Собкор «СБ» попробовала нелегкий хлеб пограничникаОдин мой знакомый, бывший гражданин Советского Союза, а ныне немецкий подданный, ужаснулся, увидев длиннющие очереди на пункте пропуска «Варшавский мост». «Спят, что ли, ваши пограничники?» — искренне удивлялся новоиспеченный гражданин Евросоюза, зарекаясь еще раз приехать в Брест на машине. Я как могла защищала честь «зеленых фуражек», но, признаюсь, сама в то, что говорила, не совсем верила. А ведь и правда, почему на границе очереди, или «колейки», как говорят поляки? «Варшавский мост» — суперсовременный пункт пропуска, инфраструктура отличная, каналов стало больше. Но по–прежнему километровые вереницы машин. Разобраться, в чем причина, решила изнутри, примерив на себя фуражку, вернее, шапку–ушанку (зима все–таки!) стража границы.
Через мост
...Хмурое январское утро — главный аргумент против моего решения на время сменить профессию. Хотелось сидеть в тепле и пить кофе. Но меня уже ждет вездеход «уазик» с зелеными пограничными номерами...
Международный пункт пропуска «Брест — Тересполь автодорожный» (да–да, именно так, а не «Варшавский мост» он правильно называется) встретил длиннющей вереницей машин. У каждой четвертой — польский номер.
— Да разве это очередь? — огорошил заместитель начальника Брестской погрангруппы Валерий Ананич, который согласился быть моим гидом по отделению пограничного контроля «Варшавский мост».
Вхожу в роль отважного пограничника Никиты Карацюпы и в хозяевах стоящих впритык «Фордов», «Фольксвагенов» и «Ауди» пытаюсь вычислить потенциальных нарушителей. Интересуюсь у водителей, откуда и куда едут. Говорят кто что, а секрета ведь никакого нет — «челноки» они, у каждого в баке под завязку солярки. Догадываюсь по уставшим, припухшим от раннего подъема глазам, по одежде — отнюдь не для деловых встреч, по пустым салонам. Не только брестчане, но и поляки из приграничных регионов увлеклись нелегким (попробуй выдержи многочасовое ожидание), но зато прибыльным промыслом.
— Улучшилась инфраструктура и пропускная способность, так они чаще стали ездить! Раньше по одному рейсу в день делали, теперь по два, а некоторые три раза успевают обернуться. Автомобили с топливом идут через «зеленые каналы», где нет таможенного досмотра. Имеют право — им декларировать нечего, — просветил меня Валерий Ананич.
Можно ли избавиться от «топливных» очередей одним взмахом министерского пера? Сложно сказать... Возить из Беларуси в Польшу топливо будут до тех пор, пока не исчезнет разница в цене (за рейс можно заработать 30 — 40 долларов). Отдельный канал для «челноков» никто выделять не станет — это будет ограничение их прав. Но от подобной «цивилизации» неприятные ощущения, потому что «соблазненные соляркой» ущемляют мои права. Если вы, например, решите съездить на своем авто на денек в Варшаву — просто так, чтобы посидеть в уютных кафе старого города, побродить по старинному парку Лазенки и не менее знаменитому Варшавскому зоопарку, вам придется стоять в очереди вместе со всеми. В лучшем случае — ехать с организованной группой туристов, у них есть преимущества при пересечении границы. Обидно...
Пограничный плюрализм
На контроль машины заезжают партиями — по 4 — 5 сразу. С документами водители и пассажиры отправляются к кабинке пограничника. На каждого туриста уходит не больше минуты. За смену сидящий за компьютером контролер оформляет до 600 человек. Подобными темпами можно легко справиться с очередями, но не все, оказывается, так просто. И здесь есть свои подводные камни. Поэтому выхожу из кабинки и провожу эксперимент «на время». Выбираю первый въехавший на канал автомобиль — микроавтобус с брестскими номерами — и смотрю на часы. Итак, 13 часов 18 минут. Водитель идет с паспортом к белорусскому пограничнику — есть штамп, но не уезжает, потому что нужно получить «добро» польских «стража граничного» и «цельника», то есть таможенника (на «Варшавском мосту» уже несколько лет совместный, вернее, совмещенный, контроль). Пять минут проходит, двадцать... И только в 13.50 водитель заводит двигатель. Получается, кроме трех часов, которые он выстоял в очереди, еще полчаса потерял на канале. Не многовато ли?
— Белорусы не задерживают, стоим из–за поляков, — считает брестчанин Алексей. — Возьмите да посчитайте, сколько на каналах работает наших пограничников, а сколько польских.
Считаю: наших — 10, польских — 6 (бывает и меньше). Почему? Внятный ответ нужно искать в варшавских кабинетах пограничного ведомства. А белорусские «зеленые фуражки» на своих коллег кивать не желают (да и нельзя — они при исполнении). Понятно, что при такой расстановке сил о равном кпд говорить не приходится. Вот вам еще один секрет очередей...
От рассвета до заката
За полтора часа «дежурства» на колючем январском ветру я замерзла, а пограничникам хоть бы что. Смеются, что ходить надо, а не стоять, переминаясь с ноги на ногу. Может, форма у них особенная, морозостойкая? Прошу примерить зеленую куртку на «рыбьем меху».
— Теплая, — заверяет контролер Анжелика Щербакова.
Хм–м, а по мне так тяжеловата и коротковата... Шапка уж точно не по мне — без ушей останусь.
— Зимой наших прекрасных девушек на каналы не ставим, жалеем, — признался заместитель начальника отделения пограничного контроля «Варшавский мост» Сергей Степанов. — А так они у нас служат на равных с мужчинами, никаких поблажек.
Это значит, что женщина–контролер должна знать устройство автомобиля и тайники, куда можно спрятать контрабанду, уметь быстро идентифицировать личность — на глазок, а если нужно, и на специальных приборах сверить оригинал с фотографией в паспорте (мое «быстро» оказалось далеким от совершенства). Нужно уметь разбираться и в паспортах разных стран, как минимум на бытовом уровне владеть иностранным языком. Польский на «Варшавке» знают все. А если возникнет необходимость пообщаться на других языках, у пограничников, оказывается, есть специальный разговорник. С помощью «карманного переводчика» можно найти общий язык с кем угодно. Спрашиваю, почему шрифт мелковат, а мои провожатые смеются: «У нас только здоровые служат, с отличным зрением!»
— Профессионализм, выдержка, умение избежать конфликта и не поддаваться на провокации — главные требования, — конкретизирует Валерий Ананич. — Еще важна интуиция, особый пограничный нюх, если хотите. Бывает, малозначащий вопрос задашь — и человек повел себя по–другому, занервничал, потом оказывается — нарушитель.
Средний возраст военнослужащего «Варшавского моста» — 33 года. До пенсии здесь не дорабатывают. Не потому, что тяжело: каждые 5 — 8 лет происходит плановая замена, и пограничники продолжают службу на других, не менее важных участках.
Почему идут служить на границу? За время «дежурства» я никому не задавала столь банальный вопрос, поэтому с ответами попробую определиться сама. Итак: высокие и стабильные зарплаты (кто скажет, что это мелочь?), возможность карьерного роста (важно), престиж (в Бресте служба на границе котируется так же высоко, как служба на таможне), чуть–чуть романтики (как без нее?) и гордое чувство собственной необходимости. Что ж, при таком раскладе все тяготы и лишения, без которых и служба — не служба, отходят на задний план.
