Ориентир на материальную пользу
С 1950 по 1990 год каждые десять лет Беларусь удваивала свой экономический потенциал. Прежде всего за счет строительства новых предприятий и учреждений, реконструкции существующих. Развивали не только промышленность, но и систему здравоохранения, образования, культуры. Уделялось пристальное внимание развитию инфраструктуры вокруг индустриальных центров. Если строился завод, то в сметную стоимость в зависимости от количества работников сразу включали возведение жилья, детских садов, поликлиник и других объектов.Во главе угла работы Госплана стояла ключевая цель: наращивание темпов роста, увеличение производства материальных ценностей, повышение оплаты труда. Перед всеми стояла задача: максимально увеличить экономический потенциал развития республики.
С прицелом на Союз
Беларусь больше всего пострадала во время Великой Отечественной войны. Поэтому промышленность фактически не восстанавливали, а строили новые, современные на то время заводы. И поэтому их ориентировали на удовлетворение потребностей не только республики, но и всего Советского Союза. В первую очередь ориентировались на нужды внутреннего рынка. Так мы и превратились, как часто говорят, в сборочный цех СССР.По многим видам продукции наши предприятия были фактически уникальными в СССР. Например, только БЕЛАЗ выпускал карьерные сверхтяжелые самосвалы, МАЗ — магистральные тягачи, спецавтомобили. Колесные тракторы среднего класса выпускал только МТЗ. И все наши крупные предприятия ориентировались на поставки по всей огромной стране. Поэтому к 1990 году республика выпускала около 100 тысяч тракторов, 50 тысяч грузовых автомобилей. Наши 14 станкостроительных заводов выпускали все виды станков.
Но тогда совершенно на других принципах финансировался реальный сектор. В 1990 году сумма средств на обновление основных фондов составляла около 10 процентов. Полную техническую модернизацию производства в среднем проводили раз в десять лет. Потом этот показатель снизился до одного процента. Чувствуете разницу? Но в советское время модернизация предприятий финансировалась банками под очень низкий процент. В республике функционировали всего пять банков. И они были нацелены на получение прибыли не за счет высокой цены заемных денег, а на увеличение эффективности работы и рост оборотов предприятий-клиентов. Соответственно, финансисты были заинтересованы в развитии реального сектора и его прибыльности.
Справедливости ради надо отметить, что и инфляция была низкая. Цены даже снижались. По крайней мере так было до перестроечной эпохи. И вопросам ценообразования уделяли очень пристальное внимание. Показатели себестоимости (энергетические, материальные затраты и другие издержки), производительности труда являлись одними из ключевых. За их выполнением очень строго следили. Существовали и стимулы для экономики, получения дополнительной прибыли. Часть ее перечислялась в бюджет, но часть оставалась на предприятии, шла на поощрение работников.
Не рублем единым
Конечно, эффективность того или иного производства определяли через финансовые показатели. Но они не были превалирующими. Ключевым являлось создание материальных ценностей, развитие социальной инфраструктуры, повышение качества жизни, создание комплектующих для смежных предприятий.Хочу отметить, что по каждому объекту шла скрупулезная экономическая оценка. Отраслевики старались сделать проект помасштабнее: каждый радел за свое направление. Но в Госплане приходилось выдерживать защиту, обосновывать каждый рубль. Там говорили: слишком высокая сметная стоимость. Не слишком ли много заложено инфраструктуры? По каждому объекту шла «торговля». А потом служба материально-технического снабжения рассчитывала, сколько и каких материальных ресурсов надо на строительство. И мы ехали в Москву, в союзный Госплан и Госснаб на так называемую защиту фондов. Финансы не играли первичной роли, главным считалось материальное обеспечение и комплектация.
К сожалению, в 1990-х, во время бестолковой либерализации, мы слишком увлеклись финансовой составляющей. И мало внимания уделяли экономике и производству. Считалось: если есть деньги — все можно купить. Не на родине, так за границей. Так и увлеклись импортом.
Еще в начале независимости нашей страны было понятно: необходимо более плотно работать с российскими промышленниками. В том числе по созданию совместных предприятий, концернов. Чтобы у наших и российских предприятий была своя специализация, они не создавали излишней конкуренции, а дополняли друг друга. Скажем, если МАЗ и КамАЗ будут работать в более тесной кооперации, то будут заинтересованы и в обновлении основных фондов, и в более глубоком продвижении продукции на внутренних рынках. И тогда уже будем более пристально думать, покупать импортный грузовик или отечественный.
Сегодня и в Беларуси, и в России экономика устоялась. И очень правильное решение по более глубокой интеграции экономик двух стран. Мы должны сейчас воспользоваться ситуацией и закрепиться на рынке нашего стратегического союзника. Необходимо тщательно проанализировать номенклатуру продукции и оценить, какие позиции мы сможем заместить, тем самым загрузив собственные мощности и одновременно оказав помощь России. Только действовать необходимо оперативно. Но просчитывать все риски, чтобы не оказаться без заказов через несколько лет. Вечных договоров не бывает, но надо продумывать долгосрочные контракты — на 10—15 лет, прописывать формулу цены, чтобы и стратегическим потребителям было выгодно, и мы могли окупить инвестиции и заработать прибыль.
Все своими руками
Должен сказать, что перейти на самообеспечение в стратегических отраслях в рамках ЕАЭС возможно. Главное — поставить цель и по приоритетным направлениям ориентироваться на экономический, а не финансовый результат.В 1950-е годы мне довелось поработать в конструкторском бюро спецпроизводства МАЗа (в 1990-х оно было преобразовано в отдельное предприятие — Минский завод колесных тягачей). Нам ставили четкие задачи: тягач должен нести трубу определенной длины, диаметра и весом 18 тонн. При этом скорость машины по бездорожью должна составлять не менее 50 километров в час. И еще множество тактико-технических характеристик. И конструкторы начинали искать решения. Если обычная кабина не подходила (тягач превышал установленную длину), то делали машину с раздельными двумя кабинами. Делать их металлическими нельзя — превышается параметр по общей снаряженной массе. Тогда использовали стеклопластик. Рама должна быть прочной, но облегченной — нашли вариант с использованием титановой стали. Конечно, все ноу-хау обсуждали со смежниками: химиками, металлургами… Они объясняли, какие материалы могут произвести, какие освоить и за какое время. И таким образом появлялась самая передовая техника полностью отечественной комплектации.
Экспорт по возможности
В СССР импорт был очень ограничен. Каждый валютный договор изучался под лупой, необходимо было приводить крайне веские доводы в пользу импорта. Прямо скажем, валюты не хватало. Некоторые сейчас утверждают, что причина этому — неконкурентоспособность советской продукции. Но это не так.
Не стоит забывать, что после войны страну пришлось отстраивать заново. Причем без внешней финансовой помощи, исключительно своими силами. В приоритете был внутренний рынок. И, объективно говоря, попросту не было излишков, которые можно было поставлять за рубеж.
В СССР директор предприятия не думал о сбыте: вся его продукция была распределена. Скажем, МАЗ мог выпустить 50 тысяч грузовиков. Потребности страны были 45 тысяч, а внешторг говорил: за рубежом есть покупатели на 10 тысяч единиц техники. В этой ситуации на экспорт поставляли только 5 тысяч. Но директору ставили задачу: раз есть спрос, то надо увеличивать объемы производства.
По функционалу и надежности наша техника пользовалась спросом. Из 100 тысяч тракторов значительная часть поставлялась за рубеж. География была самая широкая — более 100 стран. В том числе и капиталистические. Потому что техника действительно была прекрасной. Трактор мог снабжаться 200 наименованиями прицепного и навесного оборудования, поэтому мог трудиться круглый год: весной — пахать, летом — копать и возить прицепы, зимой — снег убирать… Широчайший функционал, который отмечали не только в государствах Африки и Азии, но и частники его ценили — умели считать деньги.
С одной стороны, не самая активная внешнеэкономическая деятельность влияла на ассортимент продукции. С другой — собственная индустрия обеспечивала внутренний спрос. И внешняя конъюнктура, и мировые шоки оказывали минимальное влияние на советскую экономику.
К сожалению, при развале СССР произошел разрыв экономических и производственных связей между бывшими союзными республиками. Хотя, говоря объективно, этого можно было избежать. Сегодня возродились кооперационные связи наших компаний, они нашли свои ниши, обладают устойчивыми рынками сбыта. И это позволит обеспечить экономическую безопасность страны и динамичное развитие государства.
volchkov@sb.by
