Мамина любовь. Всеисцеляющая, оберегающая, согревающая... Воспитанники детдомов и приютов сегодня могут прикоснуться к ней лишь во время нечастых свиданий. Или в своих воспоминаниях. Или в мечтах. Или в сокровенных письмах. Психологи интернатных учреждений заметили: ребятам, доверившимся листку бумаги, потом становится светлее на душе. А как иначе? Все–таки человек поговорил с мамой... Только вот мальчишки тут обычно кратки и на эмоции скупы, как бы душа ни кровоточила.
«Это я виноват?»
«Хочу увидеть тебя, мама. Я тебя очень сильно уважаю, поверь. Ведь ты дала мне жизнь. А это много. Я очень долго тебя не видел. И вот теперь мечтаю о встрече... Больше ничего мне не нужно. Целую. Ярик».
13–летний Ярик Волков из минского детского дома № 7 попросил его настоящее имя сохранить в тайне и сам придумал псевдоним. Он почти не улыбался, но в глаза смотрел уверенно. Поделился сокровенным: мечтает стать футболистом. И сразу предупредил:
— Не надо, чтобы мама являлась сюда из жалости. У меня все нормально. Не хочет — тогда и я обойдусь. Если бы я ей был нужен, давно бы пришла. Она знает, где я...
По словам Ярика, папу он не видел никогда, а мама ушла из дома, когда ему было всего лет пять. Бабуля собрала и отвела его в первый класс.
— Бабушка ни в чем не виновата, она хорошая. Просто не справилась, как это говорят, с моим воспитанием, — признается Ярик. — В школе я много дрался, иногда до крови, и милиционеры часто говорили, что все это закончится детским домом. Как видите, так оно и получилось.
Мальчишке иногда хотелось узнать о маме больше, и тогда он атаковал бабушку вопросами. Но ответы всякий раз были очень скудны, дескать, живет твоя родительница под Минском, работает продавцом в магазине... Сам же Ярик помнит не слишком много:
— Мама часто и много пила. Мужиков домой таскала. Иногда вечером ходила куда–то развлекаться, а меня отводила ночевать к незнакомой женщине и забирала обычно только на следующий день. Мне там было плохо, я не хотел оставаться. Но мама убегала...
Еще Ярик помнит, что у мамы Насти густые черные волосы и ровная челка. И ему нравится думать, что он на нее очень похож.
— В позапрошлом году я случайно увидел мать на улице. Она караулила меня возле школы, наверное, хотела о чем–то поговорить. Или просто увидеть... Не знаю. Но я тогда еще жил с бабушкой и был очень обижен за то, что она нас бросила. Поэтому спрятался за спины одноклассников и незаметно прошмыгнул мимо... А сейчас вот жалею об этом. Но мама больше не приходит... Как вы думаете, это я виноват?
«Все сделаю сам»
«Мама, ты всегда была очень добрая ко мне. Ты никогда не ругала меня за всякие проступки. Даже за то, что я в 1,5 года сломал тебе шкафы. Ты всегда за меня заступалась и умела выпутать из любых косяков. Ты редко пила, когда я был дома, и, будучи пьяной, никогда меня с братом не била, как это делают другие мамы... Да и слова плохого ты на нас не говорила. Жаль только, что вижу тебя всего лишь два–три раза в месяц. Твой сын Антон».
В сиротских учреждениях Антон Василевский и его младший брат–погодок Дима живут уже 10 лет. Антону было всего 5, когда в их двухкомнатной квартире случился пожар. К счастью, обошлось без жертв. Но родной дом стал абсолютно непригоден для проживания несовершеннолетних. О подробностях парень узнал позже:
— У родителей не было денег, чтобы справиться с этой проблемой. А соседям стало жалко меня и брата, поэтому они начали кругом писать о нашей беде. И тогда меня с Димкой у родителей очень быстро забрали.
В детском доме, где Антон уже три года, его маму и папу не видели ни разу. Но, по словам паренька, он сам 2 — 3 раза в месяц исправно их навещает:
— Ну как вы не понимаете, у них с деньгами туго. Мама работает медсестрой, а папа на заводе. Оба получают копейки. А у меня проезд бесплатный. И мне несложно... К тому же они с работы уставшие приходят.
Антон с нетерпением ждет каждой встречи. И ничуть не обижается на родных, что им не хватило 10 лет, чтоб преодолеть трудности и вернуть себе сыновей.
— Знаете, очень скоро я поступлю в колледж. Думаю, буду мебельщиком, потому что очень люблю возиться с отверткой и молотком. Папа рассказывал, что я им шкаф в детстве именно отверткой разобрал... А вы бы видели, какой я тут недавно кораблик малым сконструировал, с пультом управления! Вообще, я все научусь делать своими руками. И тогда сам решу все проблемы родителей: и с квартирой, и с деньгами... Уже прикинул, что им только на сантехнику нужна такая гора денег, что им и за год не заработать. Или нужно сидеть голодными... А я заработаю. Чуть позже женюсь на хорошей девушке, построю себе дом и куплю машину, чтобы ездить к родителям и иногда привозить их к себе. И заведу детей. В общем, осталось потерпеть немного...
«Внутри — пустота»
«Я видел тебя, мама, 4 года назад. Это был первый и единственный раз в жизни. Я не могу сказать, к сожалению, что мне хотелось бы увидеться снова. Не могу сказать и то, что если бы я жил в семье, то у меня не было бы проблем. Но уверен, что если бы рядом был близкий человек, то эти проблемы я смог бы преодолевать гораздо легче и быстрее. А может быть, многие из них и не возникли бы. Но я должен быть сильным. Буду стараться справляться сам... Всего хорошего. Влад».
В дом ребенка Влад Сапего попал, когда ему было 1 год 8 месяцев. И до 10 лет был уверен, что родителей уже нет в живых. Так мальчишке говорили. Но однажды среди вещей старшего брата Юры, который тоже жил с ним в детдоме, он случайно нашел письма. Оказалось, от отца, который отбывал срок за очень тяжкое преступление. Но в январе папу ждет свобода, и тогда Влад обязательно поедет к бабушке, чтобы его увидеть. Он очень ждет этого дня, потому что теперь и сам получает драгоценные письма... Ну а где же мама?
— Раньше она тоже сидела в тюрьме. А сейчас находится в розыске за неуплату алиментов. С ней меня познакомил Юрка. Он тогда уже выпустился из детдома и ушел на собственные хлеба. Просто взял и позвонил ей по мобильному. Заодно попросил, чтобы она принесла мне немного денег...
Встретились, но ничего внутри не затрепетало, не екнуло. Влад видел перед собой абсолютно чужого человека.
— Обычная тетка! Никакая... Пришла трезвая, в обычной одежде. Заохала, конечно, стала называть «моя сыночка» и расспрашивать, как я живу... Прямо смешно! А что, самой прийти посмотреть — никак? В общем, когда дала деньги, мне захотелось как можно скорее уйти. Собственно, она и не задерживала...
Влад собирается стать электрогазосварщиком. Когда прощался со мной, видимо, решил, что главного вопроса так и не услышал, поэтому высказался сам: «Можете быть уверены, что со своими детьми я так не поступлю. Детдома они не увидят...»
«Не называйте меня мальчиком!»
«Мама, я бы очень хотел, чтобы ты меня любила! И все. А чего еще хотеть? Единственное, чего мне не хватает на данный момент, это семьи. А еще верной дружбы... Но семьи все–таки больше. Мне бы очень хотелось тепла, мне без него очень трудно. Хотя я знаю, что мне еще долго вот так придется жить. И я буду стараться, чтобы не было стыдно. Знаешь, моя итальянская мама, наверное, меня любит. Сейчас она мне твердит про совесть, смелость, отвагу, храбрость... Говорит, что я должен твердо идти к своей цели. Я это понимаю. Только вот с тобой мне было бы легче... И лучше. Твой сын Саша».
Девятиклассник Саша Дергунов — единственный из моих собеседников, который вообще никогда не видел своих родителей. При этом о маме готов говорить бесконечно долго и ласково. И не столько о доброй итальянке Антуанелле, у которой гостит на каникулах с семилетнего возраста, сколько о самой родной.
— Мне мама очень нужна... Вот как объяснить? Без нее — как без второго тапка! И, пожалуйста, не называйте меня парнем. И мальчиком тоже не надо... А мужчиной еще рано. Я просто человек мужского пола! И я ненавижу людей, которые обзывают мою родную маму...
Благодаря Антуанелле и ее мужу Саша не только свободно говорит по–итальянски, но и знает, что такое семейная забота и участие. Раньше мечтал стать милиционером, но итальянские родители (он их так называет) считают, что лучше поваром, и даже пообещали помочь утроиться на работу в их городе. А еще, насмотревшись, как живется детям в родных семьях, он не понимает, как можно быть при этом чем–то недовольным:
— У них все есть: родные мама с папой, родной дом, собственная комната, где куча игр, компьютер, шкафы, полные одежды... А они требуют новый айфон! Вот зачем он? Есть же вполне рабочий старый...
Саша уверен, что его родная мама жива–здорова. А еще он знает, что маме на него, в общем–то, наплевать.
— Поэтому видеть ее я не хочу... А любить все равно буду!
Комментарий
Педагог–психолог детского дома № 7 Минска Любовь Алексеюк считает, письма и откровения ее воспитанников способны рассказать о тонкостях взаимоотношений матерей и сыновей лучше любых учебников по психологии:
— Ведь даже не видя своих родительниц годами, а то и вовсе никогда, ребята не перестают думать о них. И если есть хоть какая–то надежда, что их не предали, а просто так сложились обстоятельства, они будут цепляться за нее до последнего. Человек, которого бросили, чувствует себя калекой. В их душах нет опоры. А это не просто трудно — больно. Все четверо были очень искренни, в том числе Саша Дергунов, который действительно не помнит, как стал сиротой. Родная мама однажды забыла его дома у своего дружка–алкоголика как ненужную вещь. Саше было тогда около двух лет. Его обнаружили соседи и сообщили в милицию...
Некоторые, к сожалению, считают, что для мальчика мама не так важна, как отец. Это категорически неверно. Именно материнская любовь формирует в будущих мужчинах чувство уверенности и защищенности, так называемое базовое доверие миру. Именно мама учит сыновей любить и принимать любовь, восхищаться прекрасным, радоваться и радовать других, сопереживать, прощать, заботиться и ухаживать, создавать атмосферу праздника. Всем ребятам очень сложно будет построить собственные семьи, потому что у них не было достойного примера родителей. И очень сложно научиться доверять женщине, если самая первая тебя предала.
eversman@sb.by
Советская Белоруссия № 222 (25104). Пятница, 18 ноября 2016
