Как обеспечить стабильную и невысокую инфляцию? Какие инструменты эффективно влияют на ценовое постоянство? Возможен ли при низкой инфляции высокий экономический рост? Могут ли дешевые кредиты, необходимые для развития реального сектора, не раскручивать инфляционную спираль? Вокруг этих вопросов развернулась дискуссия на круглом столе в Национальном банке Республики Беларусь.
Монетарный подход
Хотя, говоря формально, заявленная тема лежала в более узкой плоскости: «Режим денежно-кредитной политики центрального банка: монетарное таргетирование vs таргетирование инфляции». Но в том-то прелесть и сложность экономики: все процессы в ней переплетены, один фактор дергает другой. И нет однозначной модели успеха: у каждой страны она складывается глубоко индивидуально и уникально, в зависимости от бесконечного количества факторов и инструментов трансформации их в эффективность. Другой вопрос, что одним из ключевых условий высоких экономических достижений является прозрачность экономической, финансовой, монетарной и другой политики, широкий консенсус экспертов, финансистов, субъектов хозяйствования, органов государственного управления и общества. Да, как это ни банально звучит, но необходима вера в целесообразность выбранного вектора развития. Даже немного сакральная. И рождается она в том числе и в диспутах, один из которых организовал Национальный банк Республики Беларусь: чтобы свою позицию донести, другие мнения послушать.
Наталья Мирончик.
Бернард Шоу шутил: дайте двум экономистам одну задачу и получите три ответа. Да, экономика — наука неточная в классическом понимании. У любой проблемы существует бесконечное количество решений. И ключевой вопрос всегда кроется в поставленных целях и в цене их достижения. Тут-то и зарыт ключевой корень для дебатов. Так оно и получилось на круглом столе, на котором присутствовали эксперты, надо отметить, разных точек зрения. Но все по большому счету признавали необходимость ценовой стабильности и низкой инфляции. Действительно, это позволяет населению смело делать сбережения, промышленникам — выстраивать длинные планы развития, инвесторам и финансистам — вкладывать в перспективные проекты с длительными сроками окупаемости. Эти тезисы, представленные в докладе начальника управления исследований и стратегического развития Национального банка Республики Беларусь Натальи Мирончик, можно даже не подвергать сомнению. Сейчас ключевым инструментом достижения стабильности у нашего Нацбанка является контроль за денежной массой. Хороший инструмент и очень эффективный. Но при определенных условиях. Он наиболее действенен в странах с переходной экономикой и формирующимся финансовым рынком. Монетарный подход позволяет достаточно быстро сбить инфляцию. Что и произошло в Беларуси в прошлой пятилетке: страна впервые за ее историю независимости добилась однозначной инфляции за счет более жесткой монетарной политики Национального банка и бюджетных подходов Министерства финансов (работа двух регуляторов в одной упряжке — необходимое условие эффективности).
Цель — инфляция ниже пяти процентов
Говоря объективно, она бы и в этом году не прыгнула выше прогнозного показателя. Но мы живем не в стерильном мире. Глобальная инфляция и многочисленные другие постковидные экономические эффекты экспортировали проблемы во все национальные экономики. В том числе и белорусскую. Поэтому и выбились «из графика». Впрочем, не больше, чем другие страны. А по сравнению с многими находимся намного ближе к первоначальной цели. Столп мировой экономики США предполагал инфляцию в 1,5—2 процента в этом году. По факту она уже перевалила за шесть процентов. И еще не вечер. Мы тоже промахнулись, но не в три-четыре раза, а всего в два. Что по нынешним условиям образующейся новой реальности можно оценивать если не как успех, то по крайней мере как достойное прохождение смутных времен. Но каким бы ни был результат этого года в ситуации тотальной неизвестности, долгосрочная цель Национального банка остается прежней — выйти на инфляцию ниже пяти процентов.А для этого необходимо уходить от практики монетарного таргетирования к инфляционному таргетированию. Механизм в мире давно известен, используется 40 центральными банками. В общем и целом его суть сводится к тому, что центробанк контролирует не денежную массу, а через канал учетной процентной ставки влияет на стоимость денег на рынке. А этот фактор, соответственно, через трансмиссионные механизмы восстанавливает макроэкономическую стабильность и удерживает инфляционный показатель в целевых значениях. Исходя из опыта других стран научное сообщество сделало уже давно четкий и почти непререкаемый вывод: контроль денежной массы перестает быть действенным инструментом при низкой инфляции. Поэтому многие страны и перешли на таргетирование инфляции. Так поступила и Россия. В 2021 году планировал это сделать и Национальный банк Республики Беларусь. Но внешние факторы (прежде всего ковид и его последствия) вынудили несколько отложить это событие. Хотя к нему готовились и уже немало сделали. Ибо таргет инфляции работает (как и любой инструмент) при определенных условиях (они подробно описаны в соответствующей литературе).
Правда, одно из условий у нас пока не соблюдается — необходим развитый финансовый рынок. Соответствующие мероприятия «кочуют» в системных документах из пятилетки в пятилетку. Но нельзя сказать, что в этом направлении в Беларуси произошел прорыв. И винить Правительство или другие госорганы несправедливо и некорректно. Надо сказать, инфраструктура создана на высоком, качественном уровне. Теперь ключевая задача — привлечь потребителей на этот рынок. А говоря проще — стимулировать граждан к сбережениям. Чтобы они не все доходы несли на потребительский рынок или переводили в ту же наличную валюту, а приобретали облигации (и государственные, и частных компаний), акции, другие ценные бумаги. И эта проблема лежит на грани педагогики, психологии и, собственно говоря, экономики. Выход на сберегательную модель потребления — не самый простой процесс. Но той же России удалось его пройти. Как отметил в своем выступлении советник первого заместителя Председателя Правления Банка России Сергей Моисеев, некогда они сталкивались со схожими ситуациями. Но сейчас в России на 45 миллионов экономически активного населения приходится 15 миллионов брокерских договоров физических лиц. Россияне пошли в финансовый рынок. Другое дело, что этот сюжет тоже требует четкого регуляторного сценария, чтобы избежать надувания спекулятивных фондовых пузырей за счет так называемых неквалифицированных инвесторов (к коим большинство простых граждан и относится). Перегретый фондовый рынок рано или поздно корректируется, тогда наступают времена не выгоды, а потерь. Что может спровоцировать неоднозначные социальные (да и экономические) последствия. Но если подходить к теме разумно, то через сбережения граждан реальный сектор может получить длинные деньги на развитие. Что в свою очередь стимулирует деловую активность, снижает процентные ставки для бизнеса и делает возможным развитие новых отраслей, которые при дорогих деньгах просто неперспективны из-за своей относительно невысокой маржинальности. Другое дело, что реальный сектор тоже должен трансформироваться под фондовые реалии и не просто нуждаться в деньгах, а формировать проекты, продавать свои «истории» инвесторам.
Объективная необходимость
Михаил ДЕМИДЕНКО.
На бумаге звучит позитивно, но овраги однозначно придется обходить — будем реалистами. Однако развитие требует усилий. Но не жертв. Такие опасения (в какой-то мере обоснованные) тоже высказывались. Для трансформации необходимо время. А деньги для развития производства нужны предприятиям уже сейчас. К тому же кредиты, прямо скажем, сегодня не самые дешевые. При существующих ставках и низкая инфляция не особенно радует. Должен ли Нацбанк отвечать не только за ценовую стабильность (инфляцию), но и за экономический рост? Благо в мировой практике разные сочетания функционала и зон ответственности центробанков встречаются. Заместитель начальника управления исследований и стратегического развития Нацбанка Михаил Демиденко озвучил фактически официальную позицию регулятора: на производительность труда, эффективность реального сектора и ряд других показателей центробанк-то и влиять не может. За это отвечают другие госорганы. Дело Нацбанка — сформировать благоприятную среду для развития. Другое дело, что от экономического роста регулятор тоже не должен отдаляться. И не собирается это делать. Поэтому низкая инфляция — цель, но не самоцель.
Михаил Демиденко заверил: если было бы по-другому, то Нацбанк и в сложных условиях этого года смог бы вписаться в целевой показатель в пять процентов. Но тогда ставка рефинансирования была бы заметно выше и ВВП упал... Да, есть стратегическая задача в низкой инфляции. Но не в ущерб экономическому росту. И тактически можно при объективной необходимости (как в этом году) отходить от планов. Но в целом низкий уровень инфляции является базисом для экономического развития. Дешевые эмиссионные деньги дают короткий рост, но количественный, а не качественный. В среднесрочной перспективе все возвращается на круги своя. Конечно, от высокой инфляции и стимулирующих дешевых кредитов есть бенефициары. Но насколько выигрывает в целом экономика? Впрочем, достижения широкого консенсуса по фундаментальным экономическим проблемам процесс перманентный.
volchkov@sb.by
