В Заславле создают первый в Беларуси музей «маляванак»: новые экспонаты все еще можно найти

Из экспедиции в Дрогичинский и Ивановский районы сотрудники Историко–культурного музея–заповедника «Заславль» привезли более 20 «маляванак» на стекле. Раритет еще более редкий, чем небезызвестные «маляваныя дываны». Это теперь, сто лет спустя, наивные картинки, украшавшие незатейливый деревенский быт, — бесценная музейная редкость. А в те годы, когда город окончательно лишил работы странствующих по деревням художников, в ассортименте предложив сельчанам новое фабричное искусство, «маляванками» не дорожили. В расписные ковры заворачивали картошку, бросали их под ноги, использовали для других хозяйственных нужд. А эти нехитрые розы и красавицы на стекле с подложенной фольгой — к чему их приспособишь? Беречь такое до недавнего времени никому и в голову не приходило. Тем временем над флигелем бывшей усадьбы графов Пшездзецких уже появилась надежная крыша — в Заславле создают первый в Беларуси музей «маляванак».

Самая большая в стране коллекция расписных ковров, стекол и сундуков хранится здесь, в Историко–культурном музее–заповеднике «Заславль». Но посторонним вход туда, где цветут райские сады Алены Киш и встают из руин древние замки Язэпа Дроздовича, запрещен. Демонстрировать это дивное богатство в Заславле сегодня негде. Сотрудники музейного хранилища его, конечно, не прячут, возят по выставкам — нынешняя экспозиция в Национальном художественном музее к 130–летию Язэпа Дроздовича, например, была бы гораздо беднее без «маляванак» из заславской коллекции, ведь ковров Дроздовича в собрании НХМ нет. В Минск и другие города Беларуси, Москву и дальше «дываны» из Заславля путешествуют нередко, но все это — лишь малая возможность продемонстрировать роскошь его музейных фондов. Одних расписных ковров Язэпа Дроздовича тут более 30, а всего — 260 с лишним. А «маляванки» на стекле, а разрисованные сундуки–куфары, а истории самих народных художников...

Главный хранитель Александр Рак медленно, бережно освобождает черные полотна от пленки, натянутой по всей поверхности. Мы предлагаем вынести их на улицу, сфотографировать под последними лучами осеннего солнца. У самого порога хранилища — яблоня, густо усыпанная желтыми яблоками. Так хочется украсить этот пейзаж причудливыми цветами удивительных ковров, определенно, снимки выйдут эффектными. Но Александр Константинович строг и непреклонен:

— Здымаць здымайце, але ўсё павiнна быць так, як было, на двор такое не выносiлi.

А позже рассказывает историю, как вместе с Юрием Малашем, известным исследователем этой темы, ездил в экспедиции по деревням, отмеченным в дневниках Язэпа Дроздовича:

— Заходзiм у хату да адной бабулi, паказваем дакументы, што мы з музея, пытаемся пра Драздовiча. Кажа: «Памятаю, бываў ён у нас, i дываны маляваў. Дык прыязджаў нейкi чалавек з Мiнска, сказаў, што журналiст, я ўсе яму i аддала. Застаўся адзiн маленькi дыванчык, у сенцах быў, толькi яго пацукi пагрызлi, я i выкiнула». Папрасiлi пашукаць — знайшла. З вялiзнай дзiркай, але ж Драздовiч!

Увы, таким историям не менее 20 лет, стариков, чьи хаты украшал Язэп Дроздович, практически не осталось. Шанс найти неизвестный раритет сегодня равен чуду. Но еще есть. Правда, потомки тех стариков уже хорошо осведомлены о ценности своего наследства.

В одной из деревень на Глубоччине сотрудники заславского музея обнаружили шкаф, который Дроздович расписал попугаями. Однако переговоры с сыном хозяйки ни к чему не привели, попытки убедить его, что теперь это национальное достояние и музей готов заплатить соответствующую сумму, остались безрезультатными. Через неделю–другую Александр Константинович собирается навестить еще одну деревню, где когда–то вместе с Юрием Малашем видел похожий шкаф Дроздовича. Предложить деньги хозяевам музей тогда не мог, но теперь, возможно, удастся сторговаться. При условии, что шкаф сохранился.


До реализации своей главной мечты Юрий Малаш не дожил. Концепцию создания музея «маляванак» он разработал еще в конце 1990–х, в 2001–м Миноблисполком дал добро на ее осуществление. Но только три года назад городу удалось найти спонсоров, согласившихся на реконструкцию флигеля Пшездзецких под музей. В разное время в этом здании были мастерские по ремонту оружия погранотряда, размещавшегося в Заславле, спортзал, дом детского творчества. Но и от графского размаха кое–что осталось — почти 250–летние липа и лиственницы вокруг будущего музея и «широкоформатные» оконные проемы в том зале, где планируется разместить «маляванки» не таких известных авторов, как Киш и Дроздович.

У каждого из них — свой неповторимый «почерк». Вот пасторальные сюжеты в лазоревом обрамлении от Никанора Зосика из Закозелья, в юности часто наблюдавшего за работой приглашенных живописцев в усадьбе местного помещика. Вот фривольные сценки от Ипполита Ворсы с Поставщины — в отличие от большинства самодеятельных художников свои «дываны» он писал не на выкрашенной в черный цвет холстине, а на белых простынях. Как привык в ссылке, откуда вернулся в 1953 году — у лагерного начальства его творчество было весьма популярным. А вот причудливые цветы на глубоком синем фоне — это уже Геннадий Кузовков. И множество «маляванак» неустановленного авторства, полуфабричных–артельных, позже распространившихся по всей Беларуси и использовавших полюбившиеся народу мотивы бродячих художников — лебедей, букеты...

Рабочим осталось лишь завершить отделку будущего музея — ждать момента, когда можно будет погрузиться в волшебную атмосферу белорусских «маляванак», уже недолго. Пожалуй, у этого здания есть все шансы стать самым атмосферным из всех наших музеев. Чего стоит один зал Язэпа Дроздовича с его «дыванами» в три этажа и «космической» подсветкой между ними. Или райские кущи в зале Алены Киш. И все остальное, что создавалось когда–то с такой большой любовью наивными художниками, не помышлявшими о славе и богатстве.

cultura@sb.by