Никто еще не успел выдвинуть собственной версии, как в этих самых камышах блеснула прогалинка-затока метра полтора шириной. Именно оттуда на нас, похоже, шли… танки? Потому что оглушающий рев, растиражированный в своей мощности речным эхом, наваливался на нас оттуда. Едва мы успели принять в сторону – показался нос баркаса. Обыкновенной, из дерева, но очень длинной рыбацкой лодки с мотором. В которой сидело двое. Один из них резко вывернул руль. И, не сбавляя оборотов, погнал судно влево, вверх по Припяти. Второй, в этой бешеной гонке еще как-то успев заметить испуганных рыбаков, махнул нам рукой, многозначительно хлопнув себя по плечу. Этот знак на воде знает каждый любитель водной стихии. Точнее, нет – любитель может знать не каждый. Я вот, например, и не понял, зачем это он так выразительно и демонстративно себя хлопнул. Кривляется, что ли? А тут еще этот «рокот космодрома». Во что-то, думаю, играют мужики… Но Сашка, мой напарник, сразу понял все. И шум ему не помешал. Сашка – рыбак бывалый и вообще многое, если не все, понимает в этом деле. Правда, я так рассуждаю, он тоже любитель. Только значительно профессиональнее меня. Почему я его профессионалом не называю? Так он ловит по-честному, все правила поведения на воде и лова всегда соблюдает. Словом, не браконьер, а значит, любитель.
Так вот, Сашка, напарник мой по правильной, абсолютно экологической рыбалке, все понял. «Рыбинспекция за ними гонится, пропали мужики!» — пояснил он мне этот странный хлопок по плечу. И впрямь, как я сам не догадался? На плечах ведь погоны! Так вот оно что…
Двое «пантомимщиков» уходили вверх по реке. Но удаляющийся шум мотора их лодки ничуть не ослабил рокота близкой припятской протоки. Катер как-то сразу весь вылетел из камышей и ушел в крутой вираж. Грациозный, огромный (по сравнению с нашей лодкой), с «боевой» раскраской на бортах. Рулевой только краем глаза провел по двум тоненьким стеблинкам наших спиннингов и дал еще более полный газ. По-моему, его слегка насторожил не столько наш скромный метод добычи пропитания и сам улов, сколько принципиальный вопрос: не перевернет ли поднятая катером-танком волна эту резиновую калошу? Нет, не перевернула, только экстремально раскачала, громко плескаясь затем о берег. Еще троих сидящих с ним молодцев – рослых, загорелых, в камуфляжной форме и, наверное, не без автоматов, как мы потом подозревали с Сашкой, — интересовал только баркас. Впрочем, после узенькой затоки его преимущества перед катером мгновенно испарились, и на широкой водной глади последний стал стремительно настигать первого.
Все. Дальнейшая судьба погони нас интересовала мало. Хотя немного все же интересовала. Когда она закончилась тем, что мужиков с баркасом быстро прижали к берегу и тормознули, мы деликатно так проплыли мимо. Рыбинспекторы уже делали свое привычное дело – протоколировали, так сказать, впечатления от увиденного на дне баркаса. Может быть, стоило подплыть ближе и, представившись, поинтересоваться: сколько у этих «царей природы» изымают рыбы, чем они ее истребляли.. Но мы не стали мешать государевым людям. Было видно по всему: гнались, поднимая громкую волну, они за браконьерами не зря. По всему и всем было видно, другим наверняка наука.
А пожалуй, и не всем другим. И не наука. Кто знает, где завтра забросят запретные снасти в припятские, и не только, воды жадные руки рыбака-проходимца. И ему, к сожалению, повезет, и он, к сожалению, не пересечется на водном бесконечном маршруте с мощным и неподкупным катером охраны. Увы, никого еще отрицательный, с административным протоколом и вытекающими финансовыми последствиями опыт, сын ошибок трудных, не отвратил от повторения уже пройденного лживого пути. Лживого по отношению к себе. И к природе. К бесконечно красивой и богатой Припяти.
Мы, например, точно не знаем, насколько и до конца ли законны рыбные прииски на тех же припятских угодьях, где сливается великая полесская река и своенравная Горынь, одной очень уверенной в себе артели. По крайней мере, ее бригада на лодках то и дело опоясывала сетями русло, вела себя дерзко и вызывающе. И на берегу, на месте своей ночлежки (иначе не назовешь!), у самой кромки воды, эта загадочная, без опознавательных знаков и фирменной одежды артель особо, на наш взгляд, не утруждала себя соблюдением санитарных норм.
Тогда не знал, а вернувшись в город, уточнил: компетенция рыбинспекции распространяется и на береговую зону. Хотя катер и не припаркуешь прямо у ночной лежки, под дубом… Но все же. По водному кадастру у каждой реки – своя прилегающая охранная зона. А у Припяти, поди, и подавно. Вот только мы представителей госинспекции за два выходных дня в густо населенных на берегах местах в глаза не видели. Ни с воды, ни с суши. Здесь это, похоже, не принято. Что ж, выходит: вот тебе, человек, Припять, окрестности ее и делай со всем этим богатством все, что хочешь. Ладно, когда человек, приехавший на рыбалку или отдых, хороший, законопослушный. А если так себе да и еще хуже?..
Мы, кстати, не голословны. Такому парку – солидных и разных – легковых авто с прицепами и без, который раскинулся на самом перекрестке Микашевичского (так мы его назвали) канала и Припяти, позавидовала бы любая городская стоянка. Причем именно раскинулся. Машины стояли у самого берега, почти касаясь литыми дисками речных волн. А их хозяева, этого уж нельзя было не заметить, полностью игнорировали природоохранное законодательство. Вот где план по протоколам перевыполнять! И нигде по всему берегу – ни организованных для моторизованной рыболовной братии кемпингов, ни беседок, ни других точек контролируемого отдыха.
По отношению к вырвавшемуся на природу человеку – очень либерально и демократично. А если наоборот – очень уж непорядочно.
А какие потрясающе красивые здесь места! Недалеко за Микашевичами и деревней Ситницей. Сначала там, где рукотворный канал впадает в Припять. И далее, вверх по течению нашей полесской жемчужины, до того места, где прямо вбивает в нее свои мутные воды неукротимая Горынь. И еще дальше.
Не навредить бы уникальной природе, мужики…
