Борьба с допингом в современном спорте давно стала такой же неотъемлемой его частью, как тренировки или соревнования. Противостояние спортсменов, пытающихся с помощью запрещенных препаратов или других уловок получить преимущество над соперниками, и теми, кто стремится им помешать, все чаще напоминает боевые действия. Победителю достается все, проигравший рискует потерять многое. Поэтому споры вокруг допинговой темы с каждым годом становятся все жарче, а недавний скандал, «выкосивший» немало звездных представителей российской легкой атлетики, вновь поднял волну обсуждений и споров вокруг реальности принципа фармакологического «фэйр–плей». Разобраться в ситуации и определить в ней место Беларуси мы попытались вместе с Денисом Мужжухиным, на старте предолимпийского сезона занявшего кресло директора Национального антидопингового агентства.
— НАДА почти год оставалось без руководителя: не боязно было браться за такую гору скопившихся проблем?— Дел, конечно, накопилось много. Тем более что забот всем нам добавил и недавний визит мониторинговой группы Совета Европы. Нужно пересмотреть ряд документов, привести их в соответствие с международными требованиями, создать отдел, который занимался бы расследованием случаев применения допинга. Раньше за это у нас отвечал фактически один человек. С другой стороны, ситуация в НАДА сегодня гораздо лучше, чем несколько лет назад. Как минимум у нас есть две машины, выделено помещение. Вроде бы самые обычные вещи, но они очень важны. В конце концов, я ведь знал, куда иду, представлял масштаб работы. Хотя, признаться, на практике все оказалось сложнее, чем думал. Например, многие вопросы вызывали неожиданное замешательство. Как осуществляется отбор проб у белорусских спортсменов, тренирующихся за границей, остается ли лицензия у врача, допустившего использование допинга спортсменами? Все это мы обсуждаем и берем на заметку.
— Неужели у нас не было четкой схемы, что происходит со спортсменом, врачом и тренером в случае обнаружения положительной пробы?
— Она, конечно, существовала, но в последнее время было принято несколько важных изменений в Трудовой кодекс. Например, тренер попавшегося на допинге спортсмена будет теперь не только отстранен от участия в спортивных мероприятиях, но и уволен. В нынешние контракты такая норма включена в обязательном порядке. То же самое касается, кстати, и тренера–врача.
— Эти меры помогут? Не секрет ведь, что, по мнению многих специалистов, победа в войне с допингом невозможна в принципе...
— Борьбу с допингом многие сравнивают с гонкой вооружений, и это сравнение не лишено смысла. Новые методики обнаружения допинга появляются параллельно с разработкой новых препаратов, и этот процесс идет постоянно. Но, с другой стороны, растущее количество громких допинговых скандалов говорит о том, что и наша работа приносит результаты. В обществе уже нет той терпимости к допингу, и все больше людей понимают, почему этот процесс нельзя пустить на самотек по принципу «пусть едят, что хотят, — смотреть будет интереснее». Более того, я считаю, что случаям обнаружения допинга должна придаваться как можно более широкая огласка.
— В то же время многие считают, что Лэнс Армстронг для подрастающего поколения был бы куда полезнее в роли великого чемпиона, нежели в роли великого мошенника.
— А если бы его не разоблачили, то не стали бы в этом случае мошенниками все остальные? Те, кто покрывал бы нечестные победы? В спорте не должно быть неприкасаемых, и я думаю, что скандал с Армстронгом встряхнул многих, кто считал, что без них спорт не обойдется, а крупные спонсорские контракты гарантируют поддержку национальных федераций.
— Кстати, о спонсорах: российский министр спорта Виталий Мутко недавно предложил отбирать у попавшихся атлетов не только медали, но и призовые. По–вашему, это реально?
— Пока мы добились того, что уже на стадии расследования случая обнаружения положительной допинг–пробы прекращаются все выплаты стипендий и премиальных. Раньше спортсмен мог получать зарплату вплоть до вынесения решения о дисквалификации, а потом вывернуть карманы и сказать: «Ничего нет». Но мне сложно представить механизм, по которому удалось бы вернуть призовые при пересмотре, например, результатов Олимпиады восьмилетней давности. Даже Лэнса Армстронга, при том, что спонсоры расторгли с ним контракты, никто даже не пытается просить вернуть заработанное.
— После случая с Иваном Тихоном и Вадимом Девятовским много говорилось о том, что Беларусь теперь надолго попала «под колпак» к ВАДА. Сейчас ситуация изменилась?
— Когда в центре скандала оказываются такие известные спортсмены, внимание к другим, конечно, будет повышенным. Но я бы не говорил о том, что нас включили в какой–то «черный список». Такие списки формируются сами собой: один спортсмен попался, второй, третий... Понятно, что такая тенденция не останется незамеченной. И в этом случае нужно не кричать на каждом углу, что нас не любят, а показывать, что ситуация изменилась. Кстати, представители мониторинговой группы Совета Европы, которая недавно приезжала в Минск, отмечали нашу открытость и готовность к работе. Нам не нужны новые скандалы, но и покрывать никого мы не собираемся.
komashko@sb.by
Советская Белоруссия № 27 (24657). Четверг, 12 февраля 2015
