На Западном фронте

В  блиндаже  Первой  мировой  корреспондент  «Р»  раскопал  две  немецкие  гильзы

В  блиндаже  Первой  мировой  корреспондент  «Р»  раскопал  две  немецкие  гильзы

…Палатку мы ставили уже в темноте, а  наутро оказалось, что вдоль всего обрывистого и покрытого редким лесом берега Западной Березины, где мы расположились, протянулась непрерывная линия окопов. Очень старые, кое-где уже сровнявшиеся с землей, они все же довольно четко просматривались среди деревьев. Спустя пару часов мы узнали от местных жителей, что стоим на самой линии фронта далекой Первой мировой войны. 

Западный фронт стоял на линии Двинск — Сморгонь — Барановичи — Пинск более двух лет — с начала октября 1915 года до середины февраля 1918-го. Участок его в нынешнем Воложинском районе был одним из самых спокойных: кроме быстротечных боев и редких прорывов германской кавалерии, серьезных военных действий здесь не велось. Однако только на территории лесного массива Волкштолы мне удалось насчитать, как минимум, 6 кладбищ времен Первой мировой: у деревень Аляново, Гирбинята, Грушовщина, Десятники, Дуды и у железнодорожной станции Ластоянцы. На четырех из кладбищ захоронены германские солдаты, на двух — и русские, и немцы. Возникать они начали еще до образования линии фронта, после ожесточенных боев 26—29 сентября 1915 года… 

Тогда, в сентябре пятнадцатого, немецкая армия прорвала линию фронта в районе Свенцян (сейчас город Швенченис в Литве) и по левому флангу дошла до Смолевичей. Бои гремели на линии Ошмяны — Молодечно. Станция Ластоянцы являлась важным военным объектом. В наступление пошли 1-я гвардейская резервная дивизия, 1-я и 11-я ландверные пехотные дивизии. Им противостояли части отходящей 10-й армии русских. Немцы станцию заняли, но дальше не продвинулись — вскоре Свенцянский прорыв удалось остановить… 

В районе станции Ластоянцы (одноименная деревня на картах почему-то пишется через «о»), где мы и натолкнулись на «эхо войны», проходил стык двух русских армий: 2-й (с генштабом в Несвижском замке и Слуцке) и 10-й (командование располагалось в Молодечно). Интересно, что главнокомандующим Западным фронтом непродолжительное время, в июне—июле семнадцатого, был небезызвестный генерал Деникин, а комиссаром от Временного правительства — Жданов. 

…Итак, перекусив и немного порыбачив, мы двинулись в путь. Кроме заросших деревьями и кустарником окопов, то тут, то там на пути попадались воронки-котлованы от снарядов. Размеры некоторых их них впечатляли. Вероятно, это последствия артиллерийских выстрелов «чемоданами» — так русские называли тяжелые снаряды немецких гаубиц. 18 февраля 1918 года после массированной артподготовки германская армия пошла в наступление по всему фронту… 

Пропетляв по лесу, окопы спустились с высокого берега Березины в низину и совсем исчезли. Вновь мы их нашли уже с обратной стороны железнодорожного полотна. Река здесь уже была другая — Ластоянка (можно и через «о», но так привычнее).  Она протекает на границе трех районов — Ошмянского, Сморгонского и Воложинского, хотя и длиной всего 18 километров. Речушка примечательна тем, что в ней водится ручьевая форель — рыба, занесенная в Красную книгу Республики Беларусь. Хотя по внешнему виду неказистой, местами даже заиленной и грязноватой речной воды этого не скажешь. Однако рассказ одного из встретившихся нам на берегу Ластоянки рыболовов подтвердил этот факт. Напоследок щуплый дедок сориентировал нас по местным достопримечательностям, из которых мы выбрали немецкие блиндажи. 

За два с половиной года на линии Западного фронта русские войска обосновались довольно тщательно, но еще более основательно закрепились германцы. До сих пор в здешних краях сохранились остатки крытой бетонной батареи, сети наблюдательных колпаков, но особенно много осталось отдельных блиндажей, возведенных в основном летом 1916 года. Часть из них была взорвана и разобрана для строительных нужд, некоторые используются в качестве погребов. 

Пришедшая с сильным западным ветром черная туча застала нас как раз у одного из блиндажей. С неба посыпался довольно крупный град, и ничего не оставалось делать, как лезть под землю. Когда-то бетонное немецкое укрепление наверняка было гораздо вместительнее, но за без малого столетие в него нанесло земли, и теперь мы с трудом поместились в блиндаже вдвоем. Снаружи по траве бьет град, а под покатой каменной крышей тепло и тихо. Представляю себя немецким солдатом, сжимающим в руках пулемет. Невольно начинаю перебирать руками землю — куда-то сюда падали стреляные гильзы, — и пальцы нащупывают что-то металлическое и круглое. Гильза! Пока закончился дождь, удалось откопать еще одну. Они были абсолютно одинаковые — маркировка отличались только одной буквой: на первой была S, на второй — P… 

По приезде в Минск я взял одну из гильз — ту, что лучше сохранилась, — и пошел в Институт истории Национальной академии наук Беларуси. «Гильза немецкая», — сразу же прокомментировали мою находку в отделе военной истории и межгосударственных отношений. Признаться, я так и думал — умели «капиталисты» делать как следует даже боеприпасы. «На пулеметную не похожа, скорее всего, винтовочная или от карабина. Калибр, вероятно, 7,92», — добавили ученые, удивившись степени сохранности гильзы. Больше всего меня интересовала цифра 15 напротив буквы Р. Неужели год? Хотелось бы верить, но я ведь не специалист по боеприпасам… 

Все мои сомнения развеял историк Сергей Захаров, который и помог окончательно идентифицировать находку. Итак, мои гильзы были изготовлены в 1915 году, причем в сентябре месяце (на это указывает цифра 9). Маркировка S 67 — это материал изготовления: латунь с содержанием 67 процентов меди. Буквы P на одной и  S на другой обозначают место выпуска — военные заводы «Польте» в Магдебурге и «Арсенал» в Шпандале. Выстрелены они были, скорее всего, винтовкой «Дойче Гевер» образца 1888 года… 

Автор благодарит за помощь в создании материала историка Сергея Захарова и заведующего центральным научным архивом Института истории НАНБ Михаила Смольянинова.

На снимке: та самая гильза.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter