк не был пастушком, да и не назовешь его одиноким и бедным - в 52 года женился по любви на красавице шляхтянке, имел многочисленную родню, прославился как кузнец-виртуоз. В Крошине бережно сохраняется его произведение - жирандоль, которая должна была освещать костел. По кованым кружевам рвутся вверх жаворонки, подарившие белорусским поэтам массу образов. На могиле Багрима - памятник, есть в родных местах улицы его имени. Писатели и поэты - Владимир Короткевич, Виктор Карамазов, Ольга Ипатова, Василь Витка, Язэп Дыла и другие писали про "белорусского Бернса". Исследователи - Исидор Бас, Геннадий Киселев, Степан Александрович, Олег Лойко, Адам Мальдис, Вера Ляшук, Язэп Янушкевич, Любовь Тарасюк пытались разгадать связанные с его именем загадки.

Но...

Павлюк Багрим родился 14 ноября 1812 года, 190 лет назад. Загадок же, связанных с его именем, все прибавляется - чем более мы отдаляемся во времени. Где настоящая могила поэта - на том ли месте, где стоит памятник? Многие сомневаются. Один из краеведов вообще высказал сомнение, был ли такой поэт - Павлюк Багрим? Вот художник кузнец - был...

Правда, эту версию большинство ученых опровергло. Даже по одному стихотворению невозможно не признать яркий, оригинальный талант, предвосхитивший поэтические находки далекого будущего.

И еще в одном нет стопроцентной уверенности у ученых: поэт Павлюк Багрим, автор стихотворения "Зайграй, зайграй, хлопча малы...", и кузнец Павлюк Багрим, сделавший жирандоль с жаворонками, - одно лицо или просто тезки? Во всяком случае, слышала такой вопрос из уст уважаемого историка Виталия Скалабана.

А главное - судьба тетрадей со стихами. По свидетельству очевидцев, по крайней мере одна такая тетрадь, конфискованная правительственной комиссией, существовала (а говорили и о двух, трех, четырех тетрадях!).

К сожалению, людей, подобных тем, кто взял опеку над Шевченко и Кольцовым, среди читателей стихов белорусского поэта не нашлось. Искали только крамолу.

Есть гипотеза, по свидетельству литературоведа Веры Ляшук, что стихотворения, написанные Павлюком Багримом, вернувшимся на родину, до сих пор хранятся в семьях его земляков.

Говорят и о "зеленой тетради" со стихами местного кузнеца, сожженной во время последней войны, - осталась одна обложка.

Кто знает? Булгаков же написал: "Рукописи не горят". Может, найдутся когда-нибудь элегии нашего великого поэта Павлюка Багрима, грустные и мелодичные, способные запасть в память и заставить полюбить землю, на которой они рождены, и заставить восхититься языком, на крыльях которого они взлетели в вечность, как жаворонки на крошинской жирандоли?..
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter